Истории господина Майонезова
Шрифт:
Кот уставился безумными глазами на Пыша и жалобно сообщил ему из раннего Майонезова: «Я птицу увидел, своим опереньем она застилала луну!»
Пыш ответил ему назидательно и, даже, с угрозой стихами из этого же цикла:
«Свобода, свобода, свободен тут каждый!
Цветы тут растут до небес!
А месяц, с высокой секвои упавший,
В гнездо великанье залез!
Здесь ящер свободен – ни рыба, ни птица,
Он солнце везёт на горбу!
Но вот начинает на камне светиться
Короткое слово «табу»!»
– Штраф пришлют по почте! – высказался через пять минут красный тенор.
– Пойдёмте к вам, попьём чая, - сказала, обессилев, Берёза, крепче, словно младенца, прижав к себе большой термос.
Несколько минут молча пили небольшими глотками горячий ароматный чай из металлических кружек.
– Мы здесь, ребята, все сойдём с ума! – не выдержал Адриано.
– Бедный Кро, - произнесла Мушка, - он потерял половину веса.
– Обратите внимание на качество клея, после механических воздействий на стену ни одна картина, ни одна керамическая тарелка не упали! – заметил Пыш.
– А Мушеньке ещё нужно родить здорового малыша! – блестя глазами в полумраке, воскликнула расстроенная Рёзи.
– Я верю, что это произойдёт в Волшебном Лесу! – решительно заявила Мушка.
– Но, согласись, Пыш, это не справедливо?! – выкрикнул розовый вспотевший Паралличини.
– Не будем о печальном, - ответил поэт, понявший суть вопроса, - будем радовать друг друга своим творчеством! Мне для него не хватает луны! Но сегодня на камбузе у светящейся духовки я написал стихи, которые посвятил Марии, столь радушно принявшей нас.
Он поправил шевелюру и начал читать торжественно:
«Какая тишь, на сердце тишь,
Покой рождественского счастья,
А на дворе шумит ненастье,
Белым бело, не видно крыш.
В окошке слабый огонёк,
Бежит искра в морозных перьях,
Чуть виден снежный козырёк
Над заметённой вьюгой дверью.
Метель дымится над крыльцом.
В окне, в светлеющем овале,
Печальная, с простым лицом,
В накинутой на плечи шали.
Не мчит неистовый ездок,
Не ржут лихие кони в пене.
Вдруг рухнул снежный козырёк,
Засыпав мёрзлые ступени.
И снова дым, метельный дым,
Как птица, бьёт в окно порошка,
Заносит облаком седым
След у бессонного окошка.»
– Как нам там было хорошо! – воскликнул Паралличини с влажными глазами, - Но о чём она печалится?
– Она печалится о нас, - ответила за мужа Мушка.
– Чтобы мы в серых буднях серой планеты не забыли аромат жизни, - конкретизировал поэт.
– Кстати, я сижу на какой-то шишке, возможно, еловой, - энергично заговорил темпераментный композитор, - вырастим к Рождеству ёлочку! Нет, это только мой бумажник с пачкой, увы, не нужных фантиков! О, у вас икона! Слепим из глины фигуру Девы Марии и раскрасим красками! Всё будет
хорошо, ребята!Утро выдалось сиренево-серое. Нарядная Мушка постелила на большой металлический стол в столовой свою скатерть с яркими вышитыми, словно живыми, цветами. Смуглый толстяк гордо составил на неё глиняную посуду: красные блюдца, зелёные чашки и синие тарелки. Берёза, с яркой помадой, в шифоновой блузке с вишенками, разливала, пританцовывая, из большого термоса чай. Мушка, напевая, раскладывала галатуса, секирусы и помидоры.
На стенах столовой, где висели яркие картины из жизни Волшебного Леса и декоративные керамические тарелки, изготовленные Адриано и разрисованные Пышем, заиграли сиренево-розовые солнечные зайчики. Они пускали весёлые блики на глянцевые листья апельсинов, на шапки жёлтых одуванчиков и на глиняные фигурки котов, кошек, черепах и кроликов, стоящих в этом милом саду станции «Глория». В центре сада возвышалась великолепная, с любовью изготовленная, статуя Девы Марии в красной накидке и в синем платье.
Все собрались у стола, удивлённые его великолепием, не решаясь приступить к трапезе. Кот прибежал последним со словами: «Где блины, там и мы, где с маслом каша, там и место наше», - сказал рыжий котяра!»
«Деловые люди» с интересом и умилением разглядывали скатерть, картины, растения и керамику.
– Спасибо, дорогие мои, - трогательно произнесла Варвара Никифоровна как самое чуткое и благодарное сердце.
– Вы украсили наш, более, чем скромный, быт, - отозвался, протирая запотевшие очки, профессор.
Станцию тряхнуло так, что закачались глиняные кошки в саду.
– Что это было? – спросил испуганно Кро и повторил свой вопрос в потолок громко и чётко.
– Санитарно – технические системы станции «Глория полковника Котса» заправлены водой, - ответила камера.
– О! Отвечает! – восторженно прошепелявил Кро.
Пышка решил не терять контакта с потолком и решительно произнёс вверх: «К нам каждую ночь подходит робот, как нам быть, в случае его нападения?!»
– Станция «Глория полковника Котса» в полной безопасности,- прозвучал сверху механический ответ.
– И мы не лыком шиты! – воскликнул с залихватским видом профессор и закричал вверх: «Когда нас заберут?!»
Камера замигала ярко и часто, и раздался металлический ответ: «Вопрос не корректен, замените слова: «не лыком шиты».
– Когда за нами приедут? – закричали все разом, задрав вверх головы.
– Когда сочтут необходимым, - ответила лаконично камера.
– Такой ответ нам мог дать и термос! – разочарованно протянул Войшило.
– Эта модель термосов не предусмотрена для беседы с пользователем! – сообщил с улыбочкой Кот и подмигнул Рокки.
Мушка и Берёза не слушали пустую болтовню, они устремились в кладовку, где их ждало настоящее богатство. В ряд стояли бутыли с питьевой водой, моющие средства, большой тюк ватина для санитарно – технических тряпок, перевязанный в несколько рядов шпагатом. Рядом лежал чёрный железный ящик с почтой, и не большой бумажный пакет с мукой, который стал причиной бурного всеобщего восторга. Жизнь налаживается! Ура!
Девушки поспешили на камбуз на скорую руку приготовить пресные лепёшки на сале галатуса. Остальные, углубившись в чтение писем, ждали их за столом, не приступая к завтраку.