История Авиации 2004 02
Шрифт:
Сняв парашют, Сафонов доложил командиру о проведенном бое. В машине Сафонова не было ни одной пули, но она была повреждена. В хвостовом оперении истребителя и в капоте мотора сидели большие остроугольные осколки заграничного дюраля. Увидев их, Сафонов улыбнулся и, покачав головой, начал рассказать о бое.
На взлете он потерял стервятника, но, наорав 100–200 метров, он снова обнаружил его, летевшего по лощине и прятавшегося под фоном местности. Началось преследование. Сафонов увеличивал скорость, начал сближение. С дистанции 150 м, стрелок самолета начал вести огонь. Маневрируя от его очередей, Сафонов выпустил несколько прицельных очередей, после чего стрелок был убит и Сафонов начал продолжать сближение. С дистанции 70–50 метров он дал полный газ и со всех огневых точек начал бить по самолету. Пули ложились в местах расположения баков. И когда Сафонов подлетел почти в плотную к противнику, Хейнкель взорвался. Часть осколков от самолета попала в истребитель Сафонова.»
На
В июне Борис Сафонов открыл ещё один счет своих побед — уничтоженных самолетов противника в групповом бою. Надо сказать, что сбитые «в группе» вражеские самолеты точно также строго фиксировались в журналах учета. Тем не менее, судя по отчетным документам, эти записи практически не имели каких либо подтверждений и росли на абсолютно пустом месте, если конечно, не брать в расчет сами доклады летчиков, заявившие о своих «групповых» победах. Но открывший этот счет Сафонова вражеский самолет, сбитый в составе звена, является редким исключением из этого правила. Единственным действительно сбитым Сафоновым в групповом бою, был Hs126 (сер. № 3395) из состава отдельной эскадрильи ближней разведки 1(Н)/32. Это произошло 27 июня. Тройка И-16, возглавляемая командиром 72- го САП — Героем Советского Союза майором Губановым 3* , с ведомыми — старшим лейтенантом Сафоновым и лейтенантом Антипиным, вылетела на встречу своим бомбардировщикам, возвращающимся с боевого задания. Подлетая к линии фронта, летчики увидели одиночный вражеский разведчик «Хеншель-126» и сходу атаковали его, но экипаж «парасоля», маневрируя и ведя огонь по нашим истребителям, стал уходить на свою территорию. Лишь после нескольких совместных атак нашим летчикам удалось сбить вражеский самолет, который горящим упал в болото в районе Титовки. Экипаж и этого самолёта — фельдфебель Герберт Керн (Fw. Herbert Кегп) и лейтенант Пауль- Гейнц Биекер (Lt. Paul-Heinz Beeker) — также погиб в полном составе. В этом бою самолет Сафонова снова получил пулевые пробоины: две в хвостовом оперении и одну в правой плоскости.
1*Точных сведений о количестве самолетов противника участвовавших в налёте найти пока не удалось.
2*Источник ОЦВМА, Ф.75, д.9205, л.5.
3* Удостоен звания Героя Советского Союза 21 апреля 1940 г.
В период с 23.07.38 г. по 16.09–40 г. Борис Сафонов (первое фото) носил воинское звание «политрук» и исполнял обязанности «помощника комиссара по комсомольской работе» в 15-м ИАП 70-й авиабригады. Характеризовался как «храбрый и мужественный политработник». Кроме того, что он <умело пропагандировал и разъяснял среди личного состава решения партии и правительства». В архивных документах отмечается, что к началу 1939 г. «технику пилотирования и воздушный бой отработал на отлично». К этому времени Сафонов имел общий налет 374 часа 50 минут, из них налёт ночью на самолете И-15 с мотором М-25 составлял 1 час 2 5 мин, слепую подготовку прошел на самолетах У-2 и Р-5 с оценкой на «хорошо». В 1938 г. налетал 83 часа, из них: на истребителе И-16 с мотором М-25 — 73 часа 59 минут.
Старший лейтенант Геннадий Антипин (второе фото). Пожалуй, лишь его с полным основанием можно считать единственным ведомым Бориса Сафонова, так как именно с ним до его гибели постоянно летал североморский ас. В августе 1941 года Геннадий Антипин был посмертно награжден орденом «Красного Знамени». В наши дни было обнаружено место падения его истребителя И-16 тип 27 (зав. № 2721ДЗЗ), находящееся в 2 км севернее поселка Старая Титовка.
На десятый день после начала войны, а если учесть, что боевые действия на сухопутном фронте в Заполярье начались 29 июня, то практически за четыре дня активных боевых действий в небе на Мурманском направлении, все летчики, заявившие о сбитых вражеских самолетах:
— старший лейтенант Сафонов, за сбитые 24 июня — Хе-111 и 27 июня в группе Хш-126;
— лейтенант Адонкин, за сбитый 29 июня Ю-88;
— старший лейтенант Уваров, за сбитые 29 июня Хе-111 и в группе Ю-88, были представлены к награждению орденами «Боевого Красного Знамени». Кроме этих летчиков к ордену
был представлен лейтенант Реутов, сбитый в воздушном бою и вернувшийся через несколько дней в свою часть. Лейтенант Реутов доложил о четырех уничтоженных в групповом бою Bf109, которые без какой либо проверки были записаны на счет 1-й эскадрильи «бисов» 4* . И возглавлял первый список представленных к награде сам командир 72-го полка Герой Советского Союза майор Губанов, отличившийся в групповом бою 27 июня, а также сбивший на исходе 3 июля вражеский истребитель (по одним данным Ме-109, а по другим — Ме-110).Как видно, командование ВВС Северного флота высоко оценило боевой успех летчиков-североморцев, отличившихся в первые дни войны. Пожалуй, это можно объяснить, прежде всего, отсутствием каких либо нормативных приказов в первые недели войны, определявших и регламентировавших, за какое количество сбитых самолетов и за что подлежал награждению летный состав. Напомню, приказ НКО СССР № 0299 «О порядке награждения летного состава ВВС Красной Армии за хорошую боевую работу и о мерах борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков» был подписан Сталиным только 19 августа 1941 г.
В этой связи здесь уместно упомянуть о командире эскадрильи 147-го И АП ВВС 14-й армии старшем лейтенанте Леониде Иванове, погибшем в первые дни в небе Заполярья. Он в одиночку на самолете И-15бис попытался подняться в воздух и вступить в бой с блокировавшими аэродром истребителями противника, но был сбит и погиб. Леониду Иванову первому в Заполярье было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Справедливости ради необходимо отметить, что в день гибели Леонида Иванова в тундре совершил вынужденную посадку Bf109E-4/B (сер. № 1159). При этом, согласно немецкой классификации понесённого урона, самолёт был разрушен на 60 %, что по немецким стандартам того времени, в общем, являлось достаточно критичной величиной. Машину могли впоследствии как списать (с учётом необходимости эвакуации по бездорожью) так и восстановить. Поскольку немецкая сторона не указывает причину аварии, допустимо предположение, что этот «мессер» вполне мог быть повреждён Леонидом Ивановым в воздушном бою над своим аэродромом.
И это тоже вполне объяснимо. При составлении представления ещё действовал стереотип мирного мышления, и первая смерть летчика на глазах у всех во время выполнения боевого задания уже казалось подвигом, в те дни никто не мог себе представить даже в страшном сне, какие ещё ожидают наших летчиков испытания и драматические события в самом недалеком будущем. После того, как смерть для «сталинских соколов» станет обыденным и массовым явлением, за этот поступок не то, чтобы орден, а даже медалью «За отвагу» перестанут награждать. Тому пример, аналогичная гибель сразу четырех летчиков 19-го гвардейского ИАП над аэродромом Шонгуй 12 марта 1943 г.: гвардии старшего лейтенанта И.П.Миусова, гвардии старшины А.Д.Романенко, гвардии старшего сержанта Н.Т.Константинова и гвардии сержанта В.П.Чернова — ни один из них не был отмечен никакой наградой. Это уже были тяжёлые серые будни.
После войны, чтобы придать весомость подвига старшего лейтенанта Леонида Иванова, написали, что он якобы «своими действиями сорвал налет на аэродром вражеских бомбардировщиков и в неравном бою сбил три Ме-109, а четвертый таранил…» Но «голая правда» всегда характерна своей нелицеприятной стороной: два звена Bf109 и Bf110 прочно блокировали аэродром Африканда под Кандалакшей, который не имел в то время зенитных орудий, после чего девять Ju88 из состава 6./KG30 с пикирования нанесла удар по аэродрому. Затем бомбардировщики встали в круг и без особых помех обстреляли стоянки наших самолетов из пулемётов. В результате налета сгорели два СБ из 137-го СБАП и многие самолеты получили повреждения 5* . С немецкой стороны потерь не было.
Но вернемся к боевой деятельности североморского аса. На сухопутном фронте на Мурманском направлении шли ожесточенные наземные бои, активность ударной авиации противника с каждым днем возрастала, но, несмотря на активные боевые действия в воздухе и на земле, в течение всей первой половины июля, поднимаясь по тревоге по несколько раз в небо на перехват вражеских самолетов и на патрулирование над аэродромом и линией фронта, в летной книжке Сафонова и у большинства других летчиков-североморцев неизменно появлялась одна и та же запись: «Встречи с противником не было». И тому было немало причин.
Прежде всего, 72-й САП вступил в войну с низкой боевой готовностью. Первые недели войны не был организован и отработан механизм своевременного поднятия по тревоге в воздух дежурного звена. Вместо положенных по нормативам боевой готовности двух минут на вылет, как правило, истребители в воздух поднималось через 8 — 10 минут. К тому же не отвечала требованиям и сама система оповещения ВНОС: поступал сигнал «Воздух», но не сообщалось, где именно находится противник. Порой сигнал о вражеских самолетах поступал одновременно с разрывами первых бомб на летном поле аэродрома.