История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга II]

Однако данное обстоятельство мало занимало детективов Группы «Западня» в начале лета 1978 г.

5 и 6 июня они занимались намного более прозаическими делами: ходили по кварталам, прилегавшим к Фьюща-лэйн, и задавали одни и те же вопросы. О посторонних автомашинах на улицах, о подозрительном шуме в ночь на 5 июня, о телефонных звонках с выражением угроз или оскорбительными выпадами. Нельзя сказать, что работа эта оказалась совсем уж напрасной — нет! — кое-какие интересные детали выяснить удалось.

Так, например, один из свидетелей заявил, что в 03:45 5 июня услышал рёв мощного автомобильного мотора. По мнению свидетеля, это резко разогнался какой-то спорткар, машина явно была чужой, поскольку никто из местных жителей подобной не владел. Кстати, шум мощного автомобильного мотора слышал и Говард Кристи; по его мнению, машина уехала уже после того, как преступник покинул их дом. Так что шум отъезжавшей автомашины хорошо коррелировался с отходом преступника с места совершения преступления.

Кроме того, потерпевшие сообщили, что на протяжении мая их донимали странные телефонные звонки, раздававшиеся без всякой системы в разное время суток. Примерно с середины мая звонки стали оскорбительными, т.е. звонивший говорил всякие гадости и бросал трубку. В конце месяца эта активность прекратилась, и потерпевшие не могли утверждать, что телефонное хулиганство действительно причастно к случившемуся с ними.

Судебно-медицинское освидетельствование подтвердило показания потерпевшей об изнасиловании, но следов спермы не выявило, что наводит на мысль об использовании насильником презерватива. Жертва не заболела венерической болезнью и не забеременела.

Нападение на чету Кристи с очевидностью доказало, что насильник из восточного Сакраменто не ограничился одним только Стоктоном и перешёл к дальнейшему расширению зоны своей активности. Это было вполне ожидаемое видоизменение его поведения, и тут впору даже задаться вопросом, почему такое расширение не началось ранее? Вопрос этот, впрочем, является риторическим, и дать на него корректный ответ вряд ли возможно.

Но важнейшим следствием событий, изложенных в этой главе, явилась та неопределенность, в условиях которой Группе «Западня» пришлось действовать с начала лета 1978 г. Преступник вышел из границ своего прежнего «ареала» и мог нанести очередной удар где угодно — в Сакраменто, Стоктоне, Модесто — далее везде.

Отступление от сюжета (фрагмент II)

Cобытия, последовавшие в период с сентября 1977 г. по июнь 1978 г., несли в себе значимую информацию, способную подтолкнуть расследование к немаловажным выводам или, как минимум, обоснованным предположениям. Рассмотрим некоторые из таких выводов (обоснованных предположений):

а) К началу июня 1978 г. можно было считать доказанным факт совместных действий двух мужчин в эпизодах, связываемых с активностью Гиены. Версия, согласно которой очень схожую манеру действий демонстрируют два человека, озвучивалась и ранее. Теперь следствие располагало свидетельскими показаниями, однозначно подтверждавшими присутствие на местах совершения преступлений не одного, а двух мужчин. 18 марта 1978 г. жертва слышала одновременные шаги двух человек — насильника в гараже и неизвестного во дворе дома, рядом с панорамным стеклом (речь идёт об эпизоде №30). Человек, находившийся во дворе, видимо, наблюдал за изнасилованием, а возможно, и сам принимал в нём участие. Сделать это было не очень сложно, поскольку потерпевшая не контролировала обстановку вокруг себя. А во время следующего нападения, произошедшего вечером 14 апреля 1978 г., 8-летняя девочка слышала разговор двух мужчин под окном своей спальни за несколько минут до вторжения преступника в дом. К отмеченному выше можно добавить и то, что свидетели видели двух мужчин как в случае стрельбы в Родни Миллера вечером 17 февраля 1977 г. (об этом рассказывалось в главе 5 книги I «Истории Гиены»), так и при убийстве супругов Маджоре вечером 2 февраля 1978 г. Упомянутые инциденты также связывались с криминальной активностью Гиены. Дабы различать этих подельником в дальнейшем, условимся называть «Гиеной №1» того, что пониже и поменьше весом, а его более рослого и массивного товарища «Гиеной №2».

б) Большой интерес вызывают показания сестёр Шапиро, Дэйны и Илэйн, ставших жертвами нападения 28 января 1978 г. (эпизод №29). Согласно их рассказу, преступник хотел осуществить половой акт с каждой из них и имел полную возможность это сделать: жертвы были запуганы, сопротивления не оказывали и никаких помех для реализации преступного замысла, вроде бы, не существовало. Однако злоумышленник оказался физически неспособен осуществить коитус ввиду отсутствия эрекции. Согласитесь, сцена эта выглядит странной и даже дикой. Злоумышленник прикладывает массу усилий для того, чтобы грамотно организовать и осуществить задуманное посягательство, успешно его начинает, достигает, вроде бы, желанной цели и… в конечном итоге оказывается вынужден испытать жесточайшее разочарование. Очевидно, что его либидо в полном порядке, половое влечение не исчезло и не ослаблено, но имеет место некий сбой, неожиданно повлиявший на физическую способность преступника осуществить половой акт. Причём, вполне возможно, что такой сбой произошёл не в первый раз. Напомним, что нападение на Роксанну МакМил 2 декабря 1977 г. также закончилось довольно неожиданно: связавший женщину преступник не стал совершать с нею половой акт, а проведя около неё примерно час, тихо ушёл. Эти странности требуют, конечно, какого-то объяснения, нельзя просто закрыть на них глаза и сказать «ну, так бывает». Нет, бывает как раз совсем не так!

Странную диссоциацию между высоким либидо и низкой физической потенцией может объяснить, по мнению автора, наличие у преступника некоего гормонального заболевания, о котором тот, разумеется, знал и пытался его лечить. В книге I мы уже не раз заостряли внимание на том, что имеются объективные указания на некую болезнь эндокринной системы насильника из восточного Сакраменто (речь идёт о таких болезнях, как триметиламинурия, тирозинемия, триметилкрото- нилглицинурия и др.). Запах человека и его выделений напрямую связан с составом крови, а тот в свою очередь явно коррелируется с состоянием эндокринной системы. Имеется множество — многие десятки! — свидетельских показаний о странной реакции собак на присутствие Гиены, да и сами полицейские кинологи отмечали отличную контрастность «запахового следа» преступника. О необычном запахе тела насильника сообщали и многие жертвы, при этом все они затруднялись определить его природу. Зная о собственном необычном запахе, преступник принимал меры по его маскировке, для чего пользовался мужским парфюмом сверх всякой меры.

Если такая болезнь у Гиены действительно была, то он должен был как-то лечиться, поскольку будучи запущенной, она доставляет массу крайне раздражающих ощущений (зуд, жжение, образование гнойных пузырьков, покраснения и растрескивания кожных покровов и т.п.). У больных, страдающих болезнью Костманна, например, быстро разрушаются зубы, и к двадцати годам они остаются практически без зубов. Симптоматика подобных заболеваний очень неприятная, и ни один разумный человек терпеть такое добровольно не станет. Во второй половине 1970-х гг. в США, стране с передовой фармацевтической промышленностью, уже существовали гормональные средства, позволявшие успешно стабилизировать состояние таких больных.

Если преступник занимался самолечением, то его побочным результатом вполне могла стать импотенция. Гормональное лечение очень специфично, требует высокой точности дозировок и тщательного соблюдения назначений врача, самолечение недопустимо. К сожалению, множество больных, руководствовавшихся принципом «помогло в прошлый раз, поможет и теперь», пытались заниматься самолечением, используя назначения, сделанные во время предыдущих осложнений. Очень часто такое поведение давало результат, который можно коротко выразить фразой «лечение оказалось хуже болезни». Импотенция, кстати, отнюдь не единственное неприятное последствие ошибочной дозировки гормональных препаратов при самолечение, другое — стремительный набор веса.

Предположение о неправильном самолечении Гиены, проведенном в декабре 1977 г. и январе 1978 г. с использованием гормональных препаратов, представляется весьма вероятным. Оно хорошо объясняет некоторые особенности, связанные с личностью преступника и совершенными им преступлениями.

в) Довольно определенно можно сказать, что насильник из восточного Сакраменто с некоего момента времени стал пользоваться презервативом. Уже нападение, совершенное в ночь на 6 сентября 1977 г., наводило на эту мысль, а последовавшие эпизоды только укрепляли предположение на сей счёт. Потерпевшие сообщали о том, что преступник, по их мнению, испытывал оргазм, а судебно-медицинское исследование следов спермы не выявляло (тут следует заметить, что ко второй половине 1970-х гг. подобные исследования стали очень чувствительны и выявляли считанные микрограммы простато-специфического антигена. Поскольку забор биологических образцов производился спустя считанные часы после изнасилования, надёжность исследований следовало признать очень высокой. Если специалисты сообщали, что в представленных образцах эякулята нет, значит, его там действительно не было). Вплоть до появления СПИДа сексуальные преступники не имели никаких особых причин пользоваться презервативами, поскольку возможная беременность жертвы их волновала мало, а риск заразиться венерической болезнью от замужней женщины стремился к нулю. Лишь после 1983 г., когда стало известно о появлении вируса иммунодефицита, действие которого имело неясную симптоматику и характеризовалось значительной продолжительностью латентного периода, презервативы вошли в обязательный «набор насильника». Мы же говорим о событиях куда более ранних.

Объяснений может быть, по меньшей мере, два, и каждое заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов.

Во-первых, Гиена мог узнать, что образцы спермы, оставленные им в ранних эпизодах, были обнаружены и подверглись судебно-медицинскому исследованию. В результате правоохранительные органы получили о преступнике кое-какую информацию. В интересах преступника, разумеется, дать идущим по следу детективам минимум правдивой информации о себе, поэтому логично начать пользоваться презервативами. Следствием этого станет невозможность сличения образцов спермы из разных эпизодов, что затруднит работу следствия по правильной селекции преступлений (возрастёт риск перепутать изнасилование, совершенное Гиеной, с изнасилованием, совершенным имитатором). Т.е. с точки зрения преступника, здравый смысл в использовании презерватива, безусловно, имеется. Очевидно, подобное предположение сразу же ставит ребром вопрос об осведомленности Гиены о тайне следствия, поскольку об обнаружении следов спермы и результатах её судебно-медицинского исследования в средствах массовой информации не сообщалось. Из кругов, близких к расследованию, происходила утечка важных сведений, и они каким-то образом становились известны преступнику, предоставляя ему возможность предупреждать неблагоприятное развитие событий.