История меняет свой путь

– Цинично, – хмыкнул Повелитель Силы.

– Не думаешь выпускать детей погулять, а? – демон телепортировал на стол кувшин и две кружки. – Будешь?

– Каф?.. Давай. Очень давно был в Галактике… Вкус детства, так сказать, – хохотнул старец, принимая парящую чашку. – А дети… Пожалуй, выпущу, но только после того, как закончится война. Дочь сразу, а с Сыном придётся чуть подождать – нападут же, жалко болезных…

– Тоже недолюбливаешь Орден? В его поструусанской модификации?

– Да какой это Орден… Джедаи – бледная копия ордена дже’дайи. А то, что будет после Седьмой битвы, больше напоминает истеричную вариацию Джал-Шей. Неприятная вещь…

– А детище Скайуокера-младшего? – с весёлой улыбкой спросил маг.

– Он… Серый. Не равновесие между Светом и Тьмой, а серость, неприятная и противоестественная – точно такая же, как на Руусане. Кстати, там это мерзость уже начинает собираться. Ещё пять месяцев, начнётся сезон дождей, а там уже и до Седьмой битвы не далеко. Твой Ученик готов?

– Готов. Пусть его понимание философии не идеально, как управленец он далеко не гениален, но мечом и Силой он владеет на уровне ближайших Лордов Ревана. Достойный уровень, более чем.

– Философии… Тёмная Сторона, в её нынешнем виде, похожа на возвращение в детство. Посмотри сам. Дети жестоки, причём их жестокость, как правило, бессмысленна – таковы и ситхи. Дети стремятся доказать, что они самые лучшие – ситхи и их «рейтинг». Дети не приемлют критики, как и «тёмные». Они все боятся показать свою слабость. Они все эгоистичны до абсурда. И те, и те безжалостны к слабым. А какая может быть философия у детей? – Чуть помолчав, Старик продолжил. – В наше время всё было иначе. У Раката всё было иначе… У ситов. Падшие джедаи исказили верное понимание в угоду своим представлениям. Тёмная Сторона… Многогранна и внутренне противоречива. Презрение к слабым – но лишь тем, кто не хочет, хотя и может стать сильнее. Те, кто слаб и не может стать сильнее, презрения не заслуживают. Жестокость – но только обоснованная, никакой жестокости только потому, что можешь. Стремление стать лучше – но не ради других. Эгоизм – но не до абсурда. В чём противоречие? Это, так сказать, общие положения философии Тёмной Силы, от Селестии до Ревана. К этой традиции принадлежали и Малак, и Реван, и Нихилус, и Андедду… Всё они – ситхи. Все они следовали этим общим положениям. Мнение каждого из них по этому поводу – истина. Но каждое из них не похоже не другие от слова «совершенно». Реван – голый рационализм и минимум сопутствующих повреждений. Малак – грация ранкора и его же аккуратность. Нихилус – бесконечный голод и безумие. Андедду – сумасшедший учёный с комплексом бога и любовью к бессмысленным истязаниям и, напротив, редкой нелюбовью к убийству. Забавно, не правда ли? Он даже того своего ученика, что создал Нечестивые Узы* не убил, только изгнал с планеты. Убили его «благодарные» современники.

– Что за Узы?

– Ритуал ситхской магии, который направляет что-то на подобие Сокрушения Тьмой через имеющиеся Узы, вроде ученических.

– Как интересно… А механизм?

– Как и для Сокрушения, собирается сгусток Тьмы. А дальше особый посыл Силы в тело как бы проявляет самые мощные узы. Чем-то напоминает магию Крови, которую ты показал мне, но более… Грубо. Через кровь можно достать всех родственников до седьмого-восьмого колена и некоторых учителей-учеников, Узы же позволяют уничтожить лишь связанных самыми мощными связями в Силе. Извини за тавтологию.

– Интересный гибрид менталистики и упырячьего искусства… Покажешь как-нибудь?

– Без проблем, – хмыкнул Старик.

– Кстати, а почему ты… Такой? Вроде как больше миллиона лет, а шутишь, злорадствуешь…

– А как возраст мешает шутить? Таки никогда не замечал, чтобы что-то с годами отваливалось, – солёно усмехнулся Старик. – Но нет, всё проще. Понимаешь… Мы все, с точки зрения смертных, невменяемы. В принципе, смертный разум не способен жить дольше определённого срока. Я о психологии, а не физиологии. Ген’дайи, мы, Призраки Силы… Согласись, далеко не каждый смертный вообще способен долгое время, лет так шестьдесят, заниматься одним и тем же делом в окружении всего двух существ, которых ты знаешь, как облупленных. А мы так жили многие тысячи лет… И остальные бессмертные в некоторый момент начинают вести себя схожим образом, просто перестаёшь замечать идущие годы и осознавать смертность окружающих. Помнишь, но не осознаёшь. Понимаешь разницу?

– Да, пожалуй…

– Мы, Архитекторы, в определённый момент просто застываем в некотором возрасте разума, обычно соответствующем стандартным двадцати пяти-тридцати годам у человеческой расы и практически не меняемся ментально с течением веков. Собственно, я создал себе именно такое тело лишь для солидности: двое детей, как-никак, надо соответствовать.

– Привет, Джинкс! – махнул рукой выходящий из портала человек. – Так ведь ты теперь предпочитаешь именоваться?

– Да, Доппи… То есть, Джеймс Скайуокер, – рассмеялся «ситх». – Так ведь ты предпочитаешь именоваться?

– Хех, всегда нравилась такая прекрасная фамилия, твой план только лишь удачно подвернулся под руку.

– Как твоя миссия? Успешно?

– О да. Присоединение к нам остатков Баран До и Джал-Шей – вопрос ближайших десятилетий. Зейсон Ша… У них всегда было туговато с предвидением. Но ещё пару веков и можно будет подойти к ним ещё раз, – дух создал третью кружку и налил себе каф. – Неплохо…

– Мой опыт говорит, что единственное правильное в данном случае решение – сделать какую-нибудь тетраэдроподобную хрень, которую ты на них уронишь. Они на неё чуть повтыкают, почешут голову, залезут внутрь, а когда ты телепортируешь их куда-то через полгалактики, порадуются и начнут учить всех вокруг своим секретам. Одарённые – странные, – рассмеялся Старик.

– То Йоры? – заинтересованно спросила фигура в балахоне. – А зачем вы их вообще сделали-то?

– Тебе честно или как всем? – улыбнулся Отец. – Мы решили посмеяться. Вот так просто. В То-Йоры могли зайти лишь те, кого «дома» не держало ничто. Так бывает, сам понимаешь, что человека ничего не держит, но деться некуда, – маг и дух кивнули. – Ну вот… Образование ордена дже’дайи было именно шуткой, мы не строили никаких красивых планов на них. Скучно всё время сидеть на Мортисе, даже если ты Архитектор, которому всегда есть, чем заняться.

– Да, чертежи звёздной Кузницы, вот, – Джеймс положил на стол чип памяти. – Правда, я ещё не придумал, как запустить эту вундервафлю через нейтральную пси…

– Это ни к чему, друг мой, – махнул рукой Джинкс. – Я придумал, как использовать свободную пси, которая, как правило, нейтральна. Правда, придётся воздержаться от геноцида миров, где велика Сила… Не страшно. Если всё пойдёт по плану, никакого геноцида в обозримом будущем не будет.

– А где твой Ученик-то?

– Сейчас?.. – глаза мага на секунду полыхнули багровым. – Сейчас он на Лехоне, он же Раката Прайм. В том Храме, с копией голокрона Дарта Ревана. О, Каз’иму конец пришел, только что. Чудно… Правило Двух увидело мир, господа! – Джинкс шутливо отсалютовал кружкой.

*

Путь к пещере занял мало времени и не был богат на события. Бейну встретились пара-тройка контуженых человек, переживших руусанскую битву, которые очумело вытаращились на промчавшийся мимо свуп. Он не стал уделять им внимания. Сомнительно, чтобы кто-то его опознал. А если и так, то байка о Повелителе ситхов, гоняющем по полям с девчонкой на заднем сидении, прозвучала бы столь же нелепо и вычурно, как россказни наемников из лагеря Каана.

Он остановил свуп у входа в темный и неприветливый тоннель, ведущий в пещеру с ментальной бомбой. Ситх и его ученица спешились и начали спуск в подземный комплекс. Тяжёлые шаги раздавались в буквально стерилизованных подземельях – все, что содержало в себе Силу, погибло. Они не спешили – на многие километры вокруг не ощущалось ничего живого, лишь в подземельях сияла серым светом сфера бомбы.

Бледная, мерцающая сфера, зависшая в центре пещеры, достигала почти четырех метров в высоту. Сфера переливалась энергией, она заставила шею Бейна покрыться мурашками, подняла волоски на руках. На блестящей, отливавшей металлом поверхности, в медленном, почти гипнотическом ритме, кружились темные прожилки теней. Что-то гротескное, неотразимое было в сфере, нечто пленительное и одновременно отталкивающее.

Спрятавшаяся за Бейном девочка вздохнула от удивления, резко втянув носом воздух и медленно выдохнув. Бейн опустил на девчонку взгляд, но та не ответила - широко распахнутые глаза Занны были прикованы к останкам ментальной бомбы. Вернув внимание сфере, Бейн ступил глубже в пещеру. Занна шагнула следом, но тут же отошла назад.