История Оливера

– Это все, что мне удалось добыть. Какой-то безумный полуночник скупил все цветы в городе.

Марси взяла меня за руку и повела внутрь.

Все дальше и дальше.

Пространства вокруг было столько, что это начинало действовать на нервы. Мебель подобрана с великолепным вкусом, хотя, на мой взгляд, ее было чересчур много. Но больше всего меня поразила площадь.

На стенах – картины, наподобие тех, что украшали мою комнату в Гарварде. Только это были не репродукции.

– Мне нравится твой чрезвычайно любопытный музей, – сказал я.

– А мне понравился твой крайне любопытный звонок, – парировала она, умело сглаживая пафос.

Вдруг мы оказались в месте, которое смахивало на стадион.

Судя по всему, то, что предстало моему взору, в простонародье звалось гостиной, но выглядело это помещение чересчур монументально: потолки высотой футов двадцать и громадные окна, выходящие на Центральный парк, причем вид из них открывался настолько захватывающий, что я даже не мог сосредоточиться на картинах, развешанных на стенах вокруг. Хотя некоторые из них были столь же сюрреалистическими, сколь и воздействие этого зала на меня.

Марси мое изумление развлекало.

– Мой дом небольшой, но все же это дом, – сказала она.

– Боже, Марси, но здесь же при желании можно устроить целый теннисный корт! – изумленно воскликнул я.

– Могу. Если ты будешь играть со мной, – подмигнула Марси.

У нас ушло достаточно много времени, только чтобы пересечь эту комнату. Каблуки щелкали по паркетному полу в унисон.

– Куда мы направляемся? – не выдержал я. – В Пенсильванию?

– Кое-куда поуютнее, – ответила она и крепче сжала мою руку.

Мы оказались в библиотеке. Отблески камина отражались в стекле бокалов, наполненных вином. Мы сели.

– За что будем пить? – спросила она.

– За попку Марси! – поднял бокал я.

– Нет, – забраковала она мой тост.

– За грудь Марси! – сделал я новую попытку.

– Даю тебе еще одну попытку, – отмела вариант обладательница этой самой груди.

– Хорошо, за мозги Марси…

– Уже лучше.

– Которые так же очаровательны, как ее попка и грудь.

– Пошляк, – укоризненно произнесла она.

– Прошу прощения, мэм, – раскаялся я, – я готов взять все слова обратно.

– Пожалуйста, Оливер. Не надо. Мне понравилось.

И мы выпили. Эти несколько бокалов, наконец, развязали мне язык по поводу ее обиталища.

– Эй, Марси, как ты можешь жить в этом мавзолее? Да, мой фамильный особняк был огромен, но во дворе хотя бы были лужайки, где я мог играть. А у тебя тут ничего, кроме комнат – древних и пыльных.

Она пожала плечами.

– Где вы жили с Майклом? – спросил я.

– В двухэтажном особняке на Парк авеню.

– Который теперь достался ему?

Она кивнула, потом добавила:

– Впрочем, спортивные туфли мне удалось вернуть.

– Чрезвычайно щедро. Но потом ты вернулась под крыло к папочке?

– Пардон, доктор, но я дура не до такой степени. После развода папа предусмотрительно отправил меня в командировку по дальним филиалам. И я работала там, как проклятая. Это было что-то вроде стажировки-терапии. Он умер внезапно. Я вернулась на похороны и осталась здесь, как мне казалось, лишь на время. Конечно, мне не надо было здесь появляться. Но с тех пор, как каждое утро я стала начинать за папиным рабочим столом, какой-то странный рефлекс заставил меня почувствовать, что я… уже дома.

– Это бывает. Не оправдывайся, – успокоил я. Потом встал, подошел к ней и дотронулся до самой ее очаровательной детали.

Бог мой, сразу же в комнате возникло привидение!

Древний старец, одетый во все черное – кроме белого кружевного воротничка и фартука.

– Извините за беспокойство, но стучал, – сказал призрак, приближаясь.

– Да, Милдред? – небрежно ответила Марси, в то время как я пытался спрятать свои пальцы под рукавом.

– Ужин готов, – сообщило видение и испарилось. Марси улыбнулась мне.

И я улыбнулся в ответ.

Несмотря на странную обстановку, я чувствовал себя счастливым. Потому что рядом со мной был… кто-то еще. Я совсем забыл, каково это – чувствовать рядом чье-то сердцебиение.

– Ты не голоден, Оливер?

– Уверен, что буду – к тому моменту, когда мы доберемся до столовой.

И мы отправились в путь. Прошли еще одну галерею, пересекли «теннисный корт» и попали в столовую, которая, казалось, вся была сделана из красного дерева и хрусталя.

– Хочу сразу заметить, – сказала Марси, когда мы сели за огромный стол, – дизайн ужина мой, исполнение – профессионалов.

– Ты имеешь в виду поваров? – поинтересовался я.

– Да. Из меня получилась не очень хорошая хозяйка, – смутилась она.

– Не волнуйся. Еще недавно я питался исключительно чем-то вроде собачьих консервов.

Ужин получился не похожим на предыдущий.

Еда, конечно, была лучше, а вот разговоры проигрывали по всем параметрам.

– Какой соус… Телятина а-ля Веллингтон… О, Шато-Марго пятьдесят девятого года… Это суфле просто великолепно, – нахваливал я многочисленные яства на столе. Но в основном просто жевал.

– Оливер, ты сегодня немного молчалив.

– Просто потерял дар речи от всех этих гастрономических чудес.

Марси, кажется, уловила иронию:

– Я перестаралась, да?

– Не переживай. Какая разница, что мы едим. Главное, что мы едим вместе, – заверил я.

– Да, – согласилась она.

Но я понял: ей кажется, что мне что-то не нравится. Наверное, так оно и было, хотя я и не хотел обидеть Марси. Надеюсь, она не расстроилась.

В любом случае, я попытался успокоить ее:

– Марси, это не значит, что мне не понравилось. На самом деле, это напомнило мне дом.

– Который ты презираешь. – В ее голосе слышалась горечь.

– С чего ты взяла?

– Ты сам сказал. Вчера.

И точно. Кажется, пока мы были в ГоДжо. (Неужели с тех пор прошел всего один короткий день?)

– Слушай, мне очень жаль, если я тебя обидел. Просто мои родители устраивали ужины в таком стиле, мне это всегда казалось каким-то пережитком прошлого. Но у тебя это получается… элегантно, что ли, – сказал я.