История Оливера

– Нет, было забавно, – ответил я, намазывая маслом горячую булочку, – и вполне можно повторить, – я сделал паузу, – лет через тридцать.

Она выглядела недоумевающей.

– Слушай, это место – рай для палеонтологов. Здесь полно спящих динозавров.

Она смотрела на меня.

– Это не то, чего тебе хочется на самом деле, – продолжал я.

Что-то в лице у нее дрогнуло.

– Я просто хочу быть с тобой, – ответила она.

Она не была застенчивой. И не говорила метафорами, как я.

– О’кей, – сказал я. Чтоб обдумать, что говорить дальше.

– Так когда ты хочешь уехать? – спросила она.

– Сегодня.

Это ее не расстроило:

– Просто скажи мне, где и когда встретимся.

– В пять в Центральном парке. У входа со стороны Ист-Сайда, рядом с бассейном.

– Что мне взять? – спросила она.

– Кроссовки для пробежек, – ответил я с улыбкой.

22

На меня навалилась депрессия – словно я грохнулся на землю с километровой высоты.

– Просто невыносимо, – пожаловался я доктору Лондону. – Почему вы не предупредили меня, что такое случится?

Дело в том, что с самого утра я почувствовал, как вместо переполнявшей меня эйфории в душу прокралась грусть, которую невозможно было выразить словами.

– Ведь все же в порядке… – начал я. Потом сообразил, насколько смешно это звучит. – То есть у нас-то с Марси все прекрасно. Дело во мне. Я слишком напряжен. Я не могу…

Я замолчал и не стал уточнять, чего именно не могу.

Не то чтобы я не знал. Просто произнести это мне стоило больших усилий:

– Привести ее к себе домой. Понимаете?

Наверное, я снова чересчур опережаю события. Может быть, не стоит так рано требовать от Марси прийти ко мне? Зачем торопить ее с… обязательствами?

– А вдруг я просто эгоистично… использую Марси, пытаясь с ее помощью заполнить пустоту, которая у меня внутри, – думал я вслух. – Или это из-за Дженни. Я хочу сказать, что теперь, почти два года спустя, я мог бы встречаться с кем-нибудь и оправдать это. Но приводить другую женщину домой! Чужой человек в моем доме, в моей постели… Вернее, конечно же, это уже не наш с Дженни дом, и постель уже не наша. Доводы разума говорят, что это не должно мешать моим отношениям с Марси. Но, черт побери, мешает!

«Дом»… Для меня это по-прежнему место, где жили мы с Дженни.

Говорят, что нет такого мужа, который не мечтал бы хоть на секунду побыть холостяком. Тогда получается, я извращенец: я невозможно скучаю по тому времени, когда был женат.

И мне помогает наличие священного места. C постелью, куда не залезет никто посторонний. Чтобы поддерживать иллюзию, что рядом со мной все еще кто-то есть.

Даже сейчас продолжают приходить письма, предназначенные для нас обоих. Рэдклифф [34] регулярно присылает ей просьбы о пожертвованиях. Конечно – я ведь не сообщил о смерти Дженни никому, кроме самых близких людей.

34

Рэдклифф (англ. Radcliffe College) – гуманитарный колледж в Кэмбридже, штат Массачусетс, входящий в комплекс учреждений при Гарвардском институте. Этот колледж в первой части книги («История любви») окончила Дженнифер Кавильери.

Единственная чужая вещь в квартире – зубная щетка Филлиппа Кавильери.

Вот видите, все это выглядит либо не очень честно по отношению к одной девушке…

Либо уж совсем как осквернение памяти другой.

Доктор Лондон заговорил.

– Тогда выходит, что, как ни крути, вы не правы.

Мне было ясно, что он понимает, но легче от этого, увы, не стало.

– Неужели непременно должно быть или то, или другое? – спросил он с аллюзией, которая пришлась бы по вкусу самому Кьеркегору [35] . – Разве у вашей проблемы нет иного объяснения?

35

Серен Обю Кьеркегор (дат. Soren Aabye Kierkegaard 1813–1855) – датский философ, протестантский теолог и писатель. Критиковал выхолащивание христианской жизни, стремление жить благополучно и удобно и при этом считать себя христианином.

– Какого? – Я на самом деле не знал.

Последовала пауза.

– Она вам определенно нравится, – намекнул доктор Лондон.

Я обдумал его слова. А потом уточнил:

– Которая из них?

23

Наше рандеву с Марси пришлось отложить.

Совершенно забыв о сеансе у психиатра в пять часов вечера, я назначил на это время свидание с ней. Пришлось позвонить и все отменить.

– Что, струсили, друг мой? – на сей раз она была в своем кабинете одна и могла подразнить меня вволю.

– Слушай, я задержусь всего на час. Шестьдесят минут.

– А тебе можно доверять? – спросила Марси.

– А разве решение не за тобой?

В любом случае, на пробежку мы отправились, когда уже наступили сумерки. Которые были как никогда красивы, отраженные, вместе с огнями Нью-Йорка, в воде озера.

Сейчас, когда я снова смотрел на Марси, я чувствовал, как вчерашние сомнения отступают. Она была красива. Я совершенно забыл, насколько она могла быть красивой. Я поцеловал ее. Затем мы приступили к пробежке.

– Как прошел день? – спросил я.

– А, обычные катастрофы, переизбыток продукции, недостаток продукции, транспортные накладки и паника в коридорах. Но больше всего мои мысли занимал ты.

Хотя у меня в запасе была пара тем для беседы, она как-то не клеилась. Я снова и снова возвращался к тому же: Марси пришла по моему требованию. Теперь мы оба здесь. Так что же она чувствует?

– Тебе не интересно, куда мы направляемся? – спросил я, совсем отчаявшись.

– Компас ведь вроде у тебя, друг, – ответила Марси.

– Ты взяла с собой одежду?

– Ну не в спортивной форме я буду с тобой ужинать!

Мне стало любопытно, что она с собой прихватила.

– Где твои вещи? – поинтересовался я.

– В машине. – Она показала куда-то в сторону 5-й. – Обычный саквояж. Такие бизнес-туристы берут в самолет. Очень удобно.

– Для коротких поездок, – подытожил я.

– Ну, да, – сказала она, притворившись, что не поняла. Мы начали следующий круг.

– Я подумал – почему бы нам не заглянуть ко мне, – заметил я.

– О’кей, – сказала Марси.

– Там не очень просторно…

– Отлично.

– … И мы приготовим ужин. Своими силами. Я добуду все эти гребаные продукты…

– Прекрасно, – ответила Марси. Еще через сто ярдов она остановилась и почти жалобно произнесла: – Погоди, Оливер, а кто будет готовить сам ужин?

Я уставился на нее:

– Что-то мне подсказывает, что ты не в восторге от моего предложения.

И правда. На последнем круге она рассказала мне о своем кулинарном опыте, который стремился к нулю. Когда-то она собиралась даже пойти на курсы Кордон Бле, но Майк не позволил. Ничего, учиться готовить никогда не поздно. Мне даже понравилась эта мысль: сам-то я умел готовить макароны, яичницу и еще с полдюжины блюд. А потому в одночасье стал экспертом, способным ввести ее в мир кухни.