История первая. Гарри и Теория струн

– Я давно здесь?
– перебил я.

– Вторые сутки. Мисс Грейнджер будет счастлива, что ты пришел в себя. Она очень переживала.

«Он не упомянул о Невилле, - отметил я.
– Надеюсь, его не забыли в подземелье?»

– Сэр, а как же камень?

– Я вижу, он волнует тебя больше всего остального?
– Улыбка сползла с лица Дамблдора.
– Что ж, поговорим о камне. Профессору Квирреллу не удалось завладеть им. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя должен признать, что ты и без меня неплохо справлялся.

– Так вы были там?

– прошептал я, лихорадочно соображая. Что же видел директор?

– Как только я прибыл в Лондон, сразу стало очевидно, что я должен находиться как раз в том месте, которое я покинул. Я прибыл вовремя и успел стащить с тебя Квиррелла…

«А не наоборот?» - хотел было я уточнить, но прикусил язык.

– Так это были вы…

– Я боялся, что опоздал, - признался Дамблдор.

– Да, вы чуть не опоздали, - согласился я.
– Ещё немного, и он захапал бы камень!

– Я боялся не за камень, - мягко поправил меня Дамблдор, - а за тебя. Схватка отняла у тебя все силы, и ты едва не погиб.. А что касается камня, то он уничтожен.

– Правда?
– с неподдельным огорчением произнес я.
– А как же ваш друг, Фламмель?

– О, так ты знаешь о Николасе?
– судя по всему Дамблдор, был очень доволен этим обстоятельством.
– Ты всё разузнал, не так ли? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше.

– То есть… он умрет?

– У них с женой имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок. А затем - да, затем они умрут.

Наверно, я скорчил очень уж непонимающую гримасу, потом что директор улыбнулся и добавил:

– Для Николаса и Пернеллы умереть - значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного разума смерть - это лишь очередное приключение.

«Я предпочитаю приключаться в живом виде», - подумал я, а он продолжил:

– К тому же камень - не такая уж прекрасная вещь. Представь, он может дать столько денег и столько лет жизни, сколько ты захочешь! То есть две вещи, которые в первую очередь выберет любой человек. Но беда в том, что люди, как правило, выбирают то, что для них является наихудшим.

Я даже и не знал, что выбрал бы. Потом подумал и решил, что деньжат всегда можно заработать самому, а вот жизнь… Да что теперь локти кусать, если камушка нет!

– Сэр, - сказал я наконец, - но даже если камень уничтожен, Волдеморт будет искать другой способ вернуться? Я правильно понял, что он не умер?

– Нет, Гарри, - согласился Дамблдор.
– Он всё ещё где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать - ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам.

«Ну, я этому поспособствовал», - подумал я не без гордости.

– Не огорчайся, Гарри, - ласково сказал директор, - пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти, в следующий раз найдётся кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. Если его возвращение будет отодвигаться всё дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать.

– Или мы до этого не доживем… - пробормотал я.
– Сэр, а можно еще вопрос?

– Конечно, Гарри.

– Волдеморт сказал, что убил мою маму потому, что она меня защищала. А я-то ему зачем понадобился?

– Пока я не могу ответить на этот вопрос, - покачал головой Дамблдор.
– Не сейчас, а лишь тогда, когда ты будешь готов.

Я понял, что тут опять запрятана уйма тайн. Ну да ладно, это я разведаю…

– Сэр, а что не так с моей фамилией? Почему Волдеморт называл меня Поттером, а для всех я по-прежнему Эванс?

– И это загадка, - развел руками Дамблдор.
– На этот вопрос я не могу ответить не потому, что не желаю, а потому, что не знаю ответа!

– А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне?
– вспомнил я.

– Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя, - директор с явным облегчением переключился на более безопасную тему.
– Если на свете есть что-то, чего Волдеморт не в силах понять, - это любовь. Он не мог осознать, что если тебя так крепко любят, то даже когда любящий человек умирает, ты всё равно остаёшься под его защитой. Твоя защита кроется в тебе самом. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волдемортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль.

Прозвучало это достаточно убедительно (я же помнил, как вопил и корчился Квиррелл!), так что я перевел разговор на другую тему:

– А мантию-невидимку вы мне прислали?

– Да… Она принадлежала твоему отцу, и я подумал, что она может тебе пригодиться.

– А Снейп…

– Профессор Снейп.

– Ага. Квиррелл сказал, что он ненавидит меня так же, как моего отца, это так?

– Они испытывали друг к другу сильную неприязнь, - признал Дамблдор после секундного раздумья.
– Примерно как ты и мистер Малфой.

Я хотел было сказать, что не испытываю к Малфою неприязни, но опять прикусил язык. Сам придумал Орден Молчальников, и сам же устав нарушаю то и дело!

– А затем твой отец сделал кое-что, чего Снейп так и не смог ему простить, - добавил Дамблдор, - он спас ему жизнь.

Вот тут я не выдержал и заржал. Нет, все-таки мне надо лучше работать над собой!

– Что смешного, Гарри?

– Так я тоже Малфою жизнь спас, он сам это признал!
– взвыл я и брыкнул ногами от избытка чувств.

– Да-а-а… - протянул Дамблдор, переварив это и потерев ушибленный бок.
– Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снейп не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снейп верил, что таким образом он вернёт долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нём…

– С Малфоем мы квиты, - сказал я, но он явно меня не услышал.
– Сэр, а как это у меня вышло достать камень из зеркала?