История пятая. Гермиона Грейнджер и Игры с огнем

– Можно мне эти книги к вам переправить? Некоторые я не то что открывать, даже в перчатках трогать боюсь!

– А как же вы их…

– Каминными щипцами, незаменимая вещь, - невольно улыбнулась я.
– Так можно?

– Конечно, Грейнджер, - серьезно ответил профессор.
– Я пришлю домовика, когда скажете.

– Можно прямо сейчас. Думаю, все уже спят. Я пойду, сэр.

– Доброй ночи, - сказал он и вдруг придержал меня за локоть.
– Постойте… Знаете, Грейнджер, говорят, чье-то ожидание может спасти. Если так… я снова в долгу перед вами.

– Почему вы всё мерите долгами?

– спросила я, посмотрев ему в лицо.
– Мне ничего взамен не нужно! Так-то вас все ждали - с новостями, с разведданными, верно? А я просто хотела, чтобы вы вернулись…

– Да что с вами сегодня?
– растерянно спросил профессор, а я вдруг почувствовала, что у меня все лицо мокрое. Совсем как тогда, с единорогом: я даже не заметила, что заливаюсь слезами… Стыдобища! Но остановиться я не могла, будто плотину прорвало.
– Прекратите немедленно, Грейнджер! Ладно, мы это уже проходили, у вас есть пять минут…

Ну как я могла объяснить ему словами, насколько мне было страшно в том доме на Гриммо? Да не от обстановки, черт бы с ней… Как я вздрагивала от каждого хлопка двери, звонка, вопля портрета мадам Блэк, когда кто-то приходил? Как пряталась в углах и на перилах, когда собирался состав Ордена, чтобы увидеть и удостовериться - вот он, живой… Сейчас снова уйдет, и неизвестно, вернется ли…

Наверно, Сириус ощущал то же самое: Гарри был рядом, руку протяни, но Сириус не мог, не имел права написать ему, увидеть! Знал, что крестник жив, и только.

Может, поэтому мы с ним так часто сидели наверху, с Клювокрылом, и молчали каждый о своём? Сириус никогда не спрашивал, почему я прячусь там, а я не интересовалась, о ком молча, тихо плачет он, уткнувшись в крыло гиппогрифа и делая вид, что просто скулит во сне по своей собачьей привычке…

Сириус бы меня убил, если б узнал, из-за кого я сама не своя… А может, не убил бы? И обоим было бы легче? Сидеть на чердаке и бояться вместе всяко лучше, чем поодиночке… Жалко, хроноворот работает только на три часа назад, и ничего уже не исправить!

Мир плывет и качается… Нет, это меня несут на руках и укладывают на что-то жесткое и ровное.

– Да за что же с ними так… - слышу я знакомый голос.
– Тише, Грейнджер, все будет хорошо. Все будет…

– Не трогайте память, - прошу я сквозь сжатые зубы, сквозь которые в горло льется горькое зелье, а слезы все текут и текут, но я все равно ловлю его взгляд, - не смейте! Хотите - смотрите, но не стирайте, никогда вас за это не прощу!..

И он смотрит, я чувствую, мне от этого делается легче, будто кто-то делит со мной эту ношу. Только и больнее становится вдвое…

*

Проморгавшись, я увидела перед собой что-то черное. Ресницы слиплись, я еле продрала глаза, а когда приподняла голову, то ужаснулась - чем-то черным были нестриженые лохмы профессора нашего Снейпа, который спал непробудным сном, повернувшись ко мне спиной.

И тут я вспомнила вчерашнее… Что же это было? Я ведь собиралась уйти, и вдруг…

Оба мы были полностью одеты, разве что туфель на мне не оказалось. Точно, я еще помнила, как он уложил меня на кровать, а потом был провал.

«Похоже на неконтролируемый выброс, - подумала я, вспомнив вчерашнее и кончиком пальца потрогав черные гладкие пряди, - но я же не ребенок! С другой стороны, они не только у детей случаются. Эмоциональное перенапряжение - и шарахнуло… Знать бы, что именно я наговорила!»

И лучше удрать, пока он не проснулся, решила я, но не успела свернуться в клубок: Снейп вдруг потянулся до хруста в суставах и повернулся так, что мы оказались нос к носу.

Не знаю, кто из нас больше испугался.

– Я к вам даже не притро…

– Простите, я не нарочно…

Мне хорошо, я могла закрыться длинными волосами, чтобы не видно было багрового лица.

– Вы как, Грейнджер?
– спросил он после паузы и сел спиной ко мне.

– Нормально. Только… пусто как-то, - честно ответила я.
– Будто все это время в груди был тяжеленный горячий булыжник. Как вулкан, который готовится к извержению. А вчера он взорвался, и…

– И меня чуть не затопило, - мрачно сказал Снейп.
– Правда, Грейнджер. Когда вас прорвало, я думал, сам утону в кипящей лаве к чертовой матери!

– Я не хотела…

– Я будто вас обвиняю? Хорошо, что это при мне произошло, а не дома или в гостиной, не то могли быть жертвы, - серьезно сказал он.

– Это был спонтанный выброс? Я же не маленькая!

– Вы с хроноворотом развлекаетесь, - Снейп обернулся и посмотрел мне в глаза.
– Какие могут возникнуть побочные эффекты, не представляю. Вот, один вы наблюдали. Думаю, в обычной жизни негативные эмоции сошли бы на нет, но у вас накопилось столько, что…

– Всё равно не отдам, - сказала я, прикрыв ладонью хроноворот.
– В прошлом году такого не было, значит, это из-за дома на Гриммо. Там слишком… плохо.

– Я увидел. И не стану больше бросаться на Сириуса, обещаю, - негромко сказал Снейп.
– Если уж вас так пришибло после нескольких недель житья там… Я по сравнению с ним свободен, как ветер. Хотя я-то как раз был бы счастлив оказаться взаперти с огромной библиотекой, и чтобы никто меня не трогал!

– Вот так причудливо жизнь тасует колоду, - невесело усмехнулася я и подалась назад, чтобы прислониться спиной к его спине.
– Дает всем не то, что им нужно, и поди поменяйся картами! Сириус был бы счастлив куда-то мчаться и с кем-то бороться, а его заперли…

Сидеть вот так было удивительно приятно, но…

– Скоро уроки начнутся, - сказала я, взглянув на часы.
– Можно, я у вас умоюсь?

– Конечно. Зубную щетку наколдовать, или сами справитесь?
– был ответ.
– Ах да, вы же дочь стоматологов! Значит, сами… Вон та дверь.

Когда я вернулась он сидел в той же позе, низко опустив голову и спрятав лицо в ладонях.

– Сэр?
– тихо произнесла я, коснувшись его плеча.
– Все в порядке?

– Да. Идите на занятия, Грейнджер, - ответил он.
– Идите.