История россии 1917–2009

Восстановлению исторической памяти способствовала публикация работ русских философов и писателей, чьи имена были под запретом. Среди них — Н. А. Бердяев, В. С. Соловьев, Г. П. Федотов, П. А. Сорокин, В. В. Розанов, И. А. Ильин. В 1990 г. переиздан сборник «Из глубины», написанный русскими философами в 1918. В 1991 г. опубликованы не менее знаменитые «Вехи», явившиеся в свое время «предостережением русских философов судьбе России и интеллигенции». Массовыми тиражами издавались «Реквием» А. А. Ахматовой, «Котлован» и «Чивенгур» А. П. Платонова, «Мы» Е. И. Замятина. Потрясение вызывали публикации А. И Солженицына («Архипелаг ГУЛАГ») и В. А. Шаламова («Колымские рассказы»).

Событием огромной культурной важности стал фактический отказ государства от агрессивного атеизма. Возрождалась прерванная в 1917 г. традиция христианства. Восстанавливались ранее разрушенные храмы, открывались духовные школы, семинарии. В 1988 г. было зарегистрировано 176, в 1989 — 460 новых православных объединений; в начале 1990 г. в РСФСР действовало 3120 православных приходов. Возрождению интереса к религии и Церкви способствовало празднование в 1988 г. тысячелетия крещения Руси. Возрождались и другие конфессии, исторически существовавшие в России. Восстанавливались старые и открывались новые мусульманские мечети, иудейские синагоги, буддийские пагоды. Важным событием 1990 г. стало принятие союзного и российского законов «О свободе совести и религиозных организациях» и «О свободе вероисповеданий», закреплявших новый характер государственно-церковных отношений. Признание важности религиозной традиции в жизни общества нашло отражение во включении дня Рождества Христова в число национальных праздников России. Впервые в новом качестве он был отпразднован 7 января 1991 г.

Бурные перемены происходили в кинематографе. В 1986 г. потрясением стала демонстрация фильма Т. Е. Абуладзе «Покаяние». Картина свидетельствовала о готовности кинематографического сообщества к глубокому переосмыслению важнейших событий отечественной истории. С «полок» были возвращены более 100 ранее «отложенных» фильмов. Публика смогла познакомиться с работами А. А. Тарковского, А. Ю. Германа, А. С. Михалкова-Кончаловского, других режиссеров. Увлечение публицистической документалистикой в 1985–1991 гг. также отразилось в кино. Классикой тех лет стали полудокументальные фильмы С. С. Говорухина «Так жить нельзя» и Ю. Подниекса «Легко ли быть молодым?». Кинематограф в числе первых среди других видов искусства столкнулся с таким новым явлением, как коммерциализация, значительно влиявшем на содержание художественного творчества.

Во второй половине 1980-х годов новый образ обретал и театр. Характерным стало широкое развитие студийного движения. Интерес публики привлекли театральные эксперименты С. Е. Кургиняна (Театр-студия «На досках»), М. Г. Розовского (Театр-студия «У Никитских ворот»), В. Беляковича (Театр-студия «На Юго-Западе»). Свойственная времени публицистичность нашла яркое отражение в популярных постановках М. А. Захарова в театре Ленинского комсомола (пьесы М. Шатрова «Диктатура совести», «Синие кони на красной траве», «Дальше, дальше, дальше» по-новому выводившие на сцену ленинскую проблематику). В первые перестроечные годы из подполья вышла музыкальная рок-культура. Концерты отечественных и зарубежных рок-групп собирали целые стадионы зрителей.

Однако далеко не все происходившие в духовной сфере процессы были однозначно позитивными. «Освобожденные» от прямого партийного диктата средства массовой информации очень быстро оказались втянутыми в острые политические баталии, порой доходя до разнузданного и малоприглядного шельмования оппонентов, что негативно влияло на общественную атмосферу. Провозглашенная «деидеологизация», избавление от коммунистического догматизма на деле оборачивались ускоренным утверждением другой, буржуазно-либеральной идеологии.

Отказ от конфронтации и сближение с Западом часто выливались в некритическое к нему отношение, увлечение его, далеко не бесспорными, «достижениями». Это особенно пагубно сказалось в сфере культуры, искусства и общественных наук. С экранов кинотеатров, телевидения, с театральных подмостков демонстрировались преимущественно невысокого художественного качества ленты и постановки, основным содержанием которых были пропаганда культа насилия, порнография, не ограниченная моралью страсть к наживе. Тем самым наносились весьма ощутимые удары по эстетическим и нравственным ценностям российского общества, что особенно пагубно влияло на формирование сознания молодого поколения.

§ 4. Демонтаж союзной государственности. Конец августа — декабрь 1991

Политический кризис 19–21 августа 1991 г. К середине 1991 г. деструктивные процессы в стране развивались столь интенсивно, что для восстановления элементарной управляемости обычных мер было уже недостаточно. И это осознавали все политические силы. За право вывода страны из кризиса боролись два четко обозначившихся центра политической власти: союзное руководство, за вычетом Горбачева, и российские лидеры. На бескомпромиссность противостояния повлияло то, что за каждым из них стояли не просто личностные амбиции, а различные представления о путях экономического, политического и национально-государственного развития страны. Первые выступали за социалистический выбор, развитие системы Советов, сохранение единого государства в рамках СССР. Вторые заявляли о приверженности либеральным подходам в экономике, о необходимости изменения советской системы, считали возможным осуществить это лишь в рамках конфедеративного союза государств. Высшие руководители СССР резко возражали против намеченного на 20 августа подписания текста Союзного договора. Потерпев неудачу в попытках убедить Горбачева внести в его текст необходимые изменения, они решили действовать самостоятельно. В отсутствие Президента СССР (он находился на отдыхе в Крыму) 18 августа на одном из «объектов» КГБ в Москве был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). В его состав вошли О. Д. Бакланов (первый заместитель председателя Совета Обороны СССР), В. А. Крючков (Председатель КГБ СССР), В. С. Павлов (Премьер-министр СССР), Б. К. Пуго (министр внутренних дел СССР), В. А. Стародубцев (председатель Крестьянского союза СССР), А. И. Тизяков (президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР), Д. Т. Язов (министр обороны СССР), Г. И. Янаев (вице-президент СССР). Состав комитета должен был продемонстрировать единство высших органов власти и основных социальных групп в их озабоченности судьбой Союза. Прервал свой отпуск и вернулся в Москву Председатель Верховного Совета СССР A.И. Лукьянов, который, однако, в состав ГКЧП не вошел.

Утром 19 августа был обнародован указ вице-президента Г. И. Янаева, в котором сообщалось о «невозможности» Горбачевым выполнять обязанности президента «по состоянию здоровья» и о вступлении в должность главы государства самого Янаева. Вторым документом было «Заявление советского руководства», подписанное Г. И. Янаевым,B.С. Павловым и О. Д. Баклановым, о том, что в отдельных местностяхСССР на срок 6 месяцев с 19 августа вводится чрезвычайное положение, осуществлять режим которого был призван ГКЧП. Третий документ — «Обращение к советскому народу», где впервые на столь высоком уровне констатировалось, что «начатая по инициативе М. С. Горбачева политика реформ… зашла в тупик» и анализировались причины, вызвавшие «безверие, апатию и отчаянье», потерю доверия к власти и неуправляемость страны. В числе главных причин называлось «возникновение экстремистских сил, взявших курс на ликвидацию Советского Союза и захват власти любой ценой». Документ едва ли не впервые в советской истории не содержал призывов защищать социализм, в нем даже не встречались прилагательные «коммунистический» и «социалистический». Апелляция к патриотическим чувствам была призвана подчеркнуть критичность момента, консолидировать всех государственнически настроенных граждан СССР, независимо от их политических симпатий.

В четвертом документе — «Постановление ГКЧП № 1» — перечислялся комплекс первоочередных для исполнения мер: незамедлительное расформирование структур власти и управления, военизированных формирований, противоречащих Конституции СССР и законам СССР, подтверждение недействительности законов и решений, противоречащих Конституции и законам СССР, приоритет общесоюзного законодательства; приостановка деятельности политических партий, общественных организаций и массовых движений, препятствующих нормализации обстановки. Далее следовал перечень необходимых действий по охране общественного порядка и безопасности государства, общества и граждан; мер, не допускающих проведения митингов, уличных шествий и демонстраций, а также забастовок; по установлению контроля над средствами массовой информации, наведению порядка и дисциплины во всех сферах жизни общества; своевременной уборке урожая и удовлетворению первостепенных социальных нужд. В заключение авторы обращались ко всем здоровым политическим силам с призывом объединиться, чтобы «положить конец нынешнему смутному времени». Правотворчество ГКЧП подкреплялось вводом в столицу войск (4 тыс. солдат и офицеров) и бронетехники.

Российское руководство, против которого преимущественно была направлена активность ГКЧП, оперативно, продуманно и комплексно отреагировало на эти действия. Во-первых, была развернута мощная информационная кампания. На одно из центральных мест вышла тема «заботы» о Президенте СССР и его здоровье, что должно было сфокусировать внимание на сомнительности повода отстранения Горбачева от должности. В общественном сознании удалось демонизировать ГКЧП, назвав в первый же день происходящее «путчем хунты», что вызывало ассоциации с образами кровавых диктаторов и правового беспредела. Во-вторых, российские руководители призвали под стены «Белого дома» (резиденцию ВС и Правительства РСФСР) своих сторонников и старались на протяжении всего периода противостояния сохранять «живое кольцо» (по разным сведениям, там находилось от 4 до 90 тыс. «защитников»). Это было важным сдерживающим фактором, поскольку обе противостоящие стороны понимали политические последствия возможного кровопролития. В-третьих, Б. Н. Ельцин, отталкиваясь от идеи утраты легитимности союзным руководством в связи с «совершением государственного преступления», подписал серию указов, которыми переподчинил себе все органы исполнительной власти СССР, находящиеся на территории РСФСР, в их числе — подразделения КГБ, МВД и МО СССР. Он принял также на себя полномочия командующего Вооруженными силами СССР на территории РСФСР.

Противостояние между сторонниками ГКЧП и российских властей происходило лишь в центре столицы. Руководители других союзных республик, а также областей и краев России, чаще проявляли сдержанность, ограничиваясь принятием документов, в которых выражалась готовность следовать Конституции СССР, российским законам и осуждалось введение чрезвычайного положения.

Анализ событий 19–21 августа 1991 г. показывает, что на их исход повлияли не столько силовые факторы или правовая обоснованность позиций сторон, сколько чувство политической ситуации, умение собрать в нужный момент и в нужном месте своих сторонников и поставить противника в такие условия, в которых даже численное или силовое превосходство не принесет ему победу.