История русской литературы в четырех томах (Том 3)
Шрифт:
[14] Писемский А. Ф. Полн. собр. соч.Изд. 3-е, т. 4. СПб., 1910, с. 549.
[15] Гоголь Н. В. Подн. собр. соч., т. 5, М.-Л., 1949, с. 171.
Глава шестая
А. И. ГЕРЦЕН
1
Александр Иванович Герцен (1812-1870), революционер, философ, публицист, издатель, писатель, оставил глубокий, неизгладимый след в истории русской литературы и общественной мысли XIX в. Родился Герцен в Москве, в грозном и славном 1312 году. Умер во Франции, накануне Парижской Коммуны. Эти даты символически обрамляют жизненный и творческий путь Герцена, слово которого на протяжении нескольких десятилетий достойным образом представляло в Европе раскрепощенную, свободную русскую мысль. Определяя место и значение Герцена в развитии русского революционно-освободительного движения, В. И. Ленин подчеркивал, что он "первый
Многообразно наследие Герцена: философское, публицистическое, литературно-художественное. В то же время оно проникнуто редким, всеми признаваемым единством, источником которого Белинский справедливо считал мысль Герцена, гуманную и глубоко личную. "У тебя, - писал критик Герцену по поводу романа "Кто виноват?", - как у натуры по преимуществу мыслящей и сознательной <...> талант и фантазия ушли в ум, оживленный и согретый, осердеченный гуманистическим направлением, не привитым и не вычитанным, а присущим твоей натуре". [2]
Младший современник писателя Достоевский обратил внимание на другую всеобщую и специфическую особенность творчества Герцена, с наибольшей силой выразившуюся в двух шедеврах, созданных им уже после смерти Белинского, книге "С того берега" (1847-1850) и мемуарах "Былое и думы" (1852-1868). Достоевский писал о "поэзии", проницающей всю деятельность и творчество Герцена: "...он был, всегда и везде, -поэт по преимуществу. Поэт берет в нем верх везде и во всем <...> Агитатор - поэт, политический деятель - поэт, социалист - поэт, философ - в высшей степени поэт". [3]
Мысль Герцена - теоретика, философа, публициста - обладает неповторимым, индивидуальным художественно-образным качеством. Она не только пластична, гибка, энергична, но и эстетична, эмоционально окрашена. А словесная форма, в которую она облечена, нетрадиционна, даже в строгом смысле не научна, несмотря на обилие терминов из разных наук, вводимых Герценом с равной безоглядностью на каноны и в повести и в философские письма. Научные термины выступают в необычном, порой вызывающе необычном окружении, вторгнуты в непривычные, дерзкие сочетания, разрушающие стереотипы и высвобождающие таившееся в них поэтическое начало. Герцен редко знакомит с итогами мыслительной работы, последними решениями и готовыми формулами - всякие "концы" и схемы ему органически чужды, его пугает прямолинейность, раздражают односторонность и ригоризм. Герцен погружает читателя в процесс мышления и, не ограничиваясь основными вехами (зарождение, развитие и кристаллизация до какой-то степени), передает изгибы, нюансы и временные отклонения. Логический роман, логическая исповедь, поэзия мысли - все эти герценовские самооценки необыкновенно точно и образно передают суть дела, специфику его творчества.
В "Письмах об изучении природы" (1845-1846) Герцен одновременно выступает и историком философии, бережно восстанавливающим ход человеческой мысли, прослеживающим основные этапы ее развития, и дальновидным, трезвым политиком, ненавязчиво, но планомерно и поминутно вводящим злободневность в свой "специальный" рассказ, строго анализирующим и классифицирующим материал в соответствии с тем, что он может дать новому, реалистическому методу, и проницательным психологом, художником, воссоздающим и создающим образы Сократа, Бэкона, Бруно, Гоббса, Юма, Лейбница. Это именно художественные образы великих мыслителей; Герцен преклоняется перед мощью ума, "отвагой знания", широкой и цельной натурой титанов, нисколько в то же время не впадая в идолопоклонство.
Немыслимо понять Герцена-беллетриста, исходя из анализа лишь его повестей, рассказов, романа и фельетонов, тем более что они теснейшим образом связаны с публицистикой и философскими книгами не только строем идей, но и поэтическими принципами организации материала, повествовательными формами. Герценовские повести от "Записок одного молодого человека" (1840-1841) до самых последних объединены любимым герценовским героем-скептиком, в главном не подвергнувшимся серьезной эволюции, имеющим своих "двойников" в дневнике, философской и политической прозе. "С того берега" и "Былое и думы" - книги, творческая история которых в общей сложности охватывает промежуток почти в четверть века, - особенно ярко раскрывают законы художественного мира, эстетические качества его опоэтизированной диалектической
мысли.Герцен 30-х гг.
– романтик и идеалист, увлеченный идеями "евангельского мистицизма" в сенсимонистском социально-утопическом варианте. Путь Герцена, - философа, революционера, художника к вершинным произведениям 40-х гг.
– это интенсивное и стремительное движение от романтизма и идеализма с сильными бунтарскими и социальными тенденциями к реализму и материализму, творческое усвоение диалектики Гегеля ("алгебры революции") и атеистических идей книги Л. Фейербаха "Сущность христианства".
Первые беллетристические опыты Герцена - автобиографические фрагменты и романтические аллегории. "Я решительно хочу в каждом сочинении моем видеть отдельную часть жизни души моей; пусть их совокупность будет иероглифическая биография моя, которую толпа не поймет, - но поймут люди", - писал Герцен в апреле 1836 г. своей невесте П. А. Захарьиной. [4] Сама переписка Герцена с Захарьиной - романтическая "поэма", с традиционными для романтизма противопоставлениями "героя" (избранника, "демонической" личности, "поэта") и "толпы", неба и земли, идеала и действительности, презренной прозы и возвышенного искусства. Метафорический строй, сфера эмоций, лексика и, по позднему ироническому приговору Герцена, "ломаные выражения, изысканные, эффектные слова" - черты столь же свойственные романтическому мировоззрению. Они присутствуют как в письмах Герцена, так и в таких повестях, как "Легенда" (1836) и "Елена" (1838), в которых социально-утопические аллегории и "опыт своей души" выступали в оболочке экзальтированно-мистических идей и романтических штампов.
Молодой Герцен часто обращается к далеким историческим эпохам, критическим и переходным. "Лициний" (1838) и "Вильям Пен" (1838) - широко и интересно задуманные произведения, в которых, по определению Герцена, "ясно виден остаток религиозного воззрения и путь, которым оно перерабатывалось не в мистицизм, а в революцию, в социализм" (I, 337). История в упомянутых ранних опытах Герцена романтически условна, она - отражение биографии и личного опыта писателя: так, речи Лициния порой прямо дублируют записи в "Дневнике". Но ситуации и конфликты в ранних романтических опытах Герцена, что особенно важно, те же самые, что и в его произведениях зрелой поры: "...разрыв двух миров <...> отходящее старое теснит возникающее юное <...> две нравственности с ненавистью глядят друг на друга" (I, 340). С той, конечно, громадной разницей, что позднее критические ситуации и конфликты будут "переведены" на реалистический язык Герцена - материалиста и "патолога".
Герцен, однако, и позднее не отказывается от романтически-идеалистического времени 30-х гг., от "поэзии" и "шиллеров-щины". Он вкладывает в уста скептика Трензинского слова, "исторически", психологически объясняющие и оправдывающие естественность и необходимость такого миросозерцания в начальный период формирования личности: "...идеализм - одна из самых поэтических ступеней в развитии человека и совершенно по плечу юношескому возрасту, который все пытает словами, а не делом" (I, 304). Речь у Герцена идет а реалистической и революционной "переработке", а не об отказе и тем более не об отречении. Романтический протест в глазах Герцена обладает неувядающей прелестью и своеобразной, хотя и субъективной правдой. Герцен неоднократно будет в дальнейшем в своих лирико-публицистических книгах сталкивать, сводить в идейном поединке "романтиков" и "скептиков-реалистов", "юность" и "зрелость", романтический, идеальный порыв и беспощадный, иронический анализ.
"Записки одного молодого человека" в творчестве Герцена - произведение переходное от романтизма к реализму. "Кто виноват?" (1845-1847), "Сорока-воровка" (1846). "Доктор Крупов" (1846) уже не "долею", а всецело принадлежат к тому направлению русской литературы, которое Герцен так точно и емко назвал "сознательно-гоголевским". Именно в этом исповедально-обличительном направлении современной русской литературы, активным деятелем, которой был и он сам, Герцен видел ее историческую миссию. "Великий обвинительный акт, составляемый русской литературой против русской жизни, это полное и пылкое отречение от наших ошибок, это исповедь, полная ужаса пред нашим прошлым, это горькая ирония, заставляющая краснеть за настоящее, и есть наша надежда, нате спасение, прогрессивный элемент русской литературы" (VII, 247).