История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

А. Вальде и А. Циммерман вслед за Дельбрюком объясняют *рter, pater из слова «детского языка» pa-, pa-pa. А. Эрну и А. Мейе воздерживаются от этимологического объяснения.

В последнее время выдвинул этимологию этого слова И. Трир [61] . Его толкование представляет подновленную этимологию Боппа — patar < рa ‘охранять, защищать’, но в отличие от этого старого бесхитростного сопоставлении автор постарался привлечь обильный сравнительный материал и в основу положил некоторые моменты ларингальной теории. И. Трир предлагает сопоставление и.-е. *рter, *potis и *ра-, объясняя эти формы как сочетания корневого гласного с ларингальным: *pe₃– , *p₃etis, *p₃ter. Он конкретизирует значение ра- как ‘ограда, огораживать’ и предполагает, что в основе всей группы слов лежало обозначение большой семьи как круга, ограды, круглого родового собрания. Отсюда *potis, *рter ‘вождь, господин’. В защиту своей гипотезы автор привлекает большой материал, с которым он обращается, однако, довольно деспотически. Так, он хочет видеть значение ‘ограда’ и в и.-е. *kei-, ст.-слав. смь, и в лат. curia, даже в и.-е. *bhrater. Все это вызывает недоверие к этимологическим выводам И. Трира, который и здесь проявил себя скорее как семасиолог, чем этимолог. Кроме того, мы располагаем данными о первичности матриархального уклада, и этимология Трира не в состоянии убедить нас в противном, тем более, что она исходит не из новых фактов, а из предвзятой мысли об исконности большой отцовской семьи.

61

J. Trier. Vater. Versuch einer Etymologic — «Zeitschrift der Savigny-Stiftungr f"ur Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung», Bd. 65. Weimar, 1947. стр. 232–260.

Можно указать, что И. Трир, подновляя старую этимологию ларингальной теорией, упустил из виду, что нулевая ступень, образованная глухим р и ларингальным 3, дала бы в индо-иранском глухой придыхательный ph, ср. sto- > sta-, но st- > индо-иранск. sth-. Этого не случилось, ср. др.-инд. pita, поэтому в и.-е. *рter следует, очевидно, объяснять скорее как ступень редукции старого корневого гласного (см. выше).

Значительный интерес представляет вопрос о семантическом развитии слова. Наиболее определенная точка зрения имеется у Эрну — Мейе: лат. pater не обозначает физического отцовства, которое скорее обозначается словами parens и genitor. Pater имеет социальную значимость. Это глава дома, dominus, pater familias… [62] . Там же говорится о религиозном, торжественном значении *pter, pater.

Это высказывание находится в полном согласии с теорией Мейе, по которой *pter и ряд других общеиндоевропейских слов отмечены печатью аристократизма, религиозности, абстрактности. По мнению Мейе, между и.-е. *pter и современным франц. p`ere произошел такой коренной сдвиг значения (‘высшее божество’, ‘высший глава семейства’ > ‘отец в физическом смысле’), что можно говорить о возникновении нового слова [63] .

62

Еrnоut — Meil1et, t. I, стр. 8.

63

А. Мейе. Сравнительный метод в историческом языкознании, М., 1954, стр. 34. Изд.2. М.: УРСС. 2004.

Однако пропасти между значениями этих двух форм нет и не было. Верно, что санскр. pitar ‘отец’ несколько не совпадало по значению с ‘родитель’ (Erzeuger) в языке Вед, как сообщает Б. Дельбрюк [64] . Этот факт ввел некоторых языковедов в глубокое заблуждение относительно сущности и.-е. *pter. Так, Мейе заключает, что поскольку *pter (pitar, pater и др.) не значило собственно ‘родитель’, то оно означало нечто более высокое. Следует напомнить о том, что в течение длительного периода древности отцовство в физическом смысле было неопределимо. Только этим можно объяснить то, что и в последующее время долго между значением *рter ‘отец’ и специальным ‘родитель’ не было прочной связи, откуда потребность в уточнениях типа санскр. janita, лат. genitor для второго понятия [65] .

64

В. Delbr"uck, стр. 446–447.

65

Термин *pter при классификаторской системе относился и к отцу, и к его братьям (моим дядьям по отцу) (см. Введение). И.-е. pter возникло, очевидно, в ту эпоху, когда носители индоевропейского языка еще не знали причинной связи между зачатием и рождением. Это обстоятельство, а также наличие не одного pater familias, а многих потенциальных отцов позволяет предполагать для *pter значение, совершенно не похожее на наше значение ‘отец’, а именно что-то вроде: ‘один из класса старших мужчин рода’. Подобное неведение относительно причин рождения, возмещаемое мифологическими, тотемистическими толкованиями, было, как известно, в конце прошлого века открыто у туземцев Центральной Австралии (см. A. Sommеrfelt. La langue et la soci'et'e. Caract`eres sociaux d’une langue de type archaique. Oslo, 1938, стр. 140).

Мы подходим к вопросу об отражении и.-е. *pter в славянском словаре. А. Мейе всегда придерживался отрицательного мнения на этот счет, полагая, что *pter не сохранилось в славянском ни в основной, ни в производной форме. Более того, он склонен был придавать этому исключительное значение как показателю расшатывания старой индоевропейской общественной организации в славянстве и утраты многого из «аристократического» словаря [66] . Наряду с этим другие лингвисты указывали на возможность сохранения *pter в славянском в производной форме. Так, финскому слависту Микколе принадлежит правдоподобная этимология слав. *stryjь ‘дядя по отцу’ < и.-е. ptruios, ср. лат. patruus от *pter (подробно см. раздел о названиях дяди, тетки). Французский лингвист М. Вэ [67] предположил происхождение болг. пасторок, пастрок ‘отчим’ из *po-ptor (к *ptor, *pster ‘отец’). Вопрос о непосредственном отражении и.-е. *pter ‘отец’ в славянском словаре решается обычно отрицательно.

66

A. Meillet. Les origines du vocabulaire slave. — RES, t. 5, 1925, стр. 6–7.

67

M. Vey. Slave st- provenant d’ i.-e. pt-, — BSL, t. 32, 1931, стр. 66.

Впрочем, мысль о происхождении слав. bat’(j)a (ср. русск. батя, укр, батько ‘отец’ и др.) < и.-е. *pter ‘отец’ высказал еще П. Лавровский [68] , но не подкрепил ее сколько-нибудь вескими аргументами. А. И. Соболевский [69] подошел к вопросу об отношении русск. батя и и.-е. *pter с другой стороны, предположив заимствование из иранского, что отвергает М. Фасмер [70] . Из других этимологических толкований славянского слова можно указать на объяснение Ф. Миклошича заимствованием его из венг. bаtya ‘Bruder! Landsmann! [71] и противоположное суждение А. Маценауэра [72] : корень bat — индоевропейский, а венгерское слово — из славянского. Бернекер [73] лишь суммирует эти сведения. Попутно заметим, что он предполагает общеславянскую форму с носовым (*bate) без видимого основания, поскольку известны лишь русск. батя, укp. батько, болг. баща, сербск. башта, чешск. (стар., диал.) bat’a, которые не говорят о древнем наличии носового [74] . Единственная форма с носовым — др.-русск. бат сохраняет лишь значение графического изображения, точно так же, как др.-русск. дд не может отражать никогда не существовавшего *dede, a только *d’ad’a.

68

«Коренное значение в названиях родства у славян». — Зап. ИАН, т. XII, № 2. СПб., 1867, стр. 12.

69

См. РФВ, т. LXIV, 1910, стр. 149.

70

M. Vasmer, REW, Bd. I, стр. 62–63.

71

F. Mik1оsiсh, Die Fremdw"orter in den slavischen Sprachen. Wien, 1867, стр. 5.

72

A. Matzenauer, Cizi slova ve slovanskych recech. Brno, 1870, стр. 18–19.

73

E. Вerneker. Bd. I, стр. 46.

74

См. об этом в последнее время в статье: V. Polak. Nad novymi etymologickymi slovniky slovanskymi. — RS, t. XVIII, czesc 1, 1956, стр. 28–29. Между прочим, В. Поляк предлагает новое объяснение слав. batja, bat’a заимствованием из балканского субстрата, ср. имя собственное иллир. Bato, греч. , ‘рожденный человек’, оставленное Э. Буазаком без этимологии. Сюда же он относит и груз. batoni ‘господин’, а также словацк. bаcа — пастушеский термин, занесенный с юга по Карпатам. Ср. еще неясное алб. bос ‘брат’.

Бернекер говорит об исконности у слав, bate значения ‘старший брат’. То же говорит и П. Лавровский о др.-русск. бат («…отдаваеть ти бат черниговъ, а съ мною въ любви поживи». — Ипат. л, 6669 г.), но И. И. Срезневский переводит это бат как ‘отец, pater’ с пометой: «В древних памятниках только один раз». Далее, помимо распространенного русск. батюшка ‘отец, духовный отец’ и других диалектных разновидностей со значением ‘отец’ (см. выше, в перечислении названий отца у славян), укажем еще следующие формы: русск. диал. батя ‘старший брат’: «Тятя да мама дома, а батя поехал по дровки» [75] ; батяня ‘отец, также брат, приятель’ [76] ; чешcк. bat’a ‘старший брат’, словацк. bat’a, bat’ko ‘otec, strycek, starsi bratr’, batica ‘sestra’, болг. диал. бaта ‘старший брат’ [77] , сербск. диал. бато (ласк.) ‘брат’, ‘отец’, баћа (ласк.) ‘брат’.

75

Богораз. Областной словарь колымского русского наречия. Сб. ОРЯС, II Отд-ния АН, т. 68, № 4, 1901, стр.22.

76

А. Мотовилов. Симбирская молвь. — Сб. ОРЯС, т. XLIV, № 4, 1888, стр. 16.

77

Памятники болгарского народного творчества. Вып. 1. Собрал Н. Качановский. Словарь. — Сб. ОРЯС, т. XXX, 1882, стр. 562.

Таким образом, основные значения слав. bat(j)a: ‘отец’ и ‘старший брат’. Как обычно полагают, ‘отец’ < ‘старший брат’. Этимологию слова следует признать недостаточно выясненной [78] . Впрочем, связь *bat’(j)a ‘старший брат’ (ср. чешcк. bat’a) с *bratrъ ‘брат’ правдоподобно объясняется диссимиляцией [79] .

Прежде чем приступить к анализу формы и значения слав. *otьcь, остановимся на близких образованиях, которые легли в основу этого слова.

78

К слав. bat’ja мы еще вернемся в заключительном разделе работы.

79

Ср. J. Holub — Fr. Kоресny. Etymologicky slovnik jazyka ceskeho. Praha, 1952, стр. 66, 76.

Индоевропейскому *atta ‘отец’ посвящена достаточно обширная литература: Г. Майер («Etymologisches W"orterbuch der albanesischen Sprache», стр. 20) анализирует алб. at ‘отец’; П. Кречмер («Einleitung», стр. 200) привлекает имя собственное фриг. с характерным для фригийского переносным употреблением; Г. Хирт («Untersuchungen zur indogermanischen Altertumskunde», — IF, Bd. 22, 1907, стр. 92) указывает на глубокую, общеиндоевропейскую древность греч. , готск. atta, которые не уступают в этом отношении и.-е. *рter; А. Вальде (Lateinisches etymologisches W"orterbuch. 2. Aufl., стр. 68), касаясь atta ‘отец’, ласкательное обращение детей к отцу, указывает на распространенность такого образования в сопредельных неиндоевропейских языках [80] ; Вальде — Покорный (Bd. I, стр. 44) указывают на связь слав. otьcь с и.-е. *atta через *attikos, не вдаваясь, однако, в подробности; см. еще F. Kluge «Etymologisches W"orterbuch der deutschen Sprache», 11. Aufl., стр. 27: "Atte, "Atti ‘Vater’; S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch der gotischen Sprache, 3. Aufl., стр. 62; Ю. Покорный (стр. 71) повторяет упоминавшиеся выше мысли О. Шрадера, А. Вальде; Эрну-Мейе (t. I, стр. 97) видят в лат. atta ‘дедушка’ слово детской речи, оно же в atavus; И. Фридрих («Hethitisches W"orterbuch», стр. 38) рассматривает хеттск. attas ‘отец’ как индоевропейское и переднеазиатское слово детской речи широко распространенной формы.

80

Поддерживаемая им мысль О. Шрадера (см. «Indogermanischer Аnzеigеr», Bd. IX, стр. 172) об отношении сюда др.-в.-нем. adal, нем. Adel встретила у некоторых лингвистов возражение, ср. Osivald Szemerenyi. The Etymology of German Adel. «Word», val. 8, 1952, стр. 42 и след.

И.-е. *atta содержит краткий гласный а, который, как полагает А. Мейе [81] , встречается лишь в особых, экспрессивных образованиях, призываниях. Ю. Курилович [82] уточняет, указывая, что эти формы, естественно, вторичны по отношению к появлению а.

Столь же характерно для и.-е. *atta наличие древнего долгого t, что единогласно отмечается исследователями как атрибут экспрессивных слов [83] . Впрочем, отмечаются и трудности изучения подобных случаев. Так, Mейе высказывает интересные мысли о недостаточности одной ссылки на принадлежность к детской речи того или иного слова для объяснения удвоенности согласного по той естественной причине, что «детская речь распространяется лицами, вполне развитыми в отношении речи» [84] . Он склонен видеть в и.-е. *tt, *ddh отношения древнего морфологического чередования согласных. В другом месте Мейе указывает на сохранение удвоенного *tt в индоевропейском только в экспрессивном образовании (*atta), когда удвоение является именно выразителем экспрессивности [85] . Э. Герман согласен с Мейе в его оценке и.-е. *atta как экспрессивного (фамильярного) образования, хотя не видит необходимости отрицать его происхождение из детской речи [86] . В общем так же, как Мейе, характеризует слово А. Вайан, полагающий, однако, что удвоение не обязательно столь же древне в данном случае, как само слово [87] .

81

А. Мейе. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.—Л., 1938, стр. 185. Изд. З. М.: УРСС, 2002.

82

J. Kurylowicz. 'Etudes indoeurop'eennes, I. 1935, стр. 105.

83

A. Meillet. Les dialectes indoeurop'eens. 2-`eme 'ed., Paris, 1922, стр. 58; его же. Введение…, стр. 154; Е. Locker. Die Bildung der griechischen Kurzund Kosenamen. — «Glotta», Bd. 21, 1932, стр. 151.

84

A. Meillet. Les dialectes indoeurop'eens, стр, 58.

85

А. Мейе. Введение… стр. 154.

86

Н. Hermann. Einige Beobachtungen аn den idg. Verwandtschaftsnamen. — IF, Bd. 53, 1935. стр. 97–98.

87

A. Vaillant. Grammaire compar'ee des langues slaves, t. I. Paris, 1950, стр. 81.

Как уже говорилось, и.-е. *atta через производное *attikos дало наиболее распространенное название отца в славянском — оtьсь. При этом и.-е. *a >слав. о. Кроме этой производной формы, в славянском есть немногочисленные, но вполне достоверные следы основы *oto- < балто-слав. *аtа- [88] : ст.-слав. отьнь, ср. русск. диал. безотной ‘нe имеющий отца’ [89] ср. в славянской топонимике Восточной Германии: Oteslawe, Wotzlaff < *Oteslav [90] .

88

R. Trautmann, BSW, стр. 16.

89

A. Грандилевский. Родина M. В. Ломоносова. Областный крестьянский говор. — Сб. ОРЯС, т. LXXXIII, № 5, 1907, стр. 93.

90

R. Trautmann. Die Elb- und Ostseeslavischen Ortsnamen, I. Teil. Berlin, 1948, стр. 47.