История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
Шрифт:
Но всеобщего признания эта точка зрения не получила. Так, Э. Бернекер [225] не вполне уверен в германском происхождении этого слова. Против мысли о заимствовании из германского возражает В. Кипарский [226] . Однако авторы не дают развернутой критики объяснения слав. *cedo как германского заимствования, почему последнее до настоящего времени представляется более аргументированным. Тем не менее предположение о заимствовании построено, видимо, на ошибке.
225
E. Вerneker, Bd. I, стр. 154.
226
V. Kiparskу. Die gemeinslavischen Lehnw"orter aus dem Germanischen. — «Annales Academiae Scientiarum Fennicae», Bd. XXXII, № 2, 1934, стр. 22–23; А. Мейе (RES, t. 14, 1934, Chronique, стр. 231) относится к попытке В. Кипарского объяснить cedo как исконнославянское с сомнением.
Первое (общегерманское) передвижение согласных, хорошо отраженное готским языком, выразилось, в частности, в переходе и.-е. g> герм. k. В итоге такого перехода и.-е. *gentom ‘рожденное, дитя’ дало герм. *kind-. По мысли сторонников заимствования слав. cedo, именно такая готская форма перешла в славянский. Однако, насколько известно, эта готская форма в письменных памятниках не засвидетельствована. Больше того, в этом значении известно готск. barn. После этого необходимо считаться с реальным др.-в.-нем. chind [227] , получившим такую форму уже в результате древневерхненемецкого передвижения согласных, ср. алеманнское chind [228] . Эта форма должна была существовать не только у алеманнов, но и у всех вероятных германских соседей славян (последние к этому времени еще не делились на три ветви и селились, очевидно, приблизительно в местах обитания современных запад-ных славян).
227
Против «игнорирования фактического древневерхненемецкого материала в пользу фиктивного готского» специально выступал Брюкнер (A. Br"uckner. Die germanischen Elemente im Gemeinslavischen. — AfslPh, Bd. 42, 1929, стр. 130–131, 146) пo поводу известного исследования Стендер-Петерсена. Он же возражает против преувеличенно древней датировки заимствований, относя основную их массу к VII–X вв. н. э., т. е. к древневерхненемецкому периоду.
228
См. S. Feist. Indogermanen und Germanen, 3. Aufl. Halle, 1924, стр. 49.
229
Ср. S. Feist. Indogermanen., стр. 47; Э. Прокош. Сравнительная грамматика германских языков. М., 1954, стр. 73, 75.
230
Ср. Э. Прокош. Указ. соч., стр. 78: «Германский h определенно имел характер нем. ach- ich-Laut’a, на что указывает написание таких, например, слов, как лат. Cherusci, Chatti, греч. X, X». Это так называемое алеманнское произношение начального герм, k как х, сохраняемое швейцарско-немецким (xind-kind, xalt-kalt) могло быть передано именно славянским х. Специалисты говорят о наиболее широком и раннем распространении аспирации р, t, к > ph, th, kh в немецком и скандинавских языках именно в начале слова, ср. Ludwik Zabrocki, рец. на кн.: J. Fourquet. Les mutations consonantiques du germanique. Paris, 1948. — «Lingua Posnaniensis», t. II, 1950, стр. 296 и след.
Слав. *cedo имеет близкие формы в слав. na-ceti, па-cьпo, za-ceti, kоп- и, таким образом, ни в смысловом, ни в фонетическом отношении не имеет соприкосновения с нем. Kind, др.-в.-нем. chind < и.-е. *gentom. В германском есть другие — единственно точные соответствия слав, cedo: готск. du-ginnan, нем. beginnen ‘начинать’, которые С. Бугге [231] правильно сопоставляет со ст.-слав. – чьн, -чти и родств., правда, не упоминая cedot чадо. Тем самым слав. *cedo оказывается производным от и.-е. *kеп-, обнаруживающегося в словах со значениями ‘начинать’, ‘новый, недавний’, ‘молодой’: ср. греч. ‘новый’, санскр. kanina ‘молодой’, русск. щенок (с подвижным s-), сюда же болг. диал. штени, штенинци ‘сын’, лат. re-cens ‘недавний’, др. — иранск. капуа, осет. kanoeg ‘малый’, ирл. cinim ‘я рожден, происхожу от’, cenel ‘родство’, вал. cenedl, др. — корнск. kinethel, ирл. cet- ‘первый’, вал. cynt ‘раньше’, корнск. kyns, брет. kent, галл. Cintu-gnatus ‘перворожденный’ [232] . Возможно, близки к слав. cedo следующие фракийско-фригийские собственные имена, приводимые П. Кречмером [233] : сложения -, . Последнее из них Кречмер, вслед за Томашеком, сравнивает только с санкр. bhuri- ‘много, обильно’, литовск. burys ‘отряд, гурьба’. Ср. польск. do szczetu, где тоже представлен суффикс – t-.
231
S. Bugge. Etymologische Studien "uber germanische Lautverschiebung. — «Beitrage», Bd. 12, 1887, стр. 406.
232
См. 'E. Воisасq. Dictionnaire 'etymologique de la langue grecque, 2-`eme `ed., стр. 391–392; Walde — Pokorny. Bd. I, стр. 397–398; G. C. Uhlenbeck, стр. 41; Ernоut — Meillet. Т. II, стр. 999–1000; В. И. Абаев. Осетинский язык и фольклор, т. 1. М., 1949, стр. 20; Г. Льюис и X. Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954, стр. 69; J. Pokorny, стр. 563–564.
233
P. Kretschmer. Einleitung, стр. 221, 226–227; см. также Д. Дечев. Характеристика на тракийския език. София, 1952, стр. 7.
Таким образом, слав. cedo может быть объяснено как производное от и.-е. *ken- с суффиксом – do- [234] . Образования с суффиксом – do- немногочисленны [235] , но известны в славянском: ср., помимо ce-do, mo-do, ст.-слав. мдо < *тап- ‘муж, мужчина’, cudo, bьrdo, stado.
234
Ср. Ст. Младенов, ЕПР, стр. 680.
235
Ср. A. Meillet. 'Etudes, стр. 319–323.
О собирательном слав, cedb с суффиксом -ь от cedo см. работу Ломана [236] .
В ряде индоевропейских языков в роли названия ребенка фигурирует причастие с суффиксом – по от индоевропейского глагола *bher- ‘нести’. Видимо, в результате обратного влияния уже со стороны подобных производных этот глагол в отдельных языках получил более узкое, специализированное значение ‘рожать’ ср. готск. bairan, нем. ge-b"aren. Лучше всего указанное название ребенка представлено в германском, где оно находило поддержку в существовании близкого глагола, ср. готск. barn , , Kind’, barnilo то же, с суффиксом и.-е. – elo-, крымско-готск. baar ‘pyer Knabe’, ср.-в.-нем. bar ‘Mann’ [237] , сюда же др.-исл. barr ‘сын’ [238] . Широко представлено это образование в балтийских языках, которые, как известно, в названиях ребенка обнаруживают существенные расхождения со славянскими. Лучше всего сохранилось старое значение в латышск. berns ‘ребенок’. Литовск. bernas наряду со значением ‘дитя, ребенок’ имеет распространенные значения ‘парень’, ‘работник’, ‘батрак’. Кроме того, первое значение, а также значение ‘мальчик’ представлено в литовском очень большим количеством производных от bеrп-: диал. bernekas, bernynas, berniokas, berniokynas, berniokiokas, berniukstis, bernius, bernuolis [239] .
236
J. F. Lohmann. Das Kollektivum im Slavischen. — KZ, Bd. 58, 1931, стр. 208–209.
237
S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch., стр. 82, 73.
238
M. И. Стеблин-Каменский. История скандинавских языков. М.-Л., 1953, стр. 266.
239
P. Skardzius. Lietuviu kalbos zodziy daryba, стр. 78, 125–126, 133, 190, 217, 267, 572.
Этимологический анализ помогает отсеять вторичные значения. Балт. *berna-s<*bern- с корневым гласным е в отличие от германских (ср. готск. barn) тоже восходит к и.-е. *bher- ‘нести’, и его древнее значение было ‘ребенок’. Своеобразие литовского состоит в том, что он, по-видимому, не сохранил исходного индоевропейского глагола [240] . В славянском с самого начала не было никаких условий для сохранения и.-е. *bher-no-, поскольку рефлекс и.-е. *bher- ‘нести’ получил особое, весьма далекое от смысловой связи с названиями ребенка значение: слав. bero ‘беру’. В то же время название ребенка в славянском уже оформилось из других индоевропейских морфем: dete. Правда, в отдельных образованиях прослеживается древнее значение ‘нести’, ср. известное слав. *berme, русск. диал. беремя (< и.-е. *bher-теп-,
собств. ‘то, что несут’), а также довольно близкое к германским и балтийским словам, своим современным значением русск. беременная. Таким образом, приводившиеся термины ‘ребенок’, ‘рожать’ и под. восходят к и.– е. *bher-’нести’ (*bher-no- значит, собств., ‘принесенный, -ое’). Ср. то же восприятие в литовск. nescia (karve) ‘беременная, стельная’ — к nesti ‘нести’, русск. носить (ребенка) ‘быть в положении’.
240
Относительно лит. beriu, berti ‘сыпать’ ср. предположение А. Мейе, который на основании анализа форм этого глагола заключает, что мы здесь имеем продолжение другого и.-е. *bher-, обозначавшего быстрое движение, кипение, ср. близкие греч. ‘мешаю’, лат. fеrvо, jerveo («A propos du groupe lituanien de beriu». — «Streitberg Festgabe». Leipzig, 1924, стр. 258–261). Впрочем, см. Е. Hermann. Idg. bher- ‘tragen’ im Baltischen. «Studi baltici», vol. 3, 1933, стр. 65–68: bher- ‘нести’ вытеснено в балтийском корнем nek’, литовск. nesti ‘нести’, но оставило следы в виде литовск, berti ‘сыпать’ и — со значением ‘рождать’ — литовск. bernas, латышск. berns.
Значительное количество названий маленького мальчика, ребенка определенного возраста, далее — сына, родственника в некоторых индоевропейских языках объединяется индоевропейским корнем *magh-, *megh-. Сюда относятся: авест. maava- ‘холостой, неженатый’, кельт. *magus в галл. Magu-rix, ирл. (огамическое) magu, др.-ирл. maug, mug ‘раб’, корнск. maw, брет. тао ‘юноша, слуга’, корнск. ж. p. mowes ‘девушка’, брет. maouez ‘жена’ готск. magus ‘мальчик’, др.-исл. mogr ‘сын’, др. — сакс, magu ‘мальчик’, англосакс. magu ‘дитя, сын’, ‘муж’; готск. ж. р. mawi ‘девочка’, готск. magaps ‘молодая женщина’, нем. Magd ‘девка, служанка’, уменьш. M"adchen ‘девушка’, готск. megs ‘зять, свояк’, др’-сканд. magr ‘родственник по браку’ [241] . Эндзелин связывает готск. magus с латышск. mag’s, mag’is ‘маленький’ [242] . Этим ограничивается, как обычно полагают, круг относящихся сюда слов, в чем, оче-видно, сказывается недостаточное обобщение материала, уже давно добытого исследованием.
241
См. Walde-Pokorny, Bd. II, стр. 228; S. Feist. Vergleicbendes W"orterbuch., стр. 339; Г. Льюис и X. Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков, стр. 56; М. И. Стеблин-Каменский. История скандинавских языков, стр. 262; A. J'ohannesson. Isl"andisches etymologisches W"orterbuch, стр. 651; Э. Пpокош. Сравнительная грамматика германских языков, стр. 67.
242
Цит. по S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch., стр. 339.
Из сравнений, приводимых выше, систематически выпадают родственные др.-прусск. massais ‘minus’, литовск. mazas ‘маленький’, др.-русск. мзиньць русск. мизинец, словенск. mezinec ‘digitus auricularis’, болг. мизинка ‘меньший сын, дочь’, сербск. мљезинац, мезимац ‘младший сын’, чешск. mezenec ‘безымянный палец’, которые приводил еще Ф. Миклошич [243] . Ср. еще белор. мезяны палец ‘мизинец’ [244] . К. Нич, говоря о польск. диал. mizynek, вряд ли верно называет первичным значение ‘палец’ [245] . Впрочем Э. Леви и М. Фасмер считают возможным сближение русск. мизинец ‘маленький палец’, ‘младший сын’ со слав. *mizo ‘мочиться’: греч. ‘прелюбодей’, ‘мочиться’ [246] . В. Махек сближает эти слова с укр. мизати польск. u-mizgac, чешск. диал. mizat se ‘льстить’, относя сюда и греч. ‘прелюбодей’ [247] .
243
F. Miklosich, стр. 196; ср. Р. Брандт. Дополнительные замечания к разбору славянского этимологического словаря Миклошича, стр. 101; А. Меillеt. 'Etudes стр. 172, MSL, t. 14, стр. 387; А. А. Потебня, РФВ, т. I, стр. 259; см. А. Преображенский, т. I, стр. 535.
244
М. В Шатэрнiк. Краёвы слоунiк Чэрвеншчыны. Менск, 1929, стр. 157.
245
См. JP, t. XII, 1927, стр. 119–121.
246
E. Lewy. M. Vasmer. Russ. мизинец usw. — ZfslPh, Bd. 8, 1931, стр. 129–130.
247
V. Machek. Prispevky etymologicke. — LF, rocn. 51, стр. 240–244.
Наличие в славянском формы *mez-> а в балтийское — форм *mez-, maz-, кроме того, в германском — *mag- позволяет предположить общую индоевропейскую форму *megh-, *magh-, после чего очевидна необходимость исправления и.-е. *maghu- у А. Вальде и Ю. Покорного. Трудно согласиться и с предположением и.-е. *makwus, makwi [248] , которому определенно противоречит характер согласного в балтийском и славянском. Выяснение характера задненебного в и.-е. *magh- помогает установить его отличие от и.-е. *magh- ‘мочь’ [249] , против сближения с которым возражает и А. Вальде.
248
Э. Прокош. Указ. соч., стр. 67.
249
Иначе — K. Brugmann, IF, Bd. 38, стр. 140 и след.; Walde — Pokorny, Bd. II, стр. 228: литовск. mazas < и.e. *mag(h). ‘etwas Kleines’ ставится особняком.
О конце основы и.-е. *magh- можно судить по формам на – u-, ср. готск. magus [250] , галл. Magu-rix и др. Предположение о древности иного конца основы здесь было бы вряд ли оправдано. Наличие в литовском формы mazena ‘mazume’ is mazens ‘сызмальства’, объясняемых из согласной основы mazen-, им. п. *таzиo [251] , еще не говорит о древности согласной n- основы, какую можно указать, например, для и.-е. *(а)kamon, ст.-слав. камы, камене. В литовском для ряда случаев доказано позднее оформление согласных основ.
250
F. Kluge. Nominale Stamrabildungslehre der altgermanischen Dialekte. 2. Aufl., стр. 5.
251
См. P. Skardzius. Указ. соч., стр. 231.
Для нас особенно интересна история значения и.-е. *magh-. Необходимо отделить вторичные значения от древних. Вторичным представляется, по ряду соображений, значение ‘меньший палец на руке’ (русск. мизинец), которое не имеет регулярных соответствий за пределами славянских языков. Первичным является, вероятно, значение ‘младший ребенок, младший сын’, ср. серб, мезимац и др. [252] Правда, балтийский представляет обобщенное значение ‘малый, маленький’, ср. литовск. mazas, но германский дает окончательное свидетельство о семантической принадлежности основы и.-е. *megh-, *magh-, ср. значения ‘мальчик, сын, девочка’ в примерах, перечисленных выше, наряду с очевидно поздними обобщениями в нем. Magen, Magenschaft ‘родня’ < герм. mega- ‘родственник’ [253] . Исходными для разбираемого индоевропейского слова можно считать значения ‘младший, меньший, последний ребенок’ [254] , ср. ряд слов с таким значением в славянских языках с близкими — в других. Знаменательно значение др.-ирл. maug ‘paб’ того же корня, поскольку это значение правильно развилось из первичного ‘(младший) ребенок’. Обратный процесс здесь исключается.
252
См. А. Преображенский, т. I, стр. 535.
253
F. Kluge. Указ. соч., стр. 4.
254
Ср., кроме названных славянских значений, болг. диал. мизул’, мизл’у ‘самый маленький и последний ребенок в семье’ (Ст. Стоиков. Българска диалектология. София, 1954, стр. 150; Ст. Кабасанов. Говорът на с. Момчиловци, Смолянско. — «Известия на Института за български език», кн. IV, София, 1956, стр. 78).