История всемирной литературы Т.5

В стихотворении «Кантата» Чельгрен приветствует Французскую революцию 1789 г. Эту тему он продолжает в начале 90-х годов в сатирах «Защитники дураков» и «Враги света», направленных против мракобесов, страшащихся света истины, который несет с собой огонь революции. В эти годы в его лирике все заметнее сказывается влияние предромантических настроений Турильда и сентиментализма Лиднера: в одном из своих лучших произведений, стихотворении «Новое творение, или Мир воображения» (1790), он восторженно воспевает любовь, одухотворяющую природу и открывающую ее красоту восприятию поэта.

Чельгрен вошел в шведскую литературу как первый ее значительный критик и публицист. Начиная с 1778 г. он печатает в газете «Стокгольмская почта» свои статьи, направленные против всего косного, отживающего в общественной жизни и литературе. В 90-е годы он положил начало также и театральной критике.

Как эпигон классицизма выступал Карл Густаф Леопольд (1756—1819), следовавший принципам героического стоицизма и патриотизма Гилленборга. Довольно широкую известность принесли Леопольду его оды — философские, исполненные классической ясности, и торжественные, официальные, написанные на случай (например, «Ода на день рождения кронпринца», 1778).

Другой известный поэт густавианского периода, Юхан Габриэль Уксеншерна (1750—1817), уже первым стихотворением «Ночь» (1769) вносит в шведскую описательную поэзию новые черты: по сравнению со своими учителями Гилленборгом и Крейцем он более конкретен в наблюдениях, в его стихах преобладают настроение и душевные переживания поэта. В 70-е годы Уксеншерна создает целый ряд философских од и, став придворным поэтом, пишет прологи и пьесы «на случай», эпиграммы. В 1785 г. он заканчивает поэму «Часы дня», в которой изображает ландшафт в разное время суток. Поэзия Уксеншерны развивается в русле классицизма, его идеал прекрасного заключается в вечном, но неизменном в своей сущности круговороте жизни.

Анна Мария Ленгрен (1754—1817), хозяйка литературного салона, долгое время печатала свои произведения в «Стокгольмской почте» анонимно. Она писала небольшие сатиры, эпиграммы, идиллические стихотворения, темы которых большей частью были взяты из повседневной жизни. Ее демократизм, а также наблюдательность и остроумие, обилие правдоподобных бытовых деталей и метких характеристик напоминают Бельмана, хотя поэтесса описывает совершенно иную социальную среду, преимущественно буржуазную.

Уже в первом ее произведении, «Советы за чаем», сатирически изображается пустая жизнь буржуазной дамы, с ее бесконечными сплетнями и пересудами. Во множестве шутливых эпиграмм и фривольных сатирических миниатюр варьируются темы супружеских измен. В 90-х годах в ее творчестве усиливается нравоучительный элемент, а изображение быта приобретает все более идиллический характер.

В борьбе с густавианским классицизмом в конце XVIII в. развился шведский предромантизм, представленный в творчестве Турильда и Лиднера.

Культ природы определяет содержание поэтического творчества Томаса Турильда (1759—1808), а идеализация свободолюбивых древних скандинавов сочетается с революционными мыслями о преобразовании общества. За политическую брошюру «Честность», развивавшую идеи Французской революции, Турильд на четыре года был изгнан из Швеции. Посетив Англию и Германию, он ознакомился с новой литературой романтизма и, вернувшись на родину, стал выступать с требованием ломки классицистических канонов. Представленное им на конкурс стихотворение «Страсти», написанное «неровным» гекзаметром, академики осудили за отклонение от метрических правил. Они требовали точных рифм, александрийского стиха и т. п. В возникшей горячей полемике Турильд проявил недюжинный талант критика. Его статьи, изданные под названием «Критика на критику вместе с наброском законодательства в области гения» (1771), разоблачали дилетантизм и академический формализм, филистерство густавианцев. Турильд рассматривал поэзию не как подражание образцам, а как мощное выражение внутреннего «я» поэта. В своей концепции личности и роли поэта он во многом следовал за Юнгом, а присущий ему энтузиазм, прославление героического деяния, описание космических катаклизмов, несущих миру обновление, сближают Турильда с немецкими штюрмерами.

Резко отличен от Турильда по своему складу и темпераменту подвижный, чувствительный, чуждый теоретическому пафосу Бенгт Лиднер (1757—1793), начавший с оды в стиле Попа и трагедии «Эрик XIV», написанной по правилам классицизма. Однако даже в этих произведениях проявляется его особый интерес к эстетике ужасов. Основные его произведения — поэмы, лирическая драма и оратории — типичны для предромантической литературы, в которой одновременно проявляются черты сентиментализма. Лиднер пламенно сострадает всем несчастным, плачет над ними, видит в них братьев, даже если они душевнобольные или преступники. Но главное место занимает у него на редкость выразительное описание несчастий, катастроф, мучительных ощущений и тягостных впечатлений. Трагически-драматическое событие составляет исходный пункт большинства его произведений: кораблекрушение (поэма «Год 1783»), мессинское землетрясение (поэма «Смерть графини Спастора»), убийство (лирическая драма «Медея»), акты необузданного насилия (оратория «Разрушение Иерусалима»). Все они содержат причудливые, пугающие, волнующие, таинственные образы, порой эротического характера. В «Страшном Суде», используя язык Библии, Данте и Мильтона, традиции религиозной лирики, поэт сочетает тревожные ночные картины с высокой патетикой.

В области метрики Лиднер не порывает с александрийским стихом, но приспосабливает его к передаче неклассических, негармонических интонаций, иногда за счет перебоя спокойного александрийского стиха ямбическим, трохеическим, анапестическим четырехударником. Турильд, Лиднер, а за ними и Франсен открывают дорогу шведской романтической школе.

Франс Микаэль Франсен (1772—1847) опубликовал свои первые стихи в год смерти Лиднера и изгнания Турильда. Творчество Франсена, во многом связанное с Финляндией (поэт родился в городе Оулу и переехал в Швецию в 1811 г.), получало разносторонние импульсы, развиваясь не только на шведско-финской, но и на общеевропейской литературной почве. Вместе с тем Франсен, будучи поклонником Канта, проявлял некоторую сдержанность по отношению к романтическому движению в Европе, и прежде всего в Германии.

В шведской лирике Франсен памятен прежде всего как певец Сельмы — юной возлюбленной, чей прекрасный образ вырастает у него в символ красоты земной жизни («Сельма»). Ей же посвящено и наиболее значительное стихотворение молодого поэта «Лик человеческий» (1793), эпиграфом к которому автор взял слова Мильтона: «Человеческий лик божественно прекрасен». В поэтической идее этого стихотворения проявляется глубокая связь Франсена с гуманистической традицией, его вера в силу разума и величие творческого духа, который он видит также и в природе. «Вещи — это не только материя, но и скрытая в них душа», — утверждает поэт.

Для Франсена «золотой век» не только в прошлом, но и в будущем. Он провидит возможность «Нового Эдема» на земле — в этом основная мысль его одноименного стихотворения 1795 г. Осмысляя бытие исторически, поэт утверждает, что нравственное сознание, путь к которому лежит через ошибки, поражения и страдания, дает современным людям огромное преимущество перед библейскими перволюдьми Адамом и Евой. Человек начинает сознательно творить добро и находить в этом глубочайшее счастье. «Новый Эдем» прозвучал мощным гимном созидательной воле человека, радостно деятельному восприятию. Недаром исследователи отмечали его близость оде «К радости» Шиллера и «Новому творению» Чельгрена.

В 1795—1796 гг. Франсен совершил продолжительную поездку по европейским странам. В Париже были еще свежи следы событий великой революции, которую он встретил восторженно. И хотя период якобинской диктатуры несколько охладил энтузиазм молодого поэта, симпатии его остались на стороне третьего сословия. Франсен сочувствовал тем тенденциям европейской культурной жизни, которые вели к демократизации искусства, к сближению литературы с жизнью. Он отдавал предпочтение мещанской драме Дидро и комедии Бомарше, опираясь на традицию Шекспира, отвергал догмы классицизма: «В театре я хочу видеть характер человека, его поведение в обыденной жизни, а не рассчитанные жесты и ходульную походку», — писал он.

Симптоматичным для предромантических настроений в шведской литературе 90-х годов было новое отношение Франсена к природе. В поэзии его привлекают описания ночного пейзажа с таинственными тропами, прудами, скалами, водопадами, элегические и сентиментально-созерцательные.

Значительное влияние на него в это время оказывают меланхолические поэмы Э. Юнга. Но, впитывая в себя европейские литературные веяния, Франсен преломлял их в своем сознании применительно к собственной родине. Одним из первых в шведской поэзии Франсен обращается к фольклору, создавая стихотворения в духе народной поэзии (баллада «Старый солдат»), для чего нередко использует записи финских народных песен («Ты скачи, олень»).