История Жанны

Он сказал это так жалобно, что мне стало смешно.

– И перестаньте смеяться! Разве Вы не видите, что я пытаюсь за Вами ухаживать?

– Неужели? А зачем?

Он кусал губы.

Я вздохнула. Все, с меня хватит.

– Мистер Стэнли…

– Джек.

– Хорошо… Джек… – я заглянула ему в глаза и положила руку на плечо для пущей убедительности. – Пожалуйста, Джек, оставьте меня в покое!

Глава 11

Следующее утро выдалось мрачным и пасмурным. Шел дождь вперемешку с мокрым снегом. Я не поехала верхом, а просидела все утро с книжкой. Тетя София писала письма, а Бетси изнывала от скуки.

Но в середине дня выглянуло солнце, воздух прогрелся, и редкие кучки снега растаяли без следа.

Приехала Китти и увезла Бетси на прогулку. Они звали и меня с собой, но я отказалась. Настроение было так себе, и мне хотелось просто посидеть в уголке.

Тетушка поругала меня, велела взять себя в руки и не раскисать. Я приободрилась и решилась на вылазку в ближайшую книжную лавку.

Стоя на крыльце, я поправляла перчатки и раздумывала, не зря ли я надела плащ. Было по-настоящему тепло, солнце грело как летом, и я не переставала удивляться английской погоде.

С шумом подъехал и остановился возле меня роскошный экипаж. Великолепной серой парой правил Джонс, оживший чудесным образом. А мистер Хитфилд радостно приветствовал меня:

– Мадемуазель д’Аранкур! Как я счастлив видеть Вас снова! Только не говорите, пожалуйста, что куда-то уходите! Я так надеялся, что Вы составите мне компанию. День просто великолепный! Давайте прокатимся!

Он был такой милый, такой жизнерадостный, что я не могла отказать. В конце концов, за книжками я и завтра могу сходить.

Только я забралась в экипаж и села напротив мистера Хитфилда, как к крыльцу подлетела и резко остановилась еще одна коляска. Я смирилась и приготовилась к неизбежному.

– И куда это мы собрались? – сварливо осведомился мистер Стэнли.

– Мы тоже рады видеть тебя, Джек! – радостно приветствовал друга мистер Хитфилд. – Мадемуазель д’Аранкур оказала мне честь и согласилась прокатиться со мной в парк.

– Называйте меня Жанна, мистер Хитфилд.

– Джанна, – старательно выговорил он. – В таком случае, Джанна, позвольте напомнить, что я еще вчера просил Вас называть меня Гарри.

– Хорошо, Гарри, я согласна.

Я улыбнулась ему, и в ответ получила просто лучезарную улыбку. Ох уж эти ямочки!

Мистер Стэнли выглядел так, как будто его сейчас стошнит.

– Так что, извини, Джек, но ты опоздал. Мы уже уезжаем, – сказал Гарри.

– Ничего подобного. Я еду с вами, – заявил мистер Стэнли.

Мы и слова не успели вымолвить, как он выпрыгнул из коляски, на ходу что-то сказал своему возничему и уселся рядом с мистером Хитфилдом.

Гарри, не моргнув глазом, дал Джонсу команду трогаться.

* * *

Это была незабываемая прогулка!

Гарри не умолкал ни на секунду. Он оказался ходячей энциклопедией – знал все обо всем и обо всех. Его суждения отличались глубиной, а характеристики были точными и необидными. Я чувствовала себя с ним легко и непринужденно, как будто знала его тысячу лет, и от души наслаждалась его обществом.

Даже Джек, с мрачным видом сидевший напротив, не портил мне настроения. Примерно через полчаса он расслабился и отчасти даже стал походить на того любезного мистера Стэнли, который так непринужденно развлекал всех в Миддлтоне. Всех, но не меня.

Через какое-то время я начала осознавать, что становлюсь причиной зарождающейся сенсации, если не сказать скандала. Я сидела в одном экипаже с двумя самыми завидными холостяками Лондона, а светское общество, выбравшееся, как и мы, на прогулку в такой неожиданно теплый день, с изумлением созерцало эту картину.

Дамы и господа в едущих навстречу нам экипажах просто шеи сворачивали, чтобы разглядеть, кто же это катается вместе с несравненным мистером Стэнли и бесподобным мистером Хитфилдом.

Мимо нас проехали дорогие Роза и Клара в сопровождении двух кавалеров. Я представила, что они сейчас обо мне говорят, и расстроилась. Но потом решила не переживать из-за пустяков. В конце концов, на свете было очень мало людей, чьим мнением я дорожила, и Роза и Клара уж точно не входили в их число.

К тому же, сплетни рождаются и умирают, а на смену им приходят новые. Я недолго буду потешать лондонский свет. Скоро все закончится. Я уеду. Я это чувствовала.

* * *

Вечером дома только и было разговоров, что о моих похождениях. Бетси с упоением рассказывала о необыкновенном впечатлении, которое моя прогулка произвела на всех ее знакомых. Тетя София ахала и всплескивала руками, сэр Генри тихо посмеивался, глядя на нас поверх своей газеты.

Назавтра история повторилась. С тремя отличиями.

Во-первых, мистер Стэнли сразу приехал вместе с мистером Хитфилдом. Во-вторых, было холодно, поэтому мы решили не ехать в парк, а посетить выставку Королевской Академии живописи в Сомерсет-Хаус. А в-третьих, на этот раз с нами поехала Бетси.

Я никогда не была ни на какой выставке, тем более живописи. Столько картин в одном месте! Я могла бы провести здесь весь день!

Глаза разбегались от обилия портретов, пейзажей, натюрмортов. Покрутив головой в разные стороны, я решила методично идти от одной картины к другой и обойти все.

Сначала мы ходили все вместе. Гарри комментировал все, что видел, а Бетси смотрела ему в рот и ловила каждое его слово. Но потом он быстро устал, пожаловался на больную ногу и уселся на скамейку передохнуть. Я невинно поинтересовалась, где это он получил свою… м-м-м…. травму.

– Да на охоте, как всегда! – жизнерадостно заявил мистер Хитфилд.

– В Прайор-парке? – решила я уточнить.

Мистер Хитфилд взглянул на мистера Стэнли, явно не зная, что сказать. Джек ничем не помог своему другу, только насмешливо поднял левую бровь.

– Вероятно, там очень опасные места, – сделала я вывод.

Гарри тяжко вздохнул, видимо, в знак согласия. Бетси присела рядом с ним на скамейку и приготовилась слушать. А я пошла дальше. Мистер Стэнли следовал за мной, как тень.

Я долго мучилась, пытаясь сообразить, как мне себя вести в его присутствии. А потом решила сделать вид, что ничего не было – ни танца на балконе, ни поцелуя, ни сумбурного объяснения, так ничего и не объяснившего.

Мы просто знакомые. У нас общие родственники. И только. Я не нужна ему. Ну, может, чуть-чуть. И этот внезапный интерес быстро пройдет, как только он поймет, что я никто и никем не могу быть для него. К тому же, я скоро уеду.