Итак, моя милая…

Она включила телевизор, но программа была настолько скучной, что она с раздражением выключила аппарат. Мальчик-официант прибыл через пятнадцать минут, и она оплатила заказ, отметив, что в кошельке остались лишь три доллара и несколько центов мелочи.

Она ела сэндвич, прогуливаясь по гостиной, так как не могла усидеть на месте, и все время думала о деньгах, находящихся в спальне. Ее бесила мысль, что нужно ждать и не тратить эти деньги.

Когда она заканчивала последний сэндвич, в дверь позвонили. Звонок заставил ее вздрогнуть, и она замерла на месте с сильно бьющимся сердцем. Когда звонок повторился, она подошла к двери и открыла. На пороге стоял Гарри Дилан.

– Держу пари, что вы забыли о моем приглашении, – сказал он, вертя перед ее носом бутылку виски. – Моя жена отправилась за покупками, вот я и подумал, почему бы не зайти к соседям.

Некоторое время она колебалась, но потом решила, что это хоть как-то поможет скрасить досуг, и отступила в сторону.

– Ну что же… заходите.

– Мистер Уитсайд на работе, не так ли. – Не отрывая взгляда от ее груди, он облизал губы.

– Да… он на работе.

Они прошли в гостиную.

– Вот квитанция и пакет.

Она просмотрела квитанцию об уплате за газ и бросила их на стол.

– Муж рассчитается с вами. – Он глянула на него. – Он не оставил мне денег.

– Держу пари, что большинство мужей такие. – Он буквально пожирал ее глазами. – Выпьете немного виски, миссис Уитсайд?

– Почему бы и нет?

Она принесла бокалы, лед и содовую. Когда она уходила и приходила, то все время чувствовала на себе его взгляд. «Пусть пялится! – думала она. – Виски мне ничего не будет стоить».

– Вы слышали об ограблении казино? – спросил он, наливая две большие порции виски. – Вот дела! Украдено два с половиной миллиона долларов! Держу пари, что они их больше не увидят.

Она села, дав ему возможность увидеть цвет своих трусиков, прежде чем одернуть юбку.

– Я слышала сообщение по радио. А как бы вы поступили с такими деньгами, мистер Дилан?

– Представления не имею. Говорят, деньги находятся у последнего гангстера. Я проработал в банке много лет, миссис Уитсайд, и знаю цену деньгам. Хочу вам сказать одно… это слишком огромная сумма. Мы с вами никак не смогли бы распорядиться ею.

Ей с трудом удалось скрыть презрение.

– Что-то мне в это слабо верится. Деньги утекают быстро.

– Но не такое количество. Особенно если все банкноты по сто долларов. Когда я работал в банке и кто-то хотел разменять такую купюру, я всегда проверял ее. Вы представляете, как тяжело их тратить.

Шейла задумчиво смотрела в свой бокал. Она как-то не подумала о таком нюансе.

– Но ведь у многих имеются билеты по сто долларов.

– Да, но все равно теперь банки будут вдвойне осторожны.

Они медленно пили виски, и теперь он рассматривал ее ноги.

– Как провели отпуск?

Она не слушала его. Она размышляла… знает ли этот толстый старый дурак, о чем говорит. Вряд ли. В конце концов многие игроки пользовались в казино стодолларовыми купюрами так же легко, как она своей помадой.

– Миссис Уитсайд… вы замечтались, – сказал Дилан со смехом. – Так как вы провели отпуск?

Внезапно ей стало очень скучно. Она рассчитывала, что он поможет ей скоротать время, но его вытаращенные глаза и потное лицо были отвратительными.

– Да… прекрасно. – Она прикончила виски и поднялась. – Простите, что выпроваживаю вас, но мне нужно разложить вещи. Том рассчитается с вами вечером. Спасибо за виски.

Она избавилась от него настолько быстро, что он даже не успел сообразить, что его выгнали. В окно она могла видеть, как он уходил с печально поникшими плечами.

Она злорадно улыбнулась.

– Тоже мне мужик!

Глава 8

В ноль двадцать Том, который поминутно смотрел на часы, поднялся с кресла.

– Пора. Больше нечего ждать.

– Иди глянь, нет ли света в окнах соседей, – сказала Шейла, тоже с нетерпением дожидавшаяся момента, когда можно будет без опаски зарыть деньги.

– Знаю… знаю, нечего мне об этом постоянно напоминать!

Том вышел на кухню, выключил свет, открыл дверь и вышел в сад.

Стояла душная ночь. Полная луна, похожая на лицо мертвеца, бросала безжизненный, холодный свет на сад. Том медленно прошел до ограды и принялся рассматривать бунгало соседей. Все окна были темными. Он вернулся в дом.

– Все в порядке?

– Да… Я возьму лопату. Иди к ограде и постереги.

Она кивнула головой.

Вырыть достаточно глубокую яму оказалось гораздо труднее, чем он предполагал. Эту землю не разрабатывали уже давно, и она стала твердой, как камень. Шейла, как маятник, без конца бегала туда-сюда, чтобы узнать, когда он закончит. У обоих нервы были на пределе. В конце концов Том выбрался из ямы и критически осмотрел свою работу. Шейла подошла к нему.

– Полтора часа у тебя ушло на то, чтобы вырыть такую маленькую ямку, – саркастически сказала она. – Ну и мужики пошли!

– Заткнись! – грубо ответил Том. – Земля здесь тверже гранита. Пошли, принесем ящик.

Они прошли в спальню, где на полу стоял ящик, уже завернутый в большой кусок пластика. Том отыскал его на чердаке. Ящик был перевязан и готов к погребению.

Они вытащили его в сад и свалили в яму.

– Возвращайся к ограде, – сказал Том, вновь берясь за лопату.

Через двадцать минут они уже сидели в гостиной.

Том налил себе виски. Он был потный, грязный, взвинченный.

– Ты окончательно рехнулась, раз пошла на такое да еще и заставила меня это сделать, – сказал он после нескольких приличных глотков виски. – Ведь мы никогда не сможем потратить эти деньги. Не проще ли получить премию?

– О'кей, о'кей, мы сумасшедшие. Прими душ и иди спать. Ты мне надоел своим нытьем.

– Предположим, кто-то откопает деньги, пока мы спим?

– Кто?

– Не знаю, но можно предположить…

– Ты что, предлагаешь нам караулить всю ночь?

Он растерянно смотрел на нее.

– Может быть, завести собаку и…

– Не будь идиотом! – Она прошла в спальню и начала раздеваться.

Том поколебался, затем нехотя пошел в спальню. После горячего душа он немного успокоился. Когда он вернулся в спальню, быстрое движение Шейлы привлекло его внимание.

– Ты что это?

– Ничего.

– Что ты прячешь?

– Да не будь ты идиотом. Я…

Том подошел поближе к Шейле. Взгляд у нее был какой-то затравленный, глаза лихорадочно блестели. На ней была только короткая ночная рубашка, чуть не доходящая до колен. Он видел розовые соски ее грудей, просвечивающие сквозь рубашку.