Иван Премудрый

Вот и он, имени его уже никто не помнит, давно было, тоже решил отдохнуть. Присел под деревом, в тенёчке, пообедал тем, что с собой захватил и решил вздремнуть часок-другой, пока самая жара. А палку свою, пастушью, он перед тем, как приступить к трапезе и отдыху в землю воткнул.

Поел, водички попил и прилёг. Уж неизвестно, что ему снилось и снилось ли вообще, только когда проснулся-пробудился, то не поверил тому, что пробудился.

На палке, которую он в землю воткнул, веточки появились, а на них листочки. Вот с тех пор и говорят, мол, палку воткни - прорастёт. Надо ли после этого говорить, насколько плодородной была та земля? Кто не верит - дело ваше, мне врать никакой прибыли нет. А те, кто хоть и не верит, но сомневается, поезжайте туда и у любого спросите, вам с удовольствием расскажут.

Нетрудно догадаться, что жили на той земле весёлые и счастливые люди. А чего печалиться, если земля родит так, что не знаешь, куда урожай девать? Секрета премудрого здесь никакого нет: те, кто помоложе - в поле работали, а те, кто старики уже - дома сидели, за детишками присматривали, уму разуму их учили. Так вот и жили, и были даже очень довольными такой жизнью.

Ведь счастье, оно само по себе очень даже просто выглядит, присмотрись только. А то бывает напридумывают себе счастья, да такого, какого не бывает вообще, а если и бывает, то где-то очень и очень далеко. А раз далеко, то чужое оно и здесь живущему человеку неподходящее. Своего счастья навалом, ну и что, что выглядит попроще, зато своё и полностью тебе, дураку, подходит и соответствует. Опять же, верить в такое счастье, далёкое, не очень-то верить надо, потому что, тот, который об этом счастье рассказывает, наверняка врёт.

Хорошая картина нарисовалась, радостная и счастливая аж самому слегка завидно стало. Но к сожалению не бывает так, чтобы все, поголовно или смеялись, или плакали. Обязательно, хоть один, да найдётся, которому всё, или что-то не так.

***

Насчёт "всё не так", я конечно загнул, но это для того, чтобы понятнее было. Земля та, красивая и богатая - не что иное, как царство царя Салтана.

Казалось бы, живи да радуйся! Царство досталось, залюбуешься. Народ в царстве живёт весёлый и работящий, даже не ворует никто, потому что своими руками сделать гораздо проще, чем украсть. Ну конечно не поэтому не ворует, а потому, а кто его знает, почему? Самому смотреть надо.

Вот царь, он ведь не просто царь, потому что батюшка его был царём, ну и так далее - династия, одним словом. Царь, он в первую очередь перед народом, в царстве живущем, ответ держит за то, чтобы мир был и покой, чтобы пахарь и ремесленник не боялись, что придёт супостат и заберёт всё, что своими рукам сделано. Но и это ещё не самое главное.

Народ, он всё видит, подмечает и выводы делает. А какие выводы он может сделать, если царь Салтан уже почти месяц как мрачнее тучи? Сначала думали, опять война будет. Только что одна закончилась, и опять, на тебе...

Сами знаете, что в таких случаях происходит. Народ, он пока до правды не доберётся, не успокоится, так и в царстве Салтановом.

Вернулся царь Салтан с войны, с победой вернулся, довольный. Жители, разумеется, встречать вышли, тоже победе радовались. И все вроде бы хорошо, как вдруг, в тот же день, как пошептал на царя кто-то - двое бояр, со всеми своими семействами, в ссылку отправились. Но это уже ближе к вечеру случилось. Сборы, а тем более в ссылку - дело нелёгкое и сразу такие дела не делаются. Сначала бабам надо поголосить, без этого никак. Когда баба плачет, да ещё в голос, она ничего ни делать, ни соображать не умеет. А в дорогу-то собираться надо, кто этим будет заниматься? Боярин? Да какой из него сборщик, если он и в лучшие-то времена в хозяйстве ни рожна не смыслил? А сейчас, так вообще, сидит, как будто самой большой горой придавленный, и тоже ничего не соображает. Дворня? Ага! Да уж лучше с улицы людей позвать, толку больше! Вот и пришлось ждать, покуда бабы, они хоть и боярыни, и боярышни, но все равно - бабы, природа у них такая, проплачутся, проголосятся и за дело примутся. И ничего не поделаешь, здесь даже сам царь не указ, потому что без хозяйки дело - не дело, вред один. А хозяйки, вон они, в слезах все, не наголосились ещё.

Но это ещё не все. Сразу, ну почти сразу, люди конные и оружные с царского двора выезжать стали, да на полном скаку. Некоторые даже с лошадей слезть не успели, как снова куда-то ехать понадобилось. Ничего не поделаешь, служба государева, она не только из пряников состоит. А народ смотрел на все это и не мог понять, что же такое случилось? Ведь до приезда царя всё было тихо и спокойно, а как приехал - на тебе... Некоторые так вообще, чуть ли не падучей начинали страдать, информации-то никакой, а её отсутствие, информации этой, оно пострашнее несвежей рыбы будет. Само-собой, ночью, ну как минимум, половина города не спала, правду искали...

***

– Я тебе, царь-батюшка, так скажу. Зря ты уж так сильно кручинишься, ничего ещё неизвестно и непонятно. Да и времени прошло всего-то, дней двадцать.

Матрена Марковна хитрила. Уж кто-кто, а она знала точно, до секундочки, сколько прошло времени с тех пор, как её помощники, из бояр да дворян, из тех, которых она из худородности вытащила, закатали в бочку Царицу и царевича-младенца и в море сбросили. Все эти дни, она чуть было не извелась, всё царя Салтана успокаивала, мол, не кручинься, всё образуется, мол, гонцы не только по нашему, но и по всем соседним царствам да княжествам скачут, людей расспрашивают. Хитрая же, бестия. С одной стороны вроде бы успокаивает, а нет-нет, да ляпнет: а вдруг как Царица сама сбежала, да ещё в неизвестном направлении? Ладно, если одна, а что если с кем-то?

А царь Салтан, представляете такое? На войне победил, Царица наследника родила, долгожданного наследника. Самое время - живи, да радуйся. Он как приехал и узнал, так поначалу аж дара речи лишился. Поначалу испугались, думали так и останется, неговорящим. Единственное, на что его хватило, так это тех, двух бояр, в ссылку отправить. Он их можно сказать за себя оставлял старшими и главными на всё царство, а они самое дорогое не уберегли. В ссылку их определил и будто окаменел весь. Гонцов во все концы, и вообще, куда только можно, это главный воевода уже определял, и наказы давал.

Через несколько дней царь Салтан немного отошёл, говорить хоть начал, и то слава Богу. Но все равно, делами государственными всё тот же воевода занимался, а царь, что царь, сидел день-деньской мрачнее камня, и молчал.

Вот Матрена и вилась вокруг него, а сама, зараза, время считала. Бочка та, непростой была, если в ней находиться, то день за год идёт. Двадцать дней, а если в бочке, то двадцать лет прошло уже. Осталось совсем немного подождать, пару месяцев, и тогда всё, можно дышать спокойно, это Матрена так думала. А пока приходилось вроде бы как царя Салтана успокаивать. Никуда не денешься, время, оно порядок любит, а порядок не любит спешки, выводы делайте сами:

– Царь батюшка, пойдём в лупанарий. Я баньку приказала истопить. Попаришься, тело своё, царское, от лишнего освободишь. А после, девицы-красавицы песни тебе петь будут, танцы танцевать, чтобы и душа твоя, царь-государь, от лишней хвори-печали освободилась.

Лупанарий, и где она слово-то такое выискала, это хоромы, что для девиц-невест построили. Как построили хоромы эти, так Матрена всем и объявила, что отныне называться они будут - лупанарий и никак по-другому. Что на самом деле это слово обозначает, во дворце царском, да что там, наверняка во всем царстве не знал никто, поэтому слово мудрёное никто и не запомнил.

Я так думаю, не мешало бы у Ивана спросить, что такое это значит, он должен знать, в университории обучался. А придворный народ и не придворный тоже, об университории слыхом не слыхивал, поэтому переиначил непонятное слово на свой, понятный ему лад - липа, и всё тут.

– Пойдём, царь-батюшка, не рви мне сердце.

– Отстань...

***

Иван, вот уж и правда - Премудрый, он такое учудил, что народ сначала аж обалдел весь, ну а после разное говорили, но почти все действия Ивановы одобряли.