Иван Премудрый

– Знаю, что живёт. Ну и что?

– Не перебивай. Так вот, люди у него какие-то посторонние появились. Говорит, что родственники. Врёт! Нету у него никаких родственников, я точно знаю.

– Тебе-то что с этого?

– Как что?! А вдруг как за мной подглядывать приехали?! Вдруг как донёс кто, ну, позавидовал, вот князь их и прислал?!

– Ох, Емеля, Емеля. Знала бы, что ты такой дурак, ни в жисть бы с тобой не стала связываться. Не по твою душу они приехали, успокойся.

– А по чью?
– разумеется, Емеля не верил Щуке, уж очень разоблачения боялся.

– Говорю, что не по твою и будет с тебя. В конце концов, мы с тобой на чудеса договаривались, а насчёт сплетен не договаривались. Вот если хочешь бочек понаделать, таких, какая у Старика стоит - пожалуйста. А за сплетнями, к Матрёнихе обращайся, она поболе моего обо всём знает.

– Так значит, не за мной приехали?

– Тьфу ты! Говорю же, не за тобой!

– Ладно, так уж и быть, поверю. Но если что, сама знаешь, залезу в реку да так, что калачом не выманишь!

– Говорю же, дурак! Вот связалась-то, на свою голову! Ладно, хватит мне и себе нервы трепать. Ты лучше скажи, бочки-то делать или как?

– Какие бочки?

– Те самые...

– А, да, сделай парочку.

Глава восьмая

Долго ли, коротко ли шли, но пришли все-таки. Между двух, ну просто огромных елей стояла самая обыкновенная изба, почти такая же, в которой Старик жил. Вся разница была лишь в том, что ни сараев, ни заборов, да и вообще, ничего, что подсказало бы случайному путнику, мол, здесь живут люди хозяйственные, домовитые, а значит, попить-поесть дадут и в случае чего на ночь приютят, не было. Кстати, бани тоже не было, во всяком случае не видно было никакой бани. Но это мелочи.

Гвидон обратил внимание совсем на другое. Изба, в которой без сомнения проживала Анна Ивановна, стояла про меж двух огромных елей. Выглядело все это ну, просто глаз не оторвешь, прямо как в сказке. Вот царевич и смотрел, любовался и до того ему такое месторасположение избы понравилось, что он даже не обратил внимания на то, что любой более-менее нормальный человек заметил бы в первую очередь. Оно вроде бы мелочь, но это кому как. Для большинства путников, случайно оказавшихся около дома Анны Ивановны, такая мелочь сразу сказала бы: "Что-то нечисто здесь. Иди-ка ты, мил-человек, отсюда по-добру, по-здорову, покуда тебя хозяева не заметили".

Конечно же изба не стояла на куриных ногах, в кустах там каких-нибудь или в бурьяне, но все равно. У крыльца не заканчивалась или наоборот, от крыльца не начиналась, ни дорога, ни тропинка, вообще ничего не было. Трава была, но сразу видно, по траве этой, с весны никто не хаживал. Однако поскольку царевич Гвидон детство имел бочковое, в бочке его провёл, вырос там, то никакого внимания на отсутствие дорог-тропинок не обратил. Всё его внимание было обращено на два могучих дерева, на те самые ели. Конечно сравнивать их с другими деревьями он особо-то не мог, опыта не хватало, но все равно, было видно и понятно, что других таких, во всяком случае, в этом лесу, не сыскать.

"Их бы на дрова пустить, - подумал царевич Гвидон.
– наверное, Старику лет на десять хватило бы. Интересно, за день управился бы или нет?"

Оно часто бывает, когда видишь что-либо или очень и очень красивое, или наоборот безобразное, почему-то сразу примеряешь на себя, в смысле, чтобы ты с этим сделал, если бы оно было твоё? Не знаю кому как, а мне интересно, почему? Конечно, чужая жизнь - потёмки, но о себе могу сказать точно - не от жадности это. А от чего - не знаю.

"Нет, что ты.
– царевич и не заметил как, не иначе под впечатлением от увиденного, сам с собой начал разговаривать, хоть и не в голос.
– Такую красоту, и на дрова. Они ж живые! Не иначе, живые".

Разговор, хоть и с самим собой, был прерван Анной Ивановной. Она поклонилась елям: сначала левой, затем правой и будучи уверенной, что царевич Гвидон никуда не сбежал и не делся пошла к крыльцу. Не понимая зачем, царевич тоже поклонился деревьям, точь в точь так, как это сделала Анна Ивановна, и пошёл вслед за ней. Как бы в ответ на приветствие царевича оба дерева закачали своими мохнатыми лапами. Даже нет, не закачали, скорее всего, сейчас деревья были похожи на птиц, разминающих крылья перед полётом. А ветра-то, кстати, никакого и не было...

– Проходи, гость, хоть и нежданный, но ожидаемый.
– открыв дверь, сказала Анна Ивановна.
– В сенцах темновато, но ты не пужайся, никто страшный в них не живёт.

– А я и не пужаюсь.
– обиделся или сделал вид, что обиделся царевич.
– Не из пужливых.

– Да это я так, - примирительно сказала Анна Ивановна.
– не обижайся.

Про бочковое детство, ну и в некотором роде воспитание царевича Гвидона я уже говорил, но ничего страшного, можно и повториться.

Разумеется никакого упрёка ему насчёт этого и в помине нет. Человек, он жизнь себе выбирает, а детство он себе выбрать не в состоянии, мал ещё. Тут уж ничего не поделаешь. Кому какое родителями детство было определено, такое и досталось. Царевичу, например, бочка досталась, где он детство-то и провёл, зато вырос быстро. Не в этом дело. Кому-то для детства изба деревенская достаётся, кому-то палаты чуть-ли не царские, какая разница? Гораздо интереснее, что дальше происходит.

У кого-то детство - избушка избушкой, а жизнь - совсем наоборот, палаты царские. А у кого-то, тоже все наоборот, детство - палаты царские, а жизнь, да какая там жизнь, даже на избушку не тянет, так, ерунда одним словом.

– Понравился ты Хозяевам.
– открывая дверь в горницу, сказала Анна Ивановна.
– Проходи, гостем будь.

– Каким таким хозяевам?
– не понял царевич.

– Не твоего ума дело.
– как ни в чем ни бывало сказала Анна Ивановна.
– Молод ещё.

Оно как бывает: сначала вроде бы и похвалят, а как только начинаешь уточнять, за что, мол похвала, чуть ли не дураком называют. Вот и понимай, как знаешь...

***

А ведь прав царевич Гвидон, любопытство - штука хорошая. Правда, к сожалению не иначе жизнь так устроена, вопросов всегда больше, чем ответов на них. А с другой стороны, если бы каждому вопросу сразу же полагался ответ, жизнь не жизнью была бы, а так, сплошным валянием дурака на диване, ну или у кого что есть для этого.

Вопросы, они бывает на том самом диване рождаются и бывает так, что с места не сдвинешь. А ответы, они диваны терпеть ненавидят. Им подавай дорогие дальние, чащи лесные, буреломные, горы высокие, да моря глубокие. Иными словами, все те места, которые от дивана очень и очень далеко находятся и располагаются, и где диваны не живут, неуютно им там.

Так вот, на самом деле Баба-Яга, она же, Анна Ивановна, не была в том лесу хозяйкой всевластной. Вот за пределами леса, ну хотя бы в деревне, где Старик жил, там да. Там она была над людьми старшей, хоть и старалась себя лишний раз не показывать. В лесу Хозяевами были как раз эти самые две могучих ели. А Баба-Яга, она была у Хозяев не то, чтобы в прислугах, скорее в помощницах. Правда из людей об этом никто не знал и не догадывался, не зачем им это. Для них Баба-Яга в лесу, и не только в лесу, старшая. Так оно и для леса и для людей лучше. Людям, так тем вообще спокойнее, потому что неугомонные они какие-то, а тут ещё это лишнее знание. Давно известно, знание вообще, а лишнее, тем более, похуже шила в известном месте будет. Хозяева оберегали лес от всего, что могло помешать его, с виду хоть и шумной, но на самом деле, спокойной и размеренной жизни. Благодаря им в лесу был, есть и будет мир да согласие, хоть неизвестно кем и когда установленные, зато принимаемые и уважаемые. Судите сами, вот взять людей. Они всю жизнь только и делают, что бегают с места на место. Вы хоть раз видели бегающие деревья? Я не видел. А ведь деревья, они как люди, живые, а значит и лес - живой. Вот за этим и следили Хозяева, а Баба-Яга, всего лишь помогала, потому что хоть и не была человеком, но деревом, тоже не была.