Иван Премудрый

– Неужели и бояр тоже?
– боярин Захар аж задохнулся. Чуть было икать не начал.

– Всех, без разбору.
– вот сейчас Иван очень даже был похож на настоящего князя.
– Задницы, они у всех одинаковые, нет среди них никаких различий. А кто уж сильно ерепениться начнёт, тех сюда отправляй, но перед этим скажи, что здесь они одной выпоротой задницей не отделаются. Бумага соответствующая сегодня будет готова, сегодня её и получишь. Но смотри, беззакония я не потерплю и с вас закон соблюдать потребую.

– Не изволь беспокоиться, князь-батюшка.
– у боярина аж слезы на глазах выступили и подбородок задрожал от такой радости. Видать много у него обид накопилось к городским жителям и, наверняка к жителям разных чинов, происхождений и сословий.

– Да я их, собственными руками. Век помнить будут!

"Видать проняло боярина, до печёнок проняло.
– глядя на него, подумал Иван.
– Оно и хорошо, усерднее службу служить будет. Вот только не перестарался бы. Надо будет Тимофею сказать, чтобы проследил".

– Вот что, раз дело такое серьёзное, Тимофей, возьмёшь с собой пятерых человек и вместе с боярином поедешь. Сам, лично, за порядком будешь присматривать и в случае чего, передо мной отвечать.

– Понял князь, исполню.
– ну и вот вам, и куда вольнодумство с хамством подевались? Чудеса!
– А тебе, боярин, самому нельзя людей хворостинами по задницам хлестать, происхождение у тебя знатное.
– подмигнул Тимофей.
– Вот если наоборот, тогда пожалуйста. Ты обращайся, если что.

Боярин Захар аж заёрзал весь. Видать вспомнил недавнюю работу заплечных дел человека, а может не забыл ещё, вернее, задница ещё не забыла, вот и напомнила.

– Ну как знаешь, - продолжал веселиться Тимофей.
– если понадобится, ты не стесняйся, говори, обеспечим.

Иван, глядя, как Тимофей издевается над Городским головой, аж весь цвёл от удовольствия, изнутри конечно, так-то вида не показывал.

Вот она, премудрость как работает: объединить в одно целое тех, кто только родившись и не успев ещё даже закричать, уже лютой ненавистью ненавидит того, кто богатый или того, кто бедный.

– Всё, боярин, свободен. Иди, готовься и смотри у меня!

Боярин Захар подскочил с лавки, как будто на гвоздь уселся и, мелко и часто кланяясь и пятясь, удалился.

– А теперь с тобой, Тимофей.
– вся важность и торжественность, которая только что была на лице и во всем теле Ивана, куда-то исчезла. Сейчас перед Тимофеем сидел обыкновенный человек, с виду конечно, никакой не князь.
– Отряди из своих людей, десять человек. Разбей их по парам и пусть они проедут по всему княжеству, во все уголки заглянут, всех, кого можно и нельзя расспросят, что, где и как.

Сам понимаешь, информация нужна о происходящем в княжестве, достоверная информация. Среди твоих людей грамоте умеющие есть?

– Найдутся.
– кивнул Тимофей.

– Хорошо. По возможности определи в каждую пару по одному грамотному. Бумагу и прочее выдадим. Пусть всё увиденное и услышанное записывают, так надёжнее, а то сам знаешь: что-то увидел, да понял как-то не так, а что-то и вовсе, пока возвращался, забыл.

– Согласен, князь. Сделаем.

– Вот и хорошо. Сроку тебе на всё - неделя. Через неделю доложишь. Ну а сам ты здесь нужен. Завтра проследи за боярином. Видать много обид у него на горожан накопилось, чтобы не перестарался. Будет на тебя голос поднимать или руки распускать, разрешаю всё. Понял?

– Понял, князь. Как не понять? Не беспокойся, будет боярин, хоть и грозным, но очень даже вежливым.
– Тимофей заулыбался, а глаза его рассмеялись и вспыхнули разбойничьим огнём и блеском.
– Лично обеспечу.

– Вот и хорошо. Всё, Тимофей, ступай. Дел у тебя отныне много, да и у меня их не меньше. Завтра вечером доложишь.

– Доложу, князь. Будь здрав.

Глава пятая

Есть те, которые живут громкой жизнью, а есть те, которым громкая жизнь не нравится, поэтому живут они жизнью тихой. Ясно дело, князь Иван Премудрый живёт жизнью громкой, потому что другой жизнью жить не может и не хочет, потому что Премудрый. Дела его все без исключения великие, потому что премудрые, за значит и громкие, много народа о них узнаёт и другим рассказывает.

Царь Салтан, тот тоже кроме как громкой жизнью другой жить не умеет. А ничего не поделаешь, царь всё-таки, всем своим подданным и не только им издалека виден. И дела его, хоть на то время и дурные, дурнее не придумаешь, тоже громкие, хоть и не великие, потому что тоже, много народа о них знает и в них участвует.

Но поскольку князь Иван Премудрый и царь Салтан живут жизнью громкой и дела у них громкие, звон от ихних дел долго по окрестностям стоит, и не захочешь, а услышишь. Так что с ними и с делами ихними повременить можно, никуда не денутся.

А есть те, которые живут жизнью тихой и почти никому незаметной, ну разве что соседям. О таких надо в первую очередь рассказывать, потому как шум-звон от их дел уж очень тихий, а то и вообще его нету. Мимо таких людей и дел ихних можно запросто пройти не заметив и тем самым совершить чуть ли не самую главную ошибку в своей жизни. Ведь оно как, если дело тихое и почти никому незаметное, то оно не означает, что дело это совсем пустячное и внимания недостойное. Бывает и очень часто бывает, что дело громкое и во все без исключения уши своим звоном проникающее, как раз и оказывается никчёмным и даже вредным, а дело тихое, почти никому незаметное, оказывается очень даже всем людям полезным и правильным. Это всё к тому, что о Старике со Старухой вспомнил, а то ведь за делами Ивановыми да Салтановыми чуть было совсем о них не позабыл.

***

Да в общем-то о них и рассказывать нечего. Ничего в жизни Старика со Старухой не изменилось, хоть и произошли с ними события чуть ли не волшебные. Хотя если подумать, какие они волшебные? Ну подумаешь прибило волной бочку к берегу. Подумаешь, оттащил её Старик подальше от воды, открыл, ну и что? Откуда он знал, что в бочке той Царица с царевичем Гвидоном томятся, погибели своей дожидаются? Тихое дело? Конечно тихое! Хотя бы потому тихое, что не узнал никто, а зачем кричать-то? А в остальном Старик со Старухой как жили до бочки этой, так и продолжали жить. Старик каждое утро уезжал к Самому Синему морю, рыбу ловить, а Старуха хлопотала по хозяйству и ждала возвращения Старика, муж всё-таки. Правда после того, как Старик привёз в дом Царицу и царевича Гвидона, Старуха на Старика ругаться перестала, совсем перестала. Но это такие мелочи, что вряд-ли они кому интересными будут.

Разве что Царица и царевич Гвидон, которые поселились у Старика со Старухой, изменили их жизнь, и то, самую малость. Оно понятно, что поселились, а куда им прикажете идти? Назад, к царю Салтану возвращаться? А вдруг как он всё-таки сам их приказал в бочку засунуть, замуровать, да в море сбросить, что тогда? Чтобы вернувшись домой по-новой оказаться в бочке законопаченными и в море выброшенными? Вы бы вернулись, если такое будущее, хоть и смутно, но просматривалось? Вот и они не дурнее вас оказались, потому и продолжали жить у Старика со Старухой, потому как идти им больше некуда было.