Иван Премудрый
Шрифт:
***
– Фролка! Фролка, змей подколодный! Ты где?!
– Здесь я, князь-батюшка. Чё кричать-то...
– На тебя не крикнешь, ты не пошевелишься, дармоед. Спишь всё время, вон, аж вся рожа опухла.
– Я князь-батюшка вовсе не сплю.
– А что так?
– Служба княжеская не позволяет.
– А рожа почему опухшая?!
– Это, князь-батюшка, в аккурат от постоянного недоедания.
– Хорош врать-то!
– Я, князь-батюшка, никогда и никому не вру, даже тебе.
– Ну ты того, не забывайся!
– А я и не забываюсь. Вот попробуй, князь-батюшка, вместе со мной по городу, да
– Вот ведь брехло! Ну хоть бы покраснел ради приличия.
– Нам, князь-батюшка, краснеть не полагается, потому как мы на службе княжеской пребываем.
– Эх, выпороть бы тебя, да нельзя.
– Правильно, нельзя меня пороть.
– Молчи обормот, не перебивай князя! Пороть-то по заднице придётся, а врёшь и дерзишь ты не задницей, а головой. А по голове пороть, то ежели сейчас ты хоть и дурак, но так себе, терпеть можно. После воспитания ты, так совсем дураком станешь, у меня на тебя никаких нервов хватать не будет.
Князь-батюшка мужчиной был уже в годах и в солидных годах, поэтому всякие там физические упражнения в виде гимнастики или скакания на коне и размахивания мечом ему были возрастом противопоказаны. А кровь, особенно с утра, да пораньше, она придания ей ускорения для более быстрого и весёлого протекания по кровеносным сосудам требовала, причём требовала этого каждое утро. Поэтому такие вот словесные перепалки с Фролкой и были для князя заместо утренней гимнастики на коне с мечом или без коня, но все равно с мечом. Об этом где-то там, раньше, уже было написано, это так, в виде напоминания.
– Ты вот что, - разогнав кровь по организму и тем самым придя в хорошее настроение сказал князь.
– сбегай-ка на городской рынок, да узнай, что там у нашего Ивана творится? Что-то давненько от него вестей не поступало, не случилось ли чего?
– Сбегал уже, князь-батюшка.
– с улыбкой до ушей ответил Фролка.
– Это когда же ты успел?
– А с самого раннего утра и успел. Оно ведь как, князь-батюшка, народ, он, когда рано-рано на рынок приезжает, он первым делом не товар свой раскладывает.
– Что же он тогда делает?
– для князя услышанное было почти откровением.
– Он, князь-батюшка, друг с другом новостями всяким свежими делится, ну и товар попутно раскладывает конечно. Дело торговое, оно промедления не любит, сам знаешь.
– Где ж народ за ночь свежие новости берет?
– А кто их знает? Придумывает наверное. А может быть всё, что народ за новости выдаёт, ему ночью снится. Но князь-батюшка, скорее всего придумывает. Сам знаешь, какой он, народ. Ему в жизни его никчёмной, окромя слухов и сплетен разных, абсолютно на всё наплевать, даже на торговлю.
– Ладно, разошёлся. На себя посмотри. Говори, что про Ивана узнал?
– Князь-батюшка, ты только не гневайся. Это народ всё придумал, я здесь не причём. От себя ну нисколечко не добавил.
– Говори, давай! Хорош темнить!
– Народ, князь-батюшка, говорит, что Иван наш захватил княжество Русланово и сам в нем княжить начал. Ещё говорят, что бояр всех перепорол, в городе чистоту и порядок навёл, говорят, лютовал страшно.
– А может не наш Иван?
– Говорят, что наш. Говорят, что он себя Премудрым называет.
– Тогда кажись наш. Вот ведь подлец, какой фортель выкинул? Ну, вернётся я ему устрою!
– Ещё говорят, чудеса у него всякие начали происходить.
– Какие такие чудеса?
– Не знаю князь-батюшка, и народ не знает, видать не придумал ещё.
– Это что же получается, обманул меня Иван? Я к нему, как к сыну родному: доверием его своим наделил, посольством руководить назначил, а он, вон какую чуду-юду выкинул! И что теперь делать? Войну ему что-ли объявлять?
– А ничего не делать, князь-батюшка. Лучше подождать немного. Народ, сам знаешь, он одно и тоже долго врать не умеет и не любит, он скоро что-нибудь новое придумает.
– Тоже верно. Ладно с Иваном. Что ещё нового происходит?
– А происходит князь-батюшка то, что целых три посольства из соседних царств да княжеств
к нам пожаловали и беседу с тобой иметь желают.– Ну вот, а что я говорил?! Иванова работа! Молодец Иван, верно службу служит! А брехунов этих, чтобы с ними такое сделать?
– А ты подати для них увеличь, чтобы знали, как самому князю врать.
– Дурак ты Фролка, окончательный дурак. Если им подати повысить, они мухлевать начнут, хотя они и так мухлюют. Значит так, скажи городскому голове, от моего имени скажи, чтобы сегодня же с десяток самых говорливых, тех, кто на рынке неправду всякую рассказывает, прилюдно выпороли.
– За что же, князь-батюшка?
– А за то, что сны им неправильные снятся. Чтобы, значит, они исключительно правильные сны видели.
– А с послами что делать?
– С послами? Пущай подождут с недельку, а там посмотрим, что с ними делать. Неча, чтобы так сразу до меня допускать, разбалуются.
Глава седьмая
До сих пор удивляюсь, как царевич Гвидон не расшиб себе лоб и руки-ноги не переломал, когда домой возвращался. А тут ничего удивительного нет. Это всё из-за подарка Анны Ивановны. Лук, да ещё с налучьем и с колчаном, тулом, полным стрел, они чьё хочешь внимание напрочь на себя отвлечь могут.
Налучье царевич повесил на пояс, а колчан со стрелами, стало быть, за спину. И вот пока шёл по лесу, он не очень-то смотрел себе под ноги или вперёд, а всё больше лук рассматривал. Достанет из налучья, покрутит его в руках, полюбуется и обратно спрячет. Минут через несколько опять достаёт и опять любуется, так вот и шёл царевич Гвидон в деревню.
Из чего, а уж тем более как был сделан тот лук, царевич Гвидон особо не задумывался. Ему было достаточно того, что лук в его руках, а значит принадлежит ему и является его оружием, первым настоящим оружием. Да, царевич нисколько не удивился тому, что Анна Ивановна подарила ему этот лук. Как бы это объяснить? Ну, например, вы же не будете удивляться, если вам подарят ботинки? В смысле, самим ботинкам как таковым не будете удивляться. Самому факту подарка - вполне закономерно, удивляться будете, мол за что это щедрость такая? Ну и конечно же, не будете таращить глаза на эти ботинки, соображая: что с ними дальше делать и куда их применить? Так и царевич Гвидон. Подарку он разумеется обрадовался и поблагодарил Анну Ивановну словами благодарными на какие был способен. А вот самому подарку, как таковому, нисколько не удивился. Не смотря на дни в бочке проведённые: детство, отрочество и часть юности, царевич прекрасно знал, что это такое ему подарили, для чего оно надобно, и как им, подарком этим, надлежит пользоваться. А попользоваться ой как хотелось, руки до того чесались, что царевич нашёл на особицу стоявшее сухое дерево и решил испробовать лук. Единственное, что его смущало - царевич знал, как стрелять из лука, но никогда этого не делал на практике. Поэтому сухое дерево было выбрано с учётом свободного пространства вокруг него. Не иначе как интуитивно, царевич Гвидон сообразил, что так стрелы в траве будет легче искать, попасть с первых разов в цель он не очень-то рассчитывал.
Цель, в виде сухого дерева выбрана, лук извлечён из налучья, стрела наложена. Царевич натянул тетиву, прицелился и отпустил её. Стрела, с шипением рассекая воздух, улетела в сторону дерева, и, и воткнулась в сухой ствол! А вы что подумали?! Подумали, что улетит в неизвестном направлении, как принято говорить, "за молоком"? Как бы не так! Попал царевич Гвидон и попал именно туда, куда целился, а не туда, куда получилось.
А тут собственно говоря и удивляться нечему, всё поддаётся элементарной логике. Судите сами: уж если царевич Гвидон впервые в жизни увидев лук со стрелами, хоть и неизвестно откуда, знал, что это такое перед ним и как им пользоваться, то почему бы ему не уметь стрелять из этого самого лука? Да и какая разница, что эти знания были дадены ему неизвестно кем и неизвестно за что? Вам не всё равно? Мне так всё едино.