Из чего созданы сны
Шрифт:
— Я могу открыть бутылку, месье? — спросил он меня.
— Да, пожалуйста, Жюль. Мы сейчас поедим. Причем одни. Я сейчас быстро наведу здесь порядок, — сказал я.
Жюль взял белую накрахмаленную салфетку и вынул из бочонка бутылку. Фройляйн Луиза подошла к нему.
— Минутку, — произнесла она.
— Слушаю вас, мадам? — Он снова занервничал.
Фройляйн серьезно посмотрела на него.
— В чем дело, мадам?
— Ты это прекрасно знаешь…
— Пардон, мадам, — сказал Жюль, которому была крайне неприятна эта сцена, — но я не имею
— Ах вот как! — В голосе фройляйн зазвучала угроза. — Я так и подумала. И все же минутку подождите. У меня для вас есть послание.
Жюль не мигая смотрел на маленькую женщину. Ларжан хохотал. Он от всей души наслаждался происходящим.
— Ваш персонаж? — вполголоса спросил он меня. — Какой типаж, потрясающе!
— Послание? Какое послание, мадам?
Взгляд фройляйн опять скользнул куда-то в запредельную даль. Она произнесла медленным, заклинающим голосом:
— Не торопитесь. Вы должны услышать то, что хотят сказать вам те, наверху.
Жюль покраснел от смущения.
— Те… наверху… мадам?
— Да… — Фройляйн Луиза прислушалась. Никто ничего не говорил. Только по радио звучала музыка — «Страна чудес в ночи».
Фройляйн Луиза произнесла Жюлю прямо в лицо:
— То, что вы хотите сделать, есть зло. Вы принесете несчастье людям…
Голос фройляйн Луизы был глухим и монотонным.
— И это несчастье станет и вашим несчастьем…
Жюль вдруг побледнел. Я видел, что он испугался:
— Мадам, действительно, я…
— Спокойно! — снова заговорила фройляйн Луиза, в то время как Ларжан хихикал, а Ирина схватила меня за руку. — Вы очень, очень долго будете искупать это…
— Пожалуйста, Вальтер! — прошептала Ирина.
— Да, — сказал я. — Хватит. — Обойдя все еще бледного официанта, я подошел к фройляйн Луизе и с угрозой в голосе сказал: — Меня тогда перебили!
— Перебили… когда?
— Когда я сказал, что знаком с директором управления социального обеспечения в Бремене. Если вы сию же минуту не оставите нас в покое…
— Но я ведь должна Ирину…
— Вы ничего не должны! Только исчезнуть! Немедленно! Я сыт вами по горло, — произнес я, заставляя себя быть жестоким. — Если вы этого сейчас же не сделаете или будете и дальше слоняться здесь и я вас еще раз увижу, я поговорю с директором управления социального обеспечения!
Взгляд фройляйн Луизы блуждал между смеющимся американцем и ошеломленным французом. Она пролепетала:
— Поговорите?
— Да, — злобно бросил я. — Вы знаете, о чем. Мне кажется, что сейчас самая пора отправить вас на пенсию.
— На пенсию! — вскрикнула фройляйн.
— Не отправят, — ухмыльнулся Ларжан. — Но для этого сейчас вам надо быть послушной. Я послежу, чтобы здесь все шло как надо. Можете не беспокоиться.
— Не беспокоиться… Правда?
— Правда. Я ваш друг, фройляйн Луиза. Я позабочусь о хорошем финале. Не бойтесь.
— Это… это… — Фройляйн Луиза тяжело дышала. — Это чудесно… Вы здесь… и другие тоже… столько моих друзей… — Она взглянула на Жюля. — Только за этим последите!
Этот хочет зла… он и есть зло!— За ним мы, конечно, проследим, — сказал американец и снова сделал знак ошарашенному Жюлю, не замеченный фройляйн Луизой. — Я знаю господина Роланда. Потрясающий человек. Вы можете доверять ему.
— Но Индиго…
— Она в хороших руках. Все будет хорошо, вот увидите, все. Но теперь вам надо идти, фройляйн Луиза.
Фройляйн нерешительно переминалась с ноги на ногу.
Ларжан рассмеялся ей в лицо:
— So long, Luise. And good luck to you![103]
— Я вмешалась, — произнесла фройляйн. — Я не имела права это делать. Я доверяю своим друзьям. — На ее глаза опять вдруг навернулись слезы: — Простите… Все в порядке… Только за французом последите, пожалуйста…
— За этим последим, — невозмутимо пообещал Ларжан.
Жюль по-идиотски стоял с бутылкой в руке.
— Дело в том, что он не друг, — сказала фройляйн Луиза. — Но вы это знаете, да?
— Конечно, я это знаю, — успокоил ее американец.
— Ну тогда я сейчас пойду. И буду молиться, чтобы все удалось, — произнесла фройляйн. Она кивнула Ларжану, мне и Ирине. На француза она больше не взглянула.
Маленькая, убогая и смешная фигурка вышла из номера. Несколько секунд все молчали.
— Слава Богу, — произнесла наконец Ирина.
Жюль никак не мог успокоиться.
— Кто это был? Как эта дама попала сюда?
— Я забыл запереть дверь, — объяснил я.
— Да, но как она вообще проникла на пятый этаж?
— Не ломайте себе голову, — улыбнулся уютно чувствовавший себя Ларжан. — Сумасшедшие всегда найдут дорогу.
— Сумасшедшие?
— Разумеется, старуха абсолютно сумасшедшая, — сказал Ларжан. — Вопиюще сумасшедшая. Но не опасная. Если вы всю жизнь имеете дело с психами, у вас наметанный глаз. Успокойтесь же, наконец, и откройте бутылку.
Жюль начал вынимать пробку, предварительно отвернув проволочную петлю. Он все еще был настолько огорошен, что поспешил и пролил несколько капель шампанского на ковер.
— Пардон, мадам и месье… я… я… эта особа…
— Ну, теперь-то ее нет, — сказал я и попробовал шампанское. — Отличное!
Жюль наполнил оба фужера, после того как я подвел к столу Ирину и придвинул ей парчовое кресло. Я тоже сел.
— Я позабочусь о том, чтобы эта особа никогда больше здесь не появилась, — сказал Жюль. — Кто она? Ваша знакомая, месье?
— Да, — сказал я. — Знакомая. С одиннадцатью умершими друзьями. Они беседуют с ней, иногда она их еще и видит.
— Значит, действительно, сумасшедшая, — воскликнул Жюль, вынимая из корзиночки тосты.
— Разумеется, — сказал я.
— И во мне мертвого увидела, — сказал Ларжан. — Ха-ха-ха! Charming old lady.[104] У меня в Голливуде был один автор, так тому всюду мерещились слоны. Не маленькие, разноцветные, которых видят пьяницы. Нет, настоящие огромные слоны. Повсюду! Прихожу я к нему однажды…