Из чего созданы сны
Шрифт:
— Нет, — ответила Ирина. Ее темные глаза поблескивали. Она уже немало выпила. Из радиоприемника все еще доносилась спокойная музыка, которую я попросил передавать из бара. — Я сыта. Больше ни кусочка не смогу проглотить. Вальтер, вы же не сможете так поступить!
— Как?
— Так просто уйти из «Блица».
— Нет, — сказал я, — разумеется, нет. Я не смогу этого сделать.
Ее грудь под красным платьем бурно поднялась и так же бурно опустилась.
— Но почему же вы однозначно не отказали этому мистеру Ларжану? — спросила Ирина.
Я снова налил нам шампанского.
— Видите ли, — медленно начал
— Ну и? — спросила Ирина. — И что? Вы можете ради них бросить «Блиц» и вашего друга Хэма, с которым вы так долго вместе работаете? Который так много для вас сделал — вы же сами мне рассказывали! Только из-за денег? Нет, на такую подлость вы не способны!
Я усмехнулся.
— М-да, — задумчиво произнес я, — а стоило бы попробовать. — Я снова выпил. С моим «шакалом», судя по его замашкам, надо было держать ухо востро.
— Фу, какая гадость! — в сердцах воскликнула Ирина и испуганно закрыла рот ладонью. — Извините!
— Да, ладно, — сказал я.
Она какое-то время не мигая смотрела на меня, а потом спросила:
— Это правда, что вы должны «Блицу» двести десять тысяч марок?
— Да, — сказал я. — Ну и что? У меня было и триста тысяч долгу.
— А белая машина, она хотя бы ваша?
— Да, моя. Я… В чем дело? Почему вы так на меня смотрите? — Она была навеселе. С пьяным смешком Ирина произнесла:
— У меня с вами договор, по которому я должна получить пять тысяч марок!
— Ну и?
— Вы принесли мне кучу вещей — одежды и всего остального, но денег я еще не видела.
— Разве нет?
— Не видела!
— Ну как же, — произнес я, вспомнив вдруг о Берти, который был на пути в Хельсинки. — Вы просто невнимательны. Это потому, что я вас не интересую. Вы не хотите сконцентрировать на мне свое внимание. Взгляните-ка под диван. У изголовья.
Ирина встала, слегка покачнулась и опустилась на колени перед диваном. Пошарив рукой, она выудила конверт. Разорвала его, и оттуда выпали банкноты.
— Семьсот марок! — восторженно воскликнула она.
— Не будьте такой материалисткой, геноссин, — произнес я. — Там еще и письмо есть. — Теперь начиналась милая игра в письма, которые я спрятал в разных местах. По времени я так все и рассчитал. У меня был такой чудесный план на всю эту ночь, когда мне нужно было присматривать за Ириной, а американцы везли Яна Билку в Нью-Йорк — вместе с планами стран-участниц Варшавского Договора на случай войны…
Сидя на корточках перед диваном, Ирина прочла вслух то, что я написал на листке бумаги:
— «Упоительно прекрасная юная дама! Мужчина, писавший эти строки, самый несчастный человек на свете. Если вас интересует причина, посмотрите за портьерой широкого окна в салоне…» — Ирина поднялась, смеясь и покачиваясь, побежала к портьере и обнаружила там второй конверт, спрятанный мною. Когда она его открыла, оттуда выпали две крупные банкноты.
— Две тысячи марок!
— Читайте письмо, — напомнил я.
Она послушно прочитала:
— «Он самый несчастный человек на свете, поскольку провел в вашем обществе уже пятьдесят часов, но все еще не имеет права гладить, целовать и ласкать ваши волосы, ваше лицо, вашу шею, ваши изумительные большие…» Нет, господин Роланд, это уже чересчур! — Она залилась краской.
— Дальше, дальше! — потребовал я,
потягивая «Поммери».— «…ваши изумительные большие… потому что он — продолжение в ванной комнате, за футляром электробритвы…»
Ирина снова засмеялась. Держа в руках конверты, письма и деньги, она побежала в спальню.
В этот момент раздался стук в дверь. Услышав голос Жюля, я отпер. Он принес бочонок с новой бутылкой шампанского.
— Давайте ее сюда, — сказал я, собираясь открыть бутылку. Во второй уже было на донышке.
Собирая посуду на столике, Жюль произнес:
— Все в полном порядке, месье. Я сейчас говорил с месье Зеерозе. Он целиком d’accord[105] с американцами. Вы получите от них эксклюзивно дополнительный материал — в качестве благодарности за поддержку…
В чем дело? Я был в полном замешательстве. Ларжан все-таки пытался блефовать? Или американцы блефовали? Может, они в самом деле хотели нас одурачить и водили за нос даже свехумного Зеерозе? Мы так далеко продвинулись вперед и столько всего узнали, прежде чем американцы изъявили готовность помогать нам. Может, они стали такими услужливыми, испугавшись, что иначе мы в конце концов станем мешать им и можем все сорвать? И в итоге в их планы входило облапошить нас? Ларжан косвенно намекал на это. Но тогда он и был главным жуликом. Какой же все-таки смысл было ему тащить меня в Нью-Йорк? Комиссионные? Да, конечно, комиссионные. И все же… Нет, это надо отложить до завтра, я ничего не понимаю.
— А что с большими информационными агентствами? — спросил я Жюля.
— Ни одно не пронюхало.
Из ванной донесся легкий вскрик Ирины.
— Что это? — удивился Жюль.
— Немного денег от моего издателя. И пара нежных слов от меня. Как вы мне и советовали. Как видите, тут тоже все в полном порядке.
Жюль засмеялся.
— Bonne chance, Monsieur.[106] — Он поставил поднос с новыми фужерами и направился вместе с тележкой к выходу. Я помахал ему и запер за ним дверь. Потом опять наполнил два фужера шампанским.
Из спальни вышла Ирина. Она держала в руках еще одно письмо, еще один конверт и еще больше денег и выглядела перевозбужденной. Глаза ее при этом горели. Она произнесла:
— Ну и наглец вы!
— Вы не хотите вслух прочесть то, что написано в этом письме?
— Вы прекрасно знаете, что это нельзя читать вслух!
Я подошел к ней.
— Вам этого еще никто не говорил?
— Такое… и такими словами… нет, никто!
— Могу я это сказать? — спросил я и обнял ее.
Она порывисто вырвалась из моих объятий:
— Отпустите меня! Я еще должна заглянуть под вашу пишущую машинку… Там лежит продолжение…
— Но сначала… — сказал я, протягивая ей фужер.
Она посмотрела на меня своими черными беспокойными глазами.
— Вы хотите меня напоить? Я должна напиться? Ужасно напиться?
— Да, сделайте одолжение, — произнес я, опять вспомнив про Берти, а потом про Ларжана и его предложение. И тут же я понял, что хочу Ирину, очень хочу, немедленно. Она подняла фужер.
— Хорошо, я напьюсь до беспамятства. Бессмысленно. Почему бы и нет? — Она выпила полфужера и отдала его мне. Потом побежала к моей портативной пишущей машинке и вытащила из-под нее конверт. Ирина надорвала его, и оттуда опять выскользнули банкноты.