Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Вечером он предложил ей выйти за него замуж, и она, слегка растерявшись, обещала подумать. Счастливый и возбужденный, он расценил ее ответ как "да", и уже через несколько часов затаив дыхание ступил на хрустальную набережную.

Некоторое время она с удивлением наблюдала за тем, как близкий человек, с которым она давно уже привыкла делить если не всю жизнь, то довольно большую ее часть, стремительно превращается в незнакомца, пришельца с другой планеты, разговаривающего на непонятном языке, и то и дело засыпающего в неудобной позе, прижимаясь лбом к ее виску.

Она пыталась поговорить с ним, но он со счастливым лицом нес совершенную околесицу – что-то про ее хрустальный сон, в который она его впускает. Она никогда в жизни не видела снов, а если видела, то не запоминала. Во всяком случае, ничего необыкновенного ей никогда не снилось, в этом она была абсолютно уверена. Он не то чтобы не верил – просто не слушал, улыбался и прижимал ее руку к своему лбу.

Она спрашивала себя, действительно ли любит этого человека, но ответить не могла, и когда на работе ей предложили двухмесячную командировку в Новую Зеландию, с радостью согласилась – весь жизненный опыт учил ее: не торопись решать проблемы, просто подожди, пока они решатся сами собой.

Поначалу он не очень расстроился, но уже через три дня понял, что два месяца ему не выдержать.

Он начал встречаться с другими женщинами – но безрезультатно. Несколько раз ему снились сны, которые казались чужими, но ничего завораживающего в них не было, одна суета и скука.

Он от корки до корки изучил книгу "Осознанные сновидения", пробовал медитировать, неделями не менял наволочку на подушке, которая все еще хранила запах ее волос, и даже купил у проститутки грамм гашиша, который выглядел, как кусок темного пластилина, а на поверку им и оказался.

Все чаще и чаще, засыпая и погружаясь в не тот сон, он испытывал физическую боль, и торопился поскорее проснуться. Вскоре он почти перестал спать, и бродил по квартире, время от времени проваливаясь в беспамятство, но тут же просыпался и с диким видом бежал в ванную комнату, обливаться холодной водой.

Он все-таки продержался два месяца, и в тот день, когда она должна была вернуться, лег в ванну с холодной водой. По его расчетам оставалось не больше получаса до момента, когда она войдет в дом, но рейс задержали чуть ли не на целый день. В конце концов он задремал, мирно и без сновидений, но в какой-то момент обнаружил себя на деревянной лестнице, ведущей в подвал. На этот раз он точно знал, что именно там увидит, поэтому даже не попытался проснуться, а просто нащупывал босыми ногами ступеньки, пока не уперся в тяжелую дощатую дверь. Он нажал на ручку, и дверь бесшумно отворилась, как будто приглашая его войти.

Когда она обнаружила его в остывшей воде, он еще дышал. Она вызвала амбуланс, думая о том, что жизненный опыт ее не обманул – проблемы действительно решаются сами, жаль, что не так, как нам хотелось бы.

Пока машина с воем неслась по вечернему городу, она держала его за руку и разглаживала на нем электрическое одеяло. Перед глазами покачивался пакет с теплым физраствором, ее замутило, и она едва успела схватить пластиковое ведро для мусора.

Повезло, - сказал фельдшер, - оно обычно привинчено к стене, а сегодня оторвалось. Надо починить, да руки не доходят.

Она не поняла ни слова, но на всякий случай кивнула, и продолжала сидеть, зажмурившись, абсолютно уверенная в том, что стоит ей открыть глаза, как она увидит полное ведро хрустальных осколков. Горло саднило, как будто и в самом деле что-то оцарапало ей гортань, и она, не оборачиваясь, сунула ведро фельдшеру.

Тот хмыкнул и зашуршал пакетами, она прислушалась, но никакого звона не услышала, осторожно открыла глаза и засунула озябшие руки под электрическое одеяло, стараясь не смотреть на безмятежно-счастливое, улыбающееся лицо.

Вик. Рудченко

Анестезиолог

1.

Витька Емельянов читал книгу уже третий час. Вцепившись руками в потрепанный картонный переплет, он отчаянно бегал глазами по строчкам и время от времени посматривал на страницы сбоку: много ли еще осталось? Книжка была казенная, библиотечная, и хотя отчитано было всего две трети, возвращать ее нужно было уже сегодня.

В деревнях вообще жизнь невеселая. И Витькина деревня в этом смысле не была исключением. Но помимо основных недостатков - нет газа, горячей воды, отопления - существовал еще один серьезный минус. Не было никаких развлечений. Клуб чаще всего не работал, гармонистов приглашали только на свадьбы, и каждодневный молодежный досуг сводился к неумеренным водочным возлияниям и дракам.

С появлением Веры Поташниковой четырнадцатилетний Витька пристрастился к художественной литературе. Вера приносила книги с работы и под честное слово давала почитать - на недельку, на две. Обычно Витька проглатывал их за пару дней. Ему вообще нравилась Вера: с ней было всегда интересно. Умная, с институтским образованием, она знала множество удивительных фактов из области науки. Например, то, что Земля не круглая, а слегка приплюснутая, или что существуют звери, которые насиживают яйца как куры.

Старший брат не разделял Витькиной привязанности к книгам. Сам он, впрочем, тоже приносил брошюрки про следователей и сыщиков, но чтобы прочитать стоящую вещь – на это у него всегда не хватало времени. Витькин брат работал в совхозе водителем.

– Чего ты все изучаешь? Сгонял бы с пацанами на пруд, искупался.

– Не могу, - Витька всегда говорил с братом серьезно, искренне. Он на минуту оторвался от чтения.
– Понимаешь, интересная книга. Нужно дочитать. Там такой сюжет: три толстяка...

– Погодь, Витёк, не сейчас!
– Было видно, что брат действительно куда-то спешил. Схватив лежавшие на комоде путёвки, он сунул ноги в разношенные ботинки и уже на ходу бросил: - Матери скажешь - в контору пошел.

Книжка была дочитана часам к семи, когда пастухи погнали по деревне стадо коров. Удовлетворенно выдохнув, Витька съел холодный сырник, обулся и, сунув книгу под мышку, побежал на другой конец деревни - к Зотовым.

2.

До войны у Зотовых была большая семья. Старшая, Мария Федоровна, рано осталась без мужа (умер от туберкулеза), но за короткую семейную жизнь успела родить двух сыновей и дочь. Дочь, Галина, первая вышла замуж и укатила в Москву, на фабрику. Сыновья же оказались дружными; переженившись перед самой войной, завели совместное хозяйство, огород, починили избу. Задумали строить второй дом (и завезли уже материал), - но на этом все и закончилось. Одного убили под Москвой, второго - где-то в Польше.

Дочери тоже не повезло. Ее муж, летчик-испытатель, прошел всю войну, получил звезду героя, а в 52-м по-глупому разбился на летном полигоне. Авария случилась по вине механика, который не закрепил какой-то трос.

Галина не стала возвращаться в деревню. Оставшись вдвоем с маленькой дочкой, она перешла на сдельную работу, переехала из коммуналки в хорошую квартиру. Мария Федоровна несколько раз приезжала к ней в гости, но перебраться в город насовсем так и не решилась.

Дочь Галины, Вера, так же, как и мать, выросла без отца. С детства она мечтала стать врачом. В совсем еще юном возрасте Вера успела перечитать массу всевозможных книг по медицине, начиная от журнала "Здоровье" и кончая малопонятными фармакологическими справочниками. В мединститут она поступила со второго раза, но училась очень старательно: хотелось попасть в ординатуру.