Из другого теста. Книга 2

— Кажется, наша фея перестаралась, — придирчиво резюмировала Ракна. — Как бы они не потонули, заснув на полдороге. А как мы переберёмся? Наших дубликов в реке не источат в труху?

— Не источат, — пообещал Анабер, утаскивая их вниз по склону. — Я один фокус знаю.

Этим своим фокусом капитан приложил офонаревшего Нара, как дубиной по блину. Удручённый мандарин никак не мог поверить в жуткие страсти: переехать через реку на загривке медведя! У того шкура и так сродни ультракевлару — самые крутые клыки вязнут. А стоит медведю раздуться, так его можно в космос запускать без скафандра. Берры утверждали, что единственный способ завалить этих титанов местной фауны, добраться до ушей или глазниц. У бубновых это иногда получается, а остальным слабо. Очень практичные в употреблении машины.

Первой на нечеловеческий эксперимент отважилась Дубль-Ра. Шашни Ракны с Ойбером наложили свой отпечаток на взаимоотношения их машин. Неравного брака, понятно, там и теоретически не дождаться, однако мандаринка прониклась доверием к Дубль-О. Сдувшись до размеров своего пилота, Дубль-Ра осторожно вскарабкалась на спину присевшего медведя. Легла на пузо, раскинув ноги и плаксиво закудахтала. Ракна, сидя в кабине, разливалась слащавыми трелями, заваливая машину грудами комплиментов. Дубль-О поднялся и очень деликатно начал прибавлять в весе. В конце процедуры мандаринка напоминала древесный гриб, присосавшийся к могучему стволу.

Подобрав собственного пилота, медведь вступил в воду, напоминая океанский лайнер, который запустили в сельский пруд. Он в два счёта форсировал реку, держа хвосты над водой. Выбрался на берег и затопотал, будто капризный ребёнок. С его лап посыпались змее-ящерки, так неосмотрительно сменившие лапы на плавники — домой им теперь не удрать. Дубль-О буквально на цыпочках прокрался в сторонку, боясь подавить этих пиявок, и пошёл обратный процесс: он сдувался, мандаринка распухала. Оказавшись на земле, она позабыла обо всём на свете — бросилась клевать копошащихся в песке недоумков, позарившихся на несъедобную добычу.

Вывесив из пасти слюни, Шах потребовала немедля доставить её к деликатесам. И на Дубль-Пата запрыгнула лихой амазонкой — ещё и погоняла его засранка. Нар, в конце концов, прищемил хвост мужской гордости, польщённый предложением прокатиться от самого Дубль-Ана. И сидел на его спине важный, как домашний кот, прознавший, что он в родстве со львами.

Глава 17

Глава 17

Ханс и Галя угомонились только к полуночи — страхом их подзарядило, будь здоров. Наруга уже прикидывала, как бы их притормозить, как Нар заметил ползущую по стволу величавого кедра человеческую фигурку. Они остановились, привычно фиксируя вокруг себя членов загонной команды. А попутно и будущий обед. Команда в наличии, а вот обед она распугала своим представительным составом. Беглецы прочно обосновались на дереве, и Анабер дал добро на вахтовую охоту. Ночь прошла спокойно. Гуго с Ойбером приготовили наводчикам завтрак: незаметно подкинули к дереву убитую змею, когда те спускались вниз. А потом загонщики ударили в литавры, знаменуя продолжение концерта. Галя с Хансом дунули дальше, добросовестно спасая шкуры.

День пролетел незаметно в штатном режиме бесполезной с виду погони. Беглецы заметно приободрились, уверовав в удачу. Эта вера во все времена являла собой мощнейший наркотик для головорезов и проходимцев всех мастей. Такой фактор, как случайность — чистое совпадение независимых от них процессов и событий — их одухотворённые жаждой наживы мозги в упор не признавали. Чем собственноручно совали в руки противников оружие против себя. Да и скорость достижения собственного провала поддерживали на высочайшем уровне. Анабер положил на путь к северной котловине не менее пяти суток — наводчики добрались до её предместий к вечеру четвёртых.

Правда, не сразу поняли, что это и есть оно самое. Пришлось сооружать целую боевую операцию, загоняя придурков на крутой — по сравнению с прочими двумя — нехоженый перевал. Благо, склоны всех трёх котловин не предполагали беспрепятственного передвижения в любом другом направлении. Ханс несколько раз пытался нащупать пути в сторону от перевала — чуть не переломал кости скотина. В конце концов, он смирился и вскарабкался на вершину. Жаль, что снизу не полюбоваться его рожей при виде знакомого озера и преобразователя — на остальное, впрочем, тоже. Даже луна не помогала разглядеть беглецов, когда те поднялись достаточно высоко.

— Они там что, поселиться решили? — бухтела Ракна, недовольно разглядывая перевал. — Целый день там торчат. Анатоль, всё из-за тебя! Предлагала же слазить и посмотреть, что они затеяли. А вдруг вызовут десант прямо туда?

— А смысл? Без тварей в преобразователе им не обойтись — мягко возразил Ойбер.

Он лежал у костра, уложив любимую поперёк тела. Играл её шикарными волосами и явно пришёл к выводу, что отвлечь Ракну сексом пойдёт на пользу не только ему. Ночь лишь начиналась, времени навалом. Более технологичного способа помаячить на орбиту, нежели костры, у наводчиков нет. А костры должны быть очень большими — одним хворостом не обойдёшься, нужен лесоповал. А ночной лесоповал — затея безгранично безумная, если учесть, что из всех придуманных человечеством инструментов у берров лишь когти. А раз дела обстоят таким образом, значит, временное затишье на фронте нужно использовать для самых насущных нужд — мысленно прокомментировала Наруга. А что может быть более насущным — настойчиво вопрошали пальцы Ойбера, забираясь под майку любимой.

Когда Наруга заметила, что они уже забрались на вершину и занялись соском подруги, весь её сарказм, как ветром сдуло. До самых печёнок достала мысль, что ночь и вправду только началась. Что времени навалом. И что она сидит тут, как дура, и таращится на чужого мужика, вместо того, чтобы заняться своим. Взгляд невольно упал на Гета — тот не без иронии любовался её лицом. И так наслаждался увиденным, что желание придушить мерзавца отодвинуло намерение утащить его подальше от костра.

Но добил её взгляд Анабера, сидящего рядом с мужем. Тот упивался всей картиной в целом, пряча ухмылку в усы. Наруга глянула на Шатхию — той вообще всё по барабану. Подруга таращилась на огонь, занятая исключительно своими мыслями. Патрик делал вид, будто загружен тем же — его старания не замечать хутамку в ином приложении усилий могли своротить гору. Акери взлетела на дерево подзаряжаться и релаксировать под сочным лунным светом — совсем затерялась в кроне. Один Гуго беззаботно дремал, по причине отсутствия в доступных пределах предмета своей страсти.

Пока Наруга глазела на прочих, собственный муж напомнил о себе. Резко сократил расстояние и навалился на неё, прогудев в ухо:

— Может, хватит? Не хотелось бы озвереть и утащить тебя отсюда за волосы.

— Почему за волосы? — брякнула она от неожиданности.

— Я где-то читал о такой традиции наших далёких предков, — вибрировало ухо от этого его возбуждающего гула.

Они поднялись одновременно. Достопочтенным образом отошли от костра метров на десять, и Гет сграбастал её на руки — едва рёбра не треснули. Чуть ли бегом протащил жену между деревьев и рухнул на колени. Хорошенько приложил её спиной о землю — привычка не ощущать боли давно породила в беррах несколько грубоватые манеры.

— Ты девчонкам в борделе кости не ломал? — не удержалась Наруга от вопроса, пока её в авральном режиме избавляли от одежды.

— Нет! — глухо гавкнул он.

И навис над ней, требовательный, как ультиматум, и деспотичный, как любая страсть. Возбуждение Наруги внезапно подтолкнуло её поиграться, подразнить мужчину. Он пресёк. Превратил милую сексуальную провокацию в нелепое секундное барахтанье. И принялся брать своё по праву мужчины, великодушного к любимой женщине, но жёстко охраняющего границы этого великодушия. Он хотел её и в гробу видел всё, что рискнёт помешать. Включая милые провокации. Сегодня их настроения не совпали, но это уже потеряло смысл. Наругу втянуло в круговорот его напора, отравив жаждой мужчины. Сквозь сумбурный припекающий угар в голову продралась сугубо женская мысль, что она орёт на весь лес.

Наруга лежала на нём, остывая, и вяло целовала широкое бородатое любимое лицо. Лапы Гета столь же лениво прохаживались по плечам и спине — он выдохся, выплеснув страсть без остатка. Она же размышляла о своей новой ненаучно скроенной шкуре. Бесчувственная снаружи, изнутри та откликалась на ласку, словно получая выборочные приказы на включение реакции. И реакция на прикосновения Гета казалась ей не совсем естественной. Создавалось впечатление, будто её нарочно запрограммировали на выбранный ею объект, заставляя реагировать лишь на его посылы. Нет, спасибо, конечно, что оставили хоть это. Но иногда скучаешь по ноющим порезам и саднящим ушибам — рассеянно наблюдала Наруга, как безболезненно затягивается рана на руке. Кажется, она наткнулась на острый сучок, изрядно пропоровший кожу. Удобно, конечно, но порой чувствуешь себя какой-то ущербной. И даже больше: машиной, программное обеспечение которой заменили её сознанием.