Из другого теста. Книга 2

А берры всё больше напрягались, понимая, что этот олух сейчас загубит всю операцию. Наконец, сидящий под взгорком Нар уловил отзвуки какой-то движухи с юга. К котловине на полном ходу шпарил кто-то опасный и не один.

— Дурга тоже почуяла, — подтвердила Ракна, неотрывно следя за поджигателями.

— Кто? — не поняла Наруга.

— Моя дубличка, — досадливо отмахнулась Ракна.

— И в честь кого ты её так обозвала? — попыталась развеять её нервозность Наруга. — Убери одну букву, и по-русски будет звучать весьма неблагозвучно.

— Сама ты неблагозвучная, — пренебрежительно скривилась Ракна. — А Дурга величайшая из всех богов всех подряд религий. Титаническая богиня. Слушай, это же не может быть случайностью? — кивнула она в сторону юга, куда уже нервно поквакивали мандарины. — Мужики бы не пропустили, верно?

— Думаю, они устали ждать. Решили пугнуть этих криворуких. И пока те сгоняют к перевалу и обратно, ребята сами раскочегарят костры. А то мы тут месяц провозимся.

— Так, может, слезем отсюда? — взялась строить собственные планы Ракна. — Подтянемся ближе к перевалу.

— Зачем? — не поняла Наруга смысла столь изысканного плана.

— А вдруг их там кто-то случайно завалит? — тоном «руки в боки» выдвинула претензию эта бестолочь. — Кто тогда проинструктирует десант, что их должны сожрать в игольнице? А они должны сидеть, сложа руки.

— Сиди, где посадили, — отрезала Наруга. — Потом, когда всё закончится, мы обязательно доложим Нутберу, что ты в стае самая умная. А пока он считает иначе, ты не станешь ломать из себя дургу.

Ракна надулась и заткнулась. Хватило её, как всегда, на минуту. Потом она захихикала, любуясь, как Ханс орёт на Галю. Та шипела на десантника и, видимо, качала права — жаль, слов не разобрать. Два первых штабеля немилосердно дымили, не желая устраивать иллюминацию. Третий только-только пустил жидкий дымок. Ханс попытался плеснуть на него бензинчику, дабы подбодрить огонь, но Галя повисла на его руке. Датчанин не постеснялся продемонстрировать, насколько он не джентльмен. Отшвырнул занозистую бабёнку — та отлетела в сторону, изобразила шикарный перекат и подскочила уже с увесистой деревяшкой в руках. Прыгнула к обидчику, но снова улетела — на этот раз безо всяких перекатов, пропахав мордой землю.

— Фу, как грубо, — поёжилась Ракна, обернувшись к югу.

Явление гостей уже слышалось невооружённым ухом. Однако бойкая парочка поджигателей не реагировала на опасность: то ли взгорок мешал, то ли азарт, с каким те выясняли отношения.

— Ещё не успеют смыться, — пробормотала Наруга и попросила: — Нар! Пугните-ка их!

Мандарины поднялись и лихо вскарабкались на взгорок. Прокашлялись и выдали воинственную руладу — сдохнуть можно от смеха. Но Ханс не засмеялся. Он мигом выпустил Галю, с которой в пылу драки уже спустил штаны, загнув соратницу раком. Та тоже перестала голосить и барахтаться — плюхнувшись на землю, тотчас вернула штаны на место и вскочила на ноги. Через несколько секунд повздорившая парочка уже мчалась к перевалу на всех парах.

А к вырубке неслась почуявшая их четвёрка сороконожек — видать, всё, что оказалось под рукой у берров. Или намеренно выбранные твари, исходя из их скоростных характеристик. В качестве бегунов эти жирные кольчатые создания с громадными щитами на башке оставляли желать лучшего. Они, как никто, подходили на роль охотников, которым ничего не отломится.

Едва сороконожки миновали вырубку и посеменили дальше, у взгорка затормозили Дубль-Гет с Дубль-Гу и Бин-бин. Тотчас рядом с мандаринкой нарисовалась Бинка, но проигнорировала машущих ей руками подруг. Она ломанулась куда-то в обход вырубки, ведя за собой мужиков. Русская селянка неподражаемо ловко скакала через препятствия, ни разу не споткнувшись в ночной полутьме. Её белоснежные волосы развевались заполошным приведением, нечаянно прилипшим к затылку и рвущим жилы, чтобы оторваться и слинять.

— Ей всегда достаётся всё самое интересное, — проворчала Ракна, порывисто шлёпаясь на задницу с видом безнадёжно оскорблённой энтузиастки.

— Не припомню, чтобы тебя прельщала беготня по пересечённой местности, — рассеянно пробурчала Наруга, поглощённая происходящим. — Ты и по обычной-то перемещалась исключительно на транспорте.

Бинка с ребятами ненадолго скрылась за деревьями вновь образованной опушки. Вот мужики показались снова: торопились к штабелям, неся по две здоровенные канистры. А за ними поспешала и Бинка, волоча одну — аж перекособочило бедняжку. Но время поджимало. Первая луна уже коснулась вершин гор на западе. Вторая торчала прямо над головой, показывая, что полночь минула. И если ещё немного проканителиться, то никаких маяков ни на какой орбите не увидят.

— Ты по-прежнему настаиваешь, что ей жутко повезло? — иронично уточнила Наруга.

Ракна смерила её уничтожающим взглядом представительницы научной элиты, которой цирковой пудель демонстрирует сложение простейших чисел. Наруга от души улыбнулась любимой привереде и вернулась к тому, что действительно интересно.

Её супруг уже карабкался на прибрежный штабель с канистрой наизготовку. На вершине он основательно полил стволы. Отшвырнул опустевшую ёмкость, присел, что-то там пошаманил и спрыгнул вниз. Естественно он то ли сломал, то ли вывихнул ногу — с такой-то верхотуры да в потёмках! Но результат не замедлил сказаться: наверху полыхнуло. Не успокоившись на достигнутом, Гет схватил вторую канистру и захромал вокруг штабеля, поливая его вдоль и поперёк. Затем вытащил из-за пазухи какое-то тряпьё и взялся сооружать примитивные факелы. Сбрызгивал их горючкой, поджигал и совал меж стволов. К нему протелепался Дубль-Гет — скорая помощь оборотней. Супруг юркнул в кабину и вернулся обратно закончить начатое.

Гуго занимался тем же, предварительно отняв у Бинки канистру. Та, в отличие от Гали, прав не качала. Быстро и спокойно мастерила факелы, то и дело, поглядывая в сторону перевала. Волновалась она зря: мужики, что там засели, ни за что не пропустят назад диверсантов, пока дело не будет сделано. Кончилось тем, что эта дурища умудрилась подпалить лезущие под руку волосы — грёбанная валькирия! Бин-бин ломанулась на помощь пилоту, нервно кудахча и совершенно не к месту прибавляя в росте. Подбежала, и Бинка нырнула в неё, сразу же вынырнув обратно. Она скрутила восстановленные волосы, закрепила шишак чем-то подобранным с земли, и продолжила работу. Спрыгнув с запылавшей вершины штабеля, Гуго, первым делом, высказал помощнице что-то нелицеприятное, но та — чудо из чудес — смолчала. Так молча и подавала ему готовые факелы, пока они не покончили тут, и не отправились к третьему штабелю, куда подтянулся и Гет.

Вскоре на прогалине полыхали три длинных поленницы, постепенно набирая силу.

— Думаешь, они увидят? — с сомнением задрала голову Ракна. — А если они не прямо над нами?

— Их корабль на низкой орбите! — пояснил Гет, взбираясь к ним. — Там луны не могут дотянуться до кораблей. Над одним и тем же участком земли корабль проходит дважды в сутки: днём и ночью. Но, не прямо над нами: восточней и западней. Ничего, электроника на низкой орбите работает, так что разглядят. Ты как? — обнял он Наругу.

— Что с ней сделается? — проворчала Ракна, поднимаясь. — Долго нам тут торчать?

— Всё, идём отдыхать, — разрешил Гет, увлекая жену вниз.

— Слушай, — заторопилась следом Ракна, — так, если они где-то дальше, то сюда не спустятся?

— Нет, они приземлятся восточней в паре дней отсюда. Это, если поторопятся. Если нет, то западней, но гораздо дальше от нас. Придётся дольше топать по нашей замечательной планете. Так что я бы на их месте поторопился, — на ходу просвещал дам бывший кадет штурманской академии.

— Их тоже придётся конвоировать? — раздражённо уточнила Наруга.

Мысль о том, что снова грядёт счастливый шанс мотаться по лесам, вызвала моральную тошноту.

— А зачем? — удивился Гет.

Ну да, чем меньше их сюда доберётся, тем баба с возу… Тьфу ты! Кобыле легче, как говорят русские.

Они снова собрались у своего костра в распадке, прикрывавшем их от перевала. Анабер установил дежурство у котловины, остальным объявив отбой. Сначала к перевалу отправились Ракна с Ойбером и Дитмар. Первая компенсировала моральный ущерб от прежнего бездействия. Второй не мог оставить эту паршивку без присмотра. Третий явно не желал находиться рядом с Шатхиёй, наблюдая за пламенными взглядами простодушного в плане лирики Патрика. Насколько Наруга помнила из истории, у немцев с французами вечно что-то не ладилось. Кажется, чуть ли не к каменного века. Уж с времён Римской империи точно. Соперничество за женщину, естественно, тут никаким боком. Да и отношения у мужиков нетрадиционные: они даже не друзья, они стая. Но хрен редьки не слаще, как поговаривают в Таноле.