Из другого теста

Совершенно новый, ни с чем несравнимый опыт — Риг не мог бы с уверенностью признаться самому себе, что получил лишь удовольствие. Может, ему мешало это страстное желание каждого берра во всём, где получится, оставаться человеком? И нынче ночью его покоробило внезапное болезненное низвержение в животное бездушное состояние? Враз с этим не разобраться. И он ещё долго будет ломать голову над природой слияния двух разных, но одинаковых оборотней. Сейчас же ему понятна одна единственная вещь: он это испытал, и ни за что от этого не откажется. За это он станет драться, какая бы сила не покусилась на принадлежащее ему и только ему. Думать о том, что подобной силой может оказаться собственная стая, было страшно, а потому совершенно не хотелось. Риг и не думал, размышляя лишь о ближайшем будущем.

Ведь ему предстояло отправиться к месту его перерождения, как это называла Ари. Туда, где он когда-то давно умер, вспоминая об этом так, будто всё случилось вчера. Туда, где он очнулся, с первой секунды, с первого вздоха ощутив собственную чужеродность. А ощутив, первым делом смирился, что его наставники и друзья по академии убьют отвратительного перерожденца. Раздавят без всякой жалости, с отвращением к монстру, в которого он превратился. Да, он пойдёт туда, в котловину, хотя никакой тяги нынче не чувствовал. Акери не требовала, но её просьба звучала, как приказ самой сущности оборотня. Выйти же из повиновения этой силе не смог бы ни один берр.

Тут память весьма кстати подсказала, что старый вожак намеревался послать его на дальний рудник. В башке тревожно завыл непривычный вопрос: как нарушить законы стаи, предписывающие ему повиноваться вожаку? Просить Нутбера в этот раз заменить его на руднике? Договориться с братьями в обход старика? Чертовски не хотелось оставлять Акери так надолго. Она… Она же… Эти наносные человеческие мыслишки канули, не успев, как следует зацепиться в мозгу. Нет! Берры не лгут друг другу. Они слишком одиноки, чтобы заводить в стае прежние человеческие порядки. Остаться без стаи — верный путь к гибели! Тут и дубль не поможет, коли у его партнёра с башкой нелады. Берр не погибает в одиночку — утягивает за собой того, кому и в голову не придёт спастись без него. Такова уж у них с дублем общая природа. И выйти из игры не получится ни у одного из двоих.

было со стариной Фроди, что служил под рукой майора Нута. Он погиб на тридцать четвёртом году их жизни здесь. Его дубль лёг рядом с тем местом, где порвали верблюда, в котором находился Фробер, и больше не встал. Как не старались его подбодрить, через три дня Дубль-Фро умер, всерьёз растревожив остальных медведей. Да и беррам досталось. За полгода до этого у Фроди родился Локи. Малыш Локбер не прожил и года, как остался круглым сиротой. И никакие заботы стаи не заменили ему ни умершей матери, ни погибшего отца. Да что там говорить! Их слишком мало, чтобы потеря даже одного не наносила по стае чудовищного удара. Может, потому Эйбер и решился родить сына.

Просыпалась Ари тоже не без вывертов. Внезапно распахнула вполне живенькие глазёнки и так подскочила со шкур, будто присела туда лишь на минутку.

— Ты чем-то озабочен, — с полной уверенностью заявила она, едва глянув на него.

Не дождавшись ответа, подошла к широкой бадье. Принялась полоскаться в холодной воде, окуная голову, чуть ли не до макушки. Оборотни могли себе это позволить — с их странных, будто чем-то пропитанных волос вода скатывалась без помех.

— Сейчас ты пойдешь к себе. Тебе лучше быть подальше, когда я оспорю приказ Нутбера, — твёрдо, как о деле решенном, объявил Риг.

И потянулся. Он же не дерево, как некоторые, а зверь — его тело требовало этой непременной процедуры.

— У нас получится его убедить, — со всей уверенностью заявила Акери.

— Ты не можешь…

— Могу, — мягко возразила она. — И должна. Если бы не наша близость, я ушла бы к месту перерождения в одиночку. Но теперь я не могу что-то делать без твоего одобрения. Это неправильно. А идти туда очень правильно. Так надо. И ты чувствуешь, что я права.

— Нутбер будет не в восторге, — попытался, было, побрюзжать Ригбер, да не тут-то было.

— Я сама ему скажу. У вожака нет причин мне отказывать. Он обязательно поймёт, что так надо. А когда мы пойдем к месту перерождения? — как о деле решённом, осведомилась Ари.

Её кожа быстро впитывала капельки воды, как у самого обычного берра. Никаких различий, кроме деторождения. Если, конечно нет других, на которые малышка так упорно намекает. Ригбер уловил, но не распознал таинственную интонацию в её невозмутимости. Он подскочил, в один прыжок оказавшись рядом с провалившейся в себя девушкой. Та не вздрогнула и даже не посмотрела на него. Просто закинула руки на его плечи и уткнулась слепым взглядом в широкую грудь.

— На твоём острове вы иногда заходите в круг столбов? Я правильно понял?

— Заходим.

— Зачем?

— Чтобы быть, — почти равнодушно бросила Ари. — Вот вы можете быть только на этой планете. Если тебя оторвать от неё, ты развоплотишься. Очень неудобно для жизни. А меня увезли с Кунитаоши, но я осталась собой. В мире людей всё сообразно и целесообразно. Такие, как мы, уже не являемся его порождением…

— Погоди, — наконец-то дошло до Ригбера. — Ты хочешь сказать, что там, в вашем круге вы обретаете способность удерживать себя в стабильном состоянии? Где угодно?

— Я так и сказала, — наконец-то соизволила посмотреть ему в глаза Ари.

— Пойдём к вожаку, — поцеловав её, ринулся натягивать штаны Ригбер.

Берры вполне могли обходиться без одежды и обуви — их тело ничем не пронять: ни холодом, ни острыми камнями. Но, жизнь среди людей не позволяла сверкать голыми задницами — неприлично.

— Не пойдем, — тяжко вздохнула Акери и покосилась на дверь.

— В смысле? — безотчётно прислушался он и тоже вздохнул.

Ари вернулась на шкуры. Подцепила кургузую маечку и успела её натянуть. Она только-только ухватилась за штаны, когда дверь в комнату беспардонно распахнулась. Берры остерегались многого, но вот бояться по-настоящему Ригу ещё не доводилось. Даже в той истории с бубновой дамой. Однако от госпожи Таноль можно было ожидать чего угодно. Даже, когда над её плечом торчит довольная морда Гета. Путаясь в пальцах, Риг затягивал поясную завязку на штанах из кожи, которую вымачивали в озере Мрака — звучит глуповато, но теперь все будут его называть именно так. В иной одежде развоплощаться не получалось — приходилось раздеваться, а это хлопотно.

Риг сосредоточенно избегал смотреть на пасмурное лицо Наруги, гадая, что за этим стоит. Близость берра с её любимой зелёной пигалицей? Так Акери сама решила…

— Мне плевать на ваши знойные страсти, — помогла ему Наруга, шагнув через порог.

Она добралась до шкур, плюхнулась рядом с Акери и разлеглась с видом весьма озадаченной кошки. Гетбер закрыл за собой дверь и присел на пол, подперев её спиной. Рожа счастливая, как у Дубль-Ри, стащившего чужой кусок.

— Меня здорово интересует один вопрос, — продолжила госпожа Таноль. — Неужели вчера у вас не нашлось минутки, чтобы зайти? Просто сообщить, дорогуша, что с тобой всё в порядке. Настолько, что тебе понадобилось срочно залезть в штаны к мужику.

— Я была слишком возбуждена, — объяснила Акери таким тоном, словно это всё и объясняло. — У меня очень давно не было мужчины.

— У тебя очень давно не было мозгов, — задумчиво возразила Наруга. — А мужиков вокруг тебя ещё как было.

— Но, они же все люди, — удивилась Ари.

— Допустим, — поразмыслив, согласилась подруга. — Допустим даже, что я очень хорошо тебя понимаю, — зыркнула она в сторону скучающего Гета. — Однако искать для твоего свинства более мягкого названия не стану. Потому, что ты свинья. А ты не встревай, — многозначительно сощурилась она на супящегося Ригбера. — У тебя тоже давненько не было мозгов. Точней, у всех вас. А я-то ещё сомневалась: оборотень наша пигалица, или придуривается? Теперь окончательно поняла: такая же идиотка и сволочь.