Из истории Боспора

Отдельные обломки «тонкостенной керамики», найденные в Елисаветовском городище, отличаются глиной совсем иной, чем у тех сосудов, которые мы определили как пантикапейские. Эта глина имеет основной коричневато-желтый, на поверхности серый цвет, она менее плотна, содержит много примесей, среди которых попадаются частицы какого-то темного минерала. Почти все такие обломки принадлежат типу 4-му («чашка с крышкой»). Определить центр производства этой керамики я затрудняюсь. Она во всяком случае очень близка только что рассмотренной; может быть, она представляет также продукцию какого-либо из боспорских центров, но не исключена возможность, что она изготовлялась и в самой области нижнего Дона. За последнее предположение как будто говорит характер глины этих обломков, напоминающих грубую, вылепленную от руки керамику, уже безусловно изготовлявшуюся в области нижнего Дона. Но для окончательного суждения по данному вопросу мы имеем слишком мало материала; и во всяком случае подавляющее большинство «тонкостенной простой керамики», употреблявшейся в обиходе Елисаветовского городища, привозилось сюда с Боспора.

Тесно связана с рассмотренной группой «тонкостенной керамики из красной глины» группа сосудов из серой глины. Сходство проявляется, прежде всего, в формах сосудов. Вполне ясно восстанавливаются по нашим обломкам формы кувшина, совершенно аналогичного типу 1-му керамики из красной, глины (№ 446, рис. 40, 5), «рыбного блюда» (тип 3-й), чашки (тип 2-й), открытого светильника (тип 6-й), наконец, энохои. Эти сосуды из серой глины принадлежат в некоторых случаях несомненно к той же самой группе тонкостенной керамики, которая только что была нами рассмотрена. Строение глины этих сосудов и сосудов из красной глины совершенно сходно, а разница в окраске должна быть приписана условиям обжига: и как у сосудов из глины красного оттенка встречаются участки сероватого, иногда совсем серого цвета, так и у серых сосудов встречаются иногда участки красновато-желтые. Но эти наблюдения касаются не всей массы серой керамики. Для некоторых из серых сосудов, наряду с постоянным чисто-серым, грифельно-серым цветом, одинаковым и на поверхности и в изломе черепка, характерна и несколько иная выделка: стенки обычно толще, пропорции тяжелее, контуры проще и грубее; среди форм сосудов этой группы попадаются более выраженные негреческие типы. Первая из этих групп безусловно принадлежит тому же центру, что и «тонкостенная керамика из красной глины», следовательно, скорее всего Пантикапею; вторая, несомненно, родственна ей и, вероятно, представляет также продукцию мастерских Боспорского царства; но имеем ли мы здесь дело с другим поселением, или только с другой пантикапейской мастерской, сказать с уверенностью не решусь.

Вся эта «тонкостенная керамика» представляет простую обиходную посуду, о чем достаточно убедительно свидетельствуют формы сосудов и отсутствие росписи или какой-либо иной орнаментации; судя по многочисленным находкам, она была широко распространена в обиходе населения Елисаветовского городища, во всяком случае населения центральной части городища: об обиходной посуде населения окраинной части мы еще будем говорить в дальнейшем. Итак, в главной своей части эта обиходная посуда представляет импорт из центральной части Боспорского царства, главным образом из Пантикапея.

Чисто-хозяйственное назначение — точнее определить это назначение я пока затрудняюсь — имели, далее, тяжелые блюда и чаши на низкой подставке из светлой глины — «толстостенные блюда и чаши» (рис. 44). Все они отличаются большой простотой и грубостью выделки: стенки толстые, глина плохо очищена, крупнозерниста, обжиг слабый, в связи с чем стоит и большая тяжесть этих чаш. У всех глина светлая; по оттенкам ее выделяются два главных типа: очень светлая глина розоватого тона, с большим количеством примесей, среди которых особенно заметны мелкие частицы какого-то темного, почти черного минерала, и глина серовато-желтого, иногда зеленоватого цвета, с меньшим количеством примесей. Последний тип глины заставляет вспомнить грубые, сделанные от руки горшки местного изделия, в большом количестве представленные среди находок в Елисаветовском городище, вследствие чего эти чаши естественнее всего считать сделанными на месте; что касается других, из глины светлой, с темными примесями, то причерноморское изготовление их стоит вне сомнений, но центр назвать я бы затруднилась: грубые, несомненно не привозные изделия из такой глины встречаются в разных местах северного Причерноморья, и приурочить их к одной какой-либо местности было бы трудно. Очевидно только, что для Елисаветовского городища следует предполагать подвоз таких блюд опять-таки скорее всего с Боспора.

Рис. 44. Тип глубокой «толстостенной» чаши.

О найденных в 1928 г. обломках остродонных амфор мне приходилось не раз говорить — в связи с датировкой отдельных слоев, также при выяснении всей эпохи существования Елисаветовского городища. Здесь мне остается только дать общую сводку. Начну с обломков, имеющих клейма. Материал, поддающийся определению, хотя бы в смысле зачисления в какую-либо категорию, локализация которой иногда все еще остается, спорной, распадается на следующие группы [229] :

229

Все клейма просмотрены О.О. Крюгером, разделявшим их на группы и давшим датировку всех экземпляров групп 1–4.

1. Группа фасосская, представленная шестью обломками — №№ 742, 745, 748, 749, 752, 753; все они найдены на поверхности городища, и все, за исключением № 745, не поддающегося определению вследствие плохой сохранности клейма, относятся к III в. до н. э.

2. Группа родосская, представленная одним обломком — № 747, найденным на поверхности городища и принадлежащим к началу III, может быть концу IV в.

3. Группа херсонесская, представленная шестью обломками; из них пять — №№ 743, 754, 757, 759, 761 — найдены на поверхности, один — № 597 — во II слое раскопа IV. Последний обломок принадлежит еще IV в., остальные — III в. до н. э.

4. Группа амфор «с именами астиномов». Вопрос о происхождении этой группы едва ли можно считать вполне решенным. Мнению Гракова [230] о синопской локализации этих амфор в самое последнее время противопоставлено Коноваловым [231] предположение о выделке их на Боспоре. Эта гипотеза, на мой взгляд, во всяком случае заслуживающая внимания, не представляется мне достаточно обоснованной тем материалом, который приводится автором. Необходим новый пересмотр данного вопроса, при котором не только был бы привлечен эпиграфический материал всех причерноморских колоний, но и широко использовались бы все местные керамические изделия тех же центров. Только так мы сможем решить вопрос в сторону Синопы, Боспора или Ольвии (последнее тоже отнюдь не исключено). Всего в 1928 г. было найдено 11 обломков амфор с астиномными клеймами: три из них — №№ 120, 130, 146 — были найдены в верхнем слое раскопа I, остальные — №№ 746, 750, 755, 756, 758, 761, 763 — на поверхности городища. За исключением № 763, может быть, относящегося к началу II в. до н. э., все обломки принадлежат к III в. до н. э.

230

Б.Н. Граков, Древнегреческие керамические клейма с именами астиномов, РАНИОН, Москва, 1929 г.

231

A. Kocevalov, ук. соч.

5. Группа амфор с «энглифическими» [232] клеймами (т. е. с клеймами, буквы которых не рельефны, а вдавлены) на горлах. Эти амфоры особенно распространены на протяжении всей области северного Причерноморья, при этом не только в колониях, но и в местностях, заселенных негреческим населением. Укажу, например, что при раскопках Эберта в Марицыне в 1911 г. такого рода амфор было найдено 25 штук, при полном отсутствии амфор с клеймами других групп. Значительное количество их дали также производившиеся А.А. Миллером в 1908–1913 гг. раскопки курганного некрополя у Елисаветовского городища; много десятков — и целых амфор, и обломков — было найдено в Керчи, на Таманском полуострове, в Ольвии, в Херсонесе. Б.Н. Граков, которому принадлежит последняя публикация, посвященная этой группе [233] , насчитывает всего до 800 экземпляров, относящихся к ней; все они происходят с юга СССР. Вне области северного Причерноморья мы не встречаем этих амфор вовсе. Это придает особую важность решению вопроса о их происхождении.

232

Термин введен П. Беккером, ЗОО, т. V, стр. 29.

233

Б.Н. Граков, Энглифические клейма на горлах некоторых эллинистических остродонных амфор, Труды Гос. Исторического музея, т. I, Москва, 1920 г., стр. 165–206.

Все особенности рассматриваемой группы подробно освещены в уже упоминавшейся мною статье Б.Н. Гракова: они состоят в глине, типичной чертой которой является значительное содержание примесей, особенно белого кварца и какого-то темного блестящего минерала, в типе амфор (рис. 33, на котором воспроизведены две амфоры данной группы, изображенные у Гракова), в диалекте и содержании клейм. Ознакомление с этими особенностями заставляет объединить все амфоры с «энглифическими» клеймами в одну группу, ввозившуюся в различные местности северного Причерноморья из какого-то общего центра. Время существования этих амфор ограничивается, как это вполне убедительно показал на основании шрифта и диалекта клейм Б.Н. Граков, неполным столетием с конца IV в. до третьей четверти III в. до н. э. К высказанным Граковым соображениям прибавлю, что эта датировка вполне подтверждается анализом находок тех комплексов, в которых были найдены такого рода амфоры [234] .

234

См., напр., Ebert, ук. соч., курганы, ₁N; ₁Q; ₂U; ₃X; ₄S; ₄R; ₁L; ₂J; к тому же времени относится и целый ряд курганов Елисаветовского некрополя, содержащих амфоры той же группы.

Что касается центра производства данной группы, то последнее слово об этом, на мой взгляд, еще не сказано. Соображение Гракова, что таким центром может служить только одна из мегарских черноморских колоний, представляется мне вполне убедительным; но конечный вывод — что этот центр следует видеть скорее всего в Гераклее, может быть, в Каллатии — не кажется мне достаточно обоснованным. В частности, недоказанной остается для меня невозможность херсонесского происхождения этой группы. Не имея возможности углубиться здесь в разработку затронутого вопроса, я остановлюсь лишь на некоторых обстоятельствах. Сличение имен, встречаемых нами на «энглифических» клеймах, с именами херсонесских надписей, также как и сравнение особенностей диалекта двух упомянутых категорий памятников, заставляет меня склониться как раз к выводу о вероятности локализации производства данной группы в Херсонесе. Далее, как раз такую глину, с белыми и темными частицами, мне пришлось встретить у целого ряда найденных в Херсонесе сосудов простой и грубой выделки. Предположить в этих сосудах импорт из Гераклеи, на мой взгляд, совершенно невозможно, если учесть степень развития керамического производства в Херсонесе. По-видимому, Б.Н. Граков сравнивал глину амфор с энглифическими клеймами только с глиной херсонесских амфор с клеймами на ручках, а не с глиной херсонесских керамических изделий вообще; между тем, даже беглый просмотр найденных в Херсонесе простейших керамических изделий, местное производство которых едва ли может возбуждать сомнение, приводит нас к определенному наблюдению о существовании в Херсонесе различных месторождений глины и различных керамических мастерских. И наряду с светло-красной чистой и плотной глиной мы нередко встречаем у этих изделий как раз ту глину с многочисленными белыми и черными частицами, которая так характерна для рассматриваемой группы амфор. К сожалению, Граков не указывает точнее, какие именно «некоторые диалектические особенности» так отличают клейма наших амфор от херсонесских надписей.

Все это только некоторые соображения по данному вопросу. На решение его я не претендую — для этого нужна еще большая специальная работа. Пока локализация производства амфор с энглифическими клеймами не может считаться установленной.

Экземпляров данной группы в 1928 г. было найдено всего 8;. из них №№ 88 и 134 найдены в верхнем слое раскопа 1, №№ 353, 374 и 514 в раскопе II, №№ 563 и 602 во II слое раскопа IV, № 760 — на поверхности городища.

Если и при наличии клейма мы не всегда можем определить происхождение амфоры, то еще хуже обстоит дело с определением тех амфор или амфорных обломков, где клейма нет. В таком положении оказываются, например, ранние амфоры VI–V вв. до н. э., на которых клейма не ставились. В Елисаветовском городище, преимущественно в нижних слоях, найдено несколько обломков амфор «архаического типа» (см. рис. 28, 1, 2, 3 и рис. 34, 1). Подобные амфоры широко распространены везде, где вообще можно установить присутствие греческого импорта в VI–V вв. до н. э.; известная их часть, на основании особенностей технических должна быть отнесена к Ионии, но несомненно, что и в других областях существовало производство амфор того же типа: разбираться в них вполне уверенно мы еще не научились. К числу обломков, бесспорно принадлежащих ионийским амфорам, относится, например, № 320 (рис. 28, 1). Кроме этой категории ранних амфор ионийского типа, мы не наблюдаем каких-либо новых групп: все обломки распределяются на те же группы — фасосскую, родосскую и пр. Судя по глине и по очертаниям, преобладающее количество елисаветовских амфорных обломков, принадлежит группе, родственной, если не прямо идентичной, последней рассмотренной нами категории амфор с клеймами — группе, характеризующейся наличием «энглифических» клейм на горлах. Если эта группа, действительно, представляет продукцию Херсонеса, мы получаем интересное наблюдение о том, что и вино поступало в Елисаветовское городище больше из других центров северного Причерноморья, чем из Греции материковой или ионийской; во всяком случае, ввоз херсонесского вина в большей или меньшей степени имелся — на это указывают обломки нашей группы 3-й.