Из рода Свирх. Дикарка

Фееба давно тяготила жизнь в Лесу. Кажется, это началось с тех пор, как он впервые съездил в столицу империи Тарганен город Будру, где мы покупали оружие. В селении Свирх делали луки и стрелы, используя для наконечников кости и рога оленей, а за холодным оружием ездили в Будру. Шутили, что в этом городе оружия так много, что даже мыши бегают по улицам с ножами. Фееб влюбился в Будру с первой поездки, и наш Лес стал ему не мил, всё нём раздражало. Однако покинуть селение без благословения рода запрещалось. Духи Леса такого не прощали, и не могло быть человеку счастья в жизни и успеха в делах. Везде духи Леса найдут и начнут чинить препятствия.

Фееб просил моего отца отпустить его, но тот воспротивился.

— Улицы Будры до сих пор помнят кровь наших предков, — жёстко ответил он. — Никто из рода Свирх не будет там жить и трудиться на тарганенцев. Мы зайдём в Будру только, чтобы завоевать её. И не о чем тут больше разговаривать.

После того разговора Фееб пришёл ко мне совершенно подавленный.

— Поговори с отцом, Маара, — просил он. — Вдруг он прислушается к тебе?

— Но если ты уедешь в Будру, я должна буду поехать с тобой, — заметила я. — Ведь я твоя кохаи. Только вместе, везде и всегда.

Фееб дернул углом рта, в голубых глазах сверкнула злость.

— И что плохого в том, чтобы поехать в Тарганен и заниматься тем, что мне по душе?! — воскликнул он. — Да, когда-то мы воевали, но...

— Фееб, мы не воевали. Они подло напали на нас! Их маги дали жизнь птицам Зиккур, и те превратили наши города в Пожарище. Теперь там живут только нелюди, которые жрут человечину! Если бы Лес не укрыл оставшихся в живых, от рода Свирх никого бы не осталось!

Фееб обхватил себя за голову и дёрнул волосы, словно хотел вырвать. Затем до боли сжал мои плечи и заглянул в лицо.

— Всё это так, Маара! — с жаром заговорил он. — Но с тех пор прошло больше ста лет. Родились новые люди... Я, ты. Мир изменился, поделился на империи: Тарганен, Дирош, Великая степь, Онгеа. Зачем помнить о прошлом и мечтать о мести, когда можно жить в мире? Мне говорят, что я должен мечтать о мести, потому что из рода Свирх. А я мечтаю о другом, понимаешь?! Ты знаешь, я не трус, могу один выйти на лесного кота или... Да на кого угодно! Но я не хочу мстить империи за войну, которую вёл не я!

Я отвела глаза, не зная, что ему ответить.

— Самое для меня непонятное, почему твой отец застрял в прошлом? — продолжал Фееб. — Он такой здравый... А тут... Не понимаю!

— Есть вещи, которые нельзя забывать и прощать. Чтобы они не повторились вновь, — неуверенно повторила я то, что слышала от отца и Наставника.

— Тогда чего мы ждём? — окрысился он. — Почему до сих пор не отомстили?

— Мы пока не готовы, — ещё тише промолвила я.

Фееб горько усмехнулся:

— Боюсь, я не доживу до времён, когда мы будем готовы. А я хочу сейчас, понимаешь?

Он опустился на пол, обхватил мои ноги и прижался щекой к коленям.

— Каждую ночь вижу, как мы живём в Будре, — мечтательно заговорил он. — Чувствую жар кузни, едковатый запах калёного металла. Открываю глаза, а тут всё это... Мне плохо и душно в Лесу!

— Но почему ты хочешь поехать именно в Будру? — тихо спросила я. — В империи Дирош тоже есть ору...

— Нет! — гневно перебил Фееб. — Дирош помойка, населённая неудачниками и рабами.

Он стал с жаром целовать мои колени и бёдра, шепча:

— Прошу, Маара, поговори с отцом! Он тебя балует, прислушивается. Нет ничего страшного в том, что кто-то из рода Свирх найдёт своё место в империи Тарганен. Это не предательство!

— Хорошо, поговорю, — сдалась я.

И в тот же день поговорила. Однако отец, который на самом деле часто шёл мне уступки, оказался непреклонен.

— Только не в империю Тарганен, — отрезал он. — Никто из рода Свирх не станет отдавать им свой труд.

— Но отец! Мы же ездим в Будру за оружием и...

— Не сравнивай. Торговля — это совсем другое. В неё не вкладывается душа, — его глаза гневно сверкнули. Помолчав, он добавил: — Знаешь, мне кажется, духи ошиблись, признав Фееба твоим кохаи. Может, спросить их ещё раз?

Я поняла, что разговор сворачивает совсем не туда и поспешила его закончить.

А вскоре отца не стало.

Фееб больше не заводил со мной разговоров о Будре, но мне передали, что он отпрашивался также у нового Главы рода. Тот оказался не так резок, как мой отец, и разговаривал дружелюбно. Но тоже отказал.

«Ты хороший охотник и нужен племени, — сказал Глава. — В Будре ты станешь оружейником, каких тысячи. Кто будет тебя там знать? Кто запомнит? А здесь тебя никто не заменит».

Фееб психанул ещё сильнее, чем после разговора с моим отцом. Наверняка надеялся, что уж этого Главу рода получится уговорить. Помню, как он пришёл ко мне. Никогда прежде я таким его не видела: в глазах отчаяние, рот злобно оскален. Мне даже показалось, он что-нибудь с собой сделает. Пусть не станет оружейником, но и в селении не останется. Я успокаивала его разговорами и любовью, незаметно подсыпала порошок сон-травы в брагу, которую он пил. Сон-трава не подвела: Фееб стал постепенно успокаиваться, а потом вовсе уронил голову на руки и захрапел. Только стул перед этим успел разбить об стену. Ну да стул — не голова, уже починили. После того Фееб впал в мрачную тоску, перестал ходить на дружеские попойки. Да и с охоты всё чаще возвращался с пустыми руками. Старики качали головами и крутили седые усы.

«Эх, пропадёт парень», — вздыхали одни.

«Перебесится и успокоится», — возражали другие.

Фееб в самом деле со временем успокоился, и я думала, что он оставил мысли о переселении. И вот опять!

— Фееб, мы ведь уже всё решили! — раздражённо бросила я, натянула рукава халата, плотно запахнула его и хотела встать, но кохаи удержал меня за плечи.

— Маара, послушай, теперь все иначе, — сказал он. — Посмотри, что у меня есть... Что у нас есть!

Отпустив меня, он достал из-за пазухи холщовый, туго набитый мешочек. Торопливо, вспотевшими пальцами развязал тесёмку, и я едва успела подставить ладонь: из мешочка высыпались несколько блестящих жёлтых монет. Я в испуге перевернула ладонь, и монеты упали на шкуры.

— Откуда они у тебя? — шёпотом спросила я, всматриваясь в лицо Фееба.

— Заработал, — сказал он, недовольно собрал монеты, сунул обратно в мешочек, затянул тесёмку и спрятал за пазуху.

— Где ты мог столько заработать? Ты... — я запнулась, потом через силу договорила: — Кого-то ограбил?

— Почему сразу ограбил? — вновь окрысился Фееб. — Просто оказался кое-кому очень полезен.

— Кому?! В чём?!

— Не важно. И, знаешь, другая бы на твоём месте просто порадовалась и стала собираться в дорогу. А ты всё чем-то недовольна.