Из рода Свирх. Дикарка

— У тебя случился припадок, и я дала тебе настойку. Не бойся, скоро чувствительность вернётся.

— Припадок? — повторила я, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, но ничего не получилось. — А... как это? Что я делала?

— Билась на полу, кричала, что отдать Пролу какое-то зерно, — ответила она бесстрастным голосом.

Ухватившись за кровать, я поднялась с пола и села на её краешек. Стоило повернуть голову, как комната начинала раскачиваться из стороны в сторону.

Удивительно, что в припадке я сама не раскусила зерно яхменя. Видимо, желание жить было во мне так сильно, что даже не контролируя себя, я не сжимала зубы достаточно сильно.

— На всякий случай я сунула тебе в рот кляп побольше, — будто прочитав мои мысли, произнесла хозяйка.

— Откуда у вас настойка? Вы колдунья? — спросила я.

— Нет. Настойка осталась после мужа. Он болел, — помолчав, женщина добавила: — Я принесу тебе одежду.

Развернулась и вышла из комнаты.

Я поднялась на ноги, подождала, пока комната перестанет раскачиваться, и сделала несколько неуверенных шагов к двери. Ноги были слабыми, колени дрожали, но больше я хотя бы не падала. Придерживаясь за стену, вышла из комнаты и направилась в хозяйскую половину. В доме всё было перевёрнуто и разбито, однако женщина уже успела прибраться и смести мусор в углы.

Я подумала, что мы с Пролом принесли в её, и без того безрадостный дом, несчастье.

Женщина вышла мне навстречу, держа в руках длинное бледно-зелёное платье. Заведя меня в комнату, она помогла надеть его и завязала шнуровку на спине. С вырезом лодочкой и широкими рукавами по локоть, платье оказалось сшито будто на меня и однозначно не принадлежало хозяйке; но спрашивать, чьё оно, я не решилась.

— Тебе есть к кому поехать? — спросила женщина.

— Да, — ответила я, подумав, что ещё успеваю на дилижанс до Сеншая.

— Тогда уезжай, — сухо сказала хозяйка.

— Мне не на что ехать, — призналась я. — Все сбережения были у Прола.

— Я дам тебе цератов.

Я вспыхнула, готовая целовать ей руки:

— Спасибо! Как приеду в...

— Меня не интересует, куда ты проедешь, — перебила женщина, и в голосе впервые прорвались эмоции.

Я поняла, что она боится меня. К этому чувству примешивалось что-то ещё, чему я не могла дать определение. Наверняка упрекает, что я не разбудила Прола и спаслась одна. Мне захотелось оправдаться, захотелось, чтобы она узнала, что он не был моим мужчиной, а я не была его женщиной. Случайные попутчики, которых судьба ненадолго свела вместе.

— Я всего лишь возвращаю лишние монеты, — опять безэмоционально произнесла женщина. — Вы заплатили за три дня, а прожили один.

«А прожили один», — мысленно повторила я и поняла, как глупы и беспомощны будут мои оправдания.

— Спасибо за платье, — сказала я.

Женщина ничего не ответила. Я подумала, что мне больше незачем оставаться в её доме. Лучше пойти к ратуше и подождать дилижанс там.

— Тогда я пойду, — произнесла я.

— Поешь перед дорогой, — предложила она.

Стоило лишь подумать о еде, как перед глазами возник котёл с кипящей водой и плавающие там куски варёного мяса с костями. К горлу подкатила тошнота. С трудом сглотнув комок, я сказала:

— Спасибо, я не голодна.

Женщина кивнула:

— Я провожу тебя к ратуше. А то ещё упадёшь по дороге.

Я натянула сапоги, хозяйка прикрепила на пояс кошель, и мы вышли. Дверь оказалась сломана и валялась на земле. Хозяйка подняла её и поставила, перекрыв вход в дом. Я молча наблюдала за ней, избегая смотреть в сторону, где вчера был костёр. Но то место против воли притягивало взгляд. Даже не желая, я всё равно видела чёрный бок стоявшего на земле котла. Он напоминал огромного чёрного паука, подобравшего лапы.

Закончив с дверью, хозяйка кивнула мне.

— Возьми меня под руку, путь до ратуши не близкий, — сказала она.

Я послушалась и мы вышли со двора. Город жил своей обычной жизнью. Завидев нас с хозяйкой, многие как ни в чём не бывало здоровались. Никто ни о чём не спрашивал.

«Неужели им не хочется знать, что вчера случилось у неё во дворе? — думала я. — Неужели никто из них не леденел от страха, слыша крики Прола? Что за город такой странный и равнодушный? Кажется здесь все уже умерли и теперь по улицам ходят только их набитые водорослями тела».

К тому времени, как мы подошли к ратуше, я стала чувствовать себя значительно лучше, как будто с каждым шагом, уводящим от жуткого дома, в меня вливались новые силы. Ратуша находилась на другом конце города и представляла собой высокую башню из красного камня с колоколом под куполом. Когда мы подошли, колокол пробил три раза. Моё внимание привлекла видневшаяся между домами впереди синяя полоса.

— Что там? — спросила я у хозяйки.

— Море, — ответила она.

Сердце подскочило к горлу и забилось часто-часто.

— Море?! — сипло повторила я. — Мне нужно к нему! Как туда лучше пройти?

Женщина посмотрела на меня долгим взглядом и коротко обронила:

— Идём.

Мы спустились по мощёной разбитой плиткой дороге, прошли мимо увитых плющом высоких каменных заборов, и вышли к морю. Я замерла, поражённая его красотой и величием.

Здесь небо касалось воды. Две бесконечности, которым никогда не стать одним целым, две синевы.

У меня в голове прозвучал голос Прола:

— Море оно такое... Это не просто много воды, Маара.

Краем глаза я видела, как хозяйка сняла туфли и, держа их в руках, подошла к кромке воды. Волны окатили белой пеной её щиколотки. Женщина глубоко вдохнула солёный воздух и прикрыла глаза, на её лице появилось умиротворённое выражение...

У меня по щекам потекли слёзы. Я плакала, наконец-то, плакала. Кромка между водой и небом стала расплывчатой, облака утонули.

Хозяйка подошла ко мне и по-матерински обняла за плечи. Так мы простояли долго-долго, грустя каждая о своём.

А море одинаково ласкало всех — никого не удерживая, но и никого не отпуская.

...

Я ехала в дилижансе, который направлялся в Сеншай. За окнами тянулись зелёные луга, а будущее казалось зыбким, как утонувшее в море небо.

Глава 29

Встретил Дегана, как обычно, старая проститутка Жемель. Они издавна друг друга недолюбливали и при встречах по возможности демонстративно не замечали. Вот и сейчас, поднимаясь по парадной лестнице бок о бок, делали вид, что идут в одиночку.