Из старых записных книжек (1924-1947)
Шрифт:
Говорит он это, галантно осклабившись и слегка в нос - совсем не тем голосом, каким выступает на собраниях или беседует с подшефными кружковцами.
– Ну, что ж, - весело отвечает она, прищурив один глаз.
– В данном случае я готова быть вашей путеводной звездой.
Получается у нее это так звонко и удачно, что, поведя глазами, она еще громче и еще удачнее повторяет:
– В данном случае я согласна быть вашей путеводной звездой...
Вечером у нее гостья, тоже актриса, ныне почти совсем оглохшая, живущая в Доме ветеранов сцены... Хозяйка угощает гостью
– Он говорит: "Будьте моей путеводной звездой", и я ему: "Что ж, говорю, в данном случае я готова быть вашей путеводной звездой".
Гостья уходит, уезжает в свой Дом ветеранов. Догорает огонь в маленькой кирпичной печурке. Хозяйка ложится спать. И, засыпая, еще раз с удовольствием вспоминает:
"Ну, что ж. В данном случае я готова..."
* * *
"Катя".
Купец Исаак Пугачев, старообрядец, торговал мукой на Таганке.
* * *
Шкидский рассказ.
Очко. Азарт. Играют баш на баш. Ва-банк. Кто-нибудь кому-нибудь проигрывает 182 вагона хлеба. Так было у меня с Новалинским. Новалинский собирался бежать из школы. Я испугался и простил ему долг.
* * *
В 1920-м (кажется) году В.Л.Дуров открыл в Москве театр для детей. Первый спектакль назывался "Зайцы всех стран, соединяйтесь!".
* * *
У подъезда школы. Ссорятся мальчишки.
– Вот сейчас зафигачу твою кепку, зафиндалю куда-нибудь подальше попробуй достань!
Чем не "глокая куздра"?
* * *
– Саше можно, он еще маленький.
– Я тоже маленький.
– Какой же ты маленький! Ты на две головы выше Саши.
– Нет, все-таки я маленький. Я - полумаленький.
* * *
Подполковник (четыре ряда орденских ленточек) обедает (и пьет) с товарищами в ресторане. Заказывает на второе блинчики с мясом, объясняет:
– Я - человек холостой, мне приятно домашнее.
* * *
– Знаете это что? Глазикум отводикум - вот это что!
* * *
Четырехлетний мальчик ходит по двору, каждые две минуты кричит:
– А-а-ахапкин!
Чем ему понравился этот Охапкин - не знаю. Но убежден, что это доставляет ему высочайшее наслаждение. Для него это - и стихи и музыка.
Повторил раз двадцать.
* * *
Черное платье в белую капочку.
* * *
Хорошо сказала одна девушка-партизанка про немцев:
– Вы сами принесли свои кости на русскую землю...
* * *
В поезде "Москва - Ленинград".
Проводник-мужчина идет коридором, уютным каким-то голосом возглашает:
– Чаевничать никто не будет?
– Я буду.
– А вы где живете?
И стало еще уютнее.
* * *
В соседнем купе трехлетняя девочка читает стихи - совсем как Рина Зеленая.
* * *
Рассказывает пожилой капитан:
– Девушка была замечательная. Причем Лидия Михайловна звали...
* * *
В тамбуре. Стоят, курят демобилизованные. Оживленно обсуждают достоинства и недостатки европейских столиц.
– Нет, мне все-таки Вена
больше нравится.– А, брось ты. А чем Москва хуже?
– Кто говорит хуже?
– Вот Прага - так это городок!
– В Будапеште метро хорошее.
– А набережные в Вене - на Дунае - разве это набережные? У нас, в Ленинграде, Фонтанка и та лучше оборудована. А там - течет себе как речка в деревне.
* * *
Едет маленький худенький сорокалетний сержант с моложавым болезненным лицом. Четыре года на фронте. Прошел от Старой Руссы до "города Вена на Дунае". А в Ленинграде, куда он возвращается, - ни дома, ни семьи. Жена и четырехлетняя дочь погибли в 1942 году (дочка "росла на шоколаде, а умерла с голоду"). Дом на Охте сгорел. И вот едет - "счастья искать"...
* * *
Старший сержант. 1905 года рождения. Артиллерист. Был контужен осенью 1941 года под Старой Руссой. В пяти метрах от него упала бомба, его отбросило на 25 метров в сторону, ударило головой о дерево. Потерял сознание, лежал четыре месяца в госпитале. Говорить не мог. Рука дергалась. "Ничто не болит, а все-таки дергается". "Самое скверное - память. Память стала никудышная. Забывал самые простые вещи. Обедать иду - пилотку забуду надеть. Задание получил - повторю его, как положено по уставу, а отойду на пятьдесят шагов и - забыл. А один раз прихожу к командиру дивизиона: "Товарищ капитан, красноармеец..." - и, представьте себе, забыл собственную фамилию"...
– Пока в наступление шли - получше было. А как в Вену пришли и дальше уж некуда - опять началось.
– Как же лечили вас?
– Капли - не знаю, какие-то - в ухо пускали. Руку мазью растирали. А речь как-то сама вернулась.
* * *
Он же:
– Жена встретила - первое дело: "Из Вены привез чего-нибудь?" - "Нет, ничего не привез".
* * *
Как это сказано у Достоевского, что русские - "люди весьма непрочной ненависти".
* * *
В больнице.
– Бабушка, вы мокроту не глотайте. Вы - в баночку.
– Ну, что ж. Буду. Послушание поче поста и молитвы.
* * *
Ленинград.
Сижу на лестнице, жду Лялю. Маленький мальчик кричит с лестницы в окно - во двор, старшему брату:
– Вовка, иди домой!
– Зачем?
– Бабушка зовет!
– Не пойду.
– А мы ЧЕГО-ТО банку с бабушкой открыли.
– Ладно, иду! Не ешьте!
* * *
Джамиль Мордам-бей.
* * *
– Мальчики - милитаристы со дня рождения и чаще всего до дня призыва на действительную службу.
* * *
Старик - мальчику:
– Шмотри у меня - по заднишке получишь.
* * *
"Небее неба славянская девушка".
Вел.Хлебников
* * *
"Влада худесников и неимеев, бедесников трудоты".
"Неимеи всех длин, соединяйтесь!"
Он же
* * *
У него же - эмигранты:
"Самогнанцы в даль, в чужбу"...
* * *
– Какой сегодня фильм?
– "Путешествие таракана вокруг стакана".