Из тьмы

“Этот сержант говорит, что видел, что вы сделали с Бечели”, - ответил Воросмарти. “Он говорит, что хотел бы, чтобы все прислушались к предупреждению”. Сержант добавил что-то еще. И снова Воросмарти перевел: “Он говорит, что вблизи это еще хуже, чем было с куусаманского корабля”.

Фернао нырнул во дворец. Хотя стены выдержали самое сильное воздействие колдовского огня, внутри мало что осталось нетронутым. Возможно, Гонги уже вынесли то, что могли спасти. Возможно, там было не так уж много того, что стоило спасать.

Воросмарти сказал: “Ты сделал это с нами, лагоан, со своим народом и куусаманами. Теперь по земле ходит новая беззвездная тьма. Возможно, однажды это остановится в Сетубале”.

“Я надеюсь, что нет”, - сказал Фернао. “Я надеюсь, что мы выходим из темноты этих только что прошедших лет”. Воросмарти промолчал, но не выглядел убежденным. Ну, он бы этого не сделал, подумал Фернао. Каким-то образом это сделало его менее счастливым, менее защищенным, чем ему хотелось бы после такого триумфа.

С зубчатых стен своего замка Скарну смотрел на свой новый маркизат. Замок, расположенный на возвышенности, был превосходно приспособлен для обороны; предки предателей Симану и Энкуру знали, что делали, когда строили здесь. До тех пор, пока не появились яйцеголовые, ни у кого не было особых шансов занять это место.

Меркела подошла к нему и указала туда, где в миле или двух от него заканчивались поля и начинался лес. “Там мы поселили Симану”, - сказала она. “И ему скатертью дорога”.

“Да”. Скарну обнял ее. “Теперь все кончено. Мы победили. Никто ни с кем не воюет, нигде в мире”. Он покачал головой, наполовину с печалью, наполовину с удивлением. “И сколько времени прошло с тех пор, как это было в последний раз?”

Его жена пожала плечами. Она не слишком беспокоилась о мире в целом. Ее заботы, как обычно, касались дома. “Коллаборационисты все еще на свободе. Мы должны их выкурить”.

“Да”, - повторил Скарну. Это действительно требовало усилий, но в наши дни все меньше людей разделяют рвение Меркелы. Многие из них ничего так не хотели, как вернуться к своей жизни, как будто Дерлавайской войны никогда не было. День шел за днем, и Скарну все труднее и труднее было обвинять их.

Меркела сказала: “Ты видел выпуск новостей, который вышел вчера? Они посадили эту женщину на место свидетеля против Лурканио”. Она по-прежнему отказывалась называть сестру Красты Скарну. Когда она ненавидела, она проделывала тщательную работу.

“Я видел это”, - со вздохом ответил Скарну. “По крайней мере, новости о мире отодвинули это на последние страницы. Каждый раз, когда я думаю, что у нас было все то смущение, которое мы собираемся получить из-за этого, я оказываюсь неправ ”.

“Не похоже, что они призовут тебя”, - сказала Меркела.

“Нет, это не так”, - согласился Скарну. “На самом деле я не удивлен. Единственные дела, которые у меня когда-либо были с рыжеволосой, были такими, какие обычно бывают у людей на противоположных сторонах войны. Тогда он играл по правилам”.

“Я надеюсь, они вызовут Ватсюнаса и Пернаваи”, - сказала его жена. “Они смогут рассказать судьям, что альгарвейцы сделали с каунианцами в Фортвеге”.

Супружеская пара была на борту лей-линейного каравана, Скарну и Меркела помогли совершить диверсию, когда он проходил мимо ее фермы. Если бы тот караван не подвергся саботажу, все пленники на его борту были бы принесены в жертву ради их жизненной энергии. Как бы то ни было, многие из них рассеялись по сельской местности Валмиеры. Ватсюнас и Пернаваи некоторое время работали на ферме Меркелы, и оба тоже сотрудничали с подпольем.

“Что я помню о Ватсюнасе, так это то, как он говорил по-валмиерски”, - сказал Скарну. Это вызвало улыбку и кивок Меркелы. Какой бы строгой она ни была, она не могла отрицать, что Ватсюнас звучал довольно забавно. Его родной язык, конечно, был классическим каунианским. Он не знал ни слова о Валмиран, одной из дочерей старого языка, когда оказался здесь. В процессе обучения он казался человеком, застрявшим во времени на полпути между днями Каунианской империи и современным миром.

“Он заставил бы понять себя”, - сказала Меркела, - “ и он смог бы засвидетельствовать с другой стороны о том, что рыжеволосые сделали с людьми каунианской крови”.

“Да, но сможет ли он засвидетельствовать, что Лурканио имел какое-либо отношение к каравану, в котором он был?” Спросил Скарну.

“Я не знаю”, - ответила Меркела, “ и меня это тоже не очень волнует. Все, что меня волнует, это то, что все рыжие получат по заслугам. Я надеюсь, что солдаты в Алгарве берут много заложников, и я надеюсь, что они также сжигают их ”.

Она потеряла своего первого мужа, когда люди Мезенцио взяли его в заложники и сожгли. Если бы они не схватили Гедомину (в честь которого она назвала своего сына), она не была бы сейчас замужем за Скарну и не была бы маркизой. Скарну задавался вопросом, думала ли она когда-нибудь об этом. Через мгновение он также задался вопросом, было ли это правдой. Его и Меркелу тянуло друг к другу до того, как рыжеволосые захватили Гедомину. Что бы случилось, если бы они этого не сделали?

Невозможно узнать. Продолжали бы они сдерживаться? Или они лежали бы вместе, даже если бы Гедомину все еще был там? Что бы он сделал, если бы они это сделали? Посмотрел в другую сторону? Может быть ... он был вдвое старше Меркелы. Но, может быть, и нет. Он мог напасть на них обоих с топором ... или с палкой.

Скарну пожал плечами. Этого не произошло. Это принадлежало туманному, призрачному лесу того, что могло бы быть, наряду с такими вещами, как Валмиера, выстоявшая против Алгарве, и невозможность использовать магию. О них, возможно, было бы интересно подумать, но они не были реальными и никогда не будут.

Меркела сказала: “Я собираюсь спуститься, чтобы ухаживать за садом с травами”.

“Хорошо, - ответил Скарну, - но тебе не кажется, что помощник повара мог бы справиться с работой достаточно хорошо?”

“Может быть, но, возможно, и нет”, - сказала его жена. “Я уверен, что знаю об этом по крайней мере столько же, сколько и она, и мне не хочется весь день сидеть сложа руки. Я ухаживал за садом с травами, как только стал достаточно большим, чтобы знать как. Почему я должен прекратить это делать сейчас?”