Из тьмы

“Э-э... конечно”. Желудок Иштвана скрутило. Он даже не пытался думать о том, сколько людей могло погибнуть в Дьерваре. Думать об экрекеке и его родственниках было достаточно скверно. Добавьте сюда всех обычных мужчин, женщин и детей ... “Клянусь звездами, сэр, это была не война. Это было убийство!”

“Ты наполовину прав”, - сказал Петофл. “В некотором смысле, если смотреть с точки зрения куусамана, это было убийством. Но слантайз сделал все возможное, чтобы не совершить этого. Они могли бы выпустить эту магию на Дьервар, как только нашли ее. Вместо этого они позволили нам наблюдать, как они бросали Бексли на погребальный костер. Они позволили нам наблюдать и забрать назад слова о том, что мы видели. Однако Арпад этого не услышал ”. Он вздохнул. “Разве ты не сказал бы, что он помог покончить с собой и со всем Дьерваром вместе с самим собой?”

Иштван медленно кивнул. Капрал Диосджер спросил: “Можем ли мы все еще продолжать вести войну сейчас?”

“Клянусь звездами, я надеюсь, что нет!” Одновременно воскликнули Иштван и капитан Петефи. Невозможно было сказать, в голосе кого из них звучал больший ужас. И затем Иштван издал другой крик ужаса и отчаяния.

“Что случилось?” На этот раз Петефи и Диосджер говорили вместе.

“Мой товарищ, капрал Кун”, - сказал Иштван. “Он дал Глазам и Ушам то, что они хотели... и он живет - жил - в Дьерваре. Мы вместе сражались на Обуде, в лесах Ункерланта и на Бекшели. Он был самым умным человеком, которого я когда-либо знал ”. Он никогда бы не похвалил Куна так, чтобы его мог услышать ученик бывшего мага. Однако теперь Кун больше никогда ничего не услышит. “Если бы кто-то из нас умер, я думал, что наверняка был бы единственным”.

“Пусть звезды вечно освещают его дух”, - сказал Петефи. “Если он был в Дьерваре, это самое большее, на что может надеяться любой человек”.

“Я знаю”, - тяжело сказал Иштван. Он был воином из расы воинов. Слезы были для женщин, по крайней мере, так он слышал с детства. Он никогда не был так близок к тому, чтобы избавиться от них, как сейчас, с тех пор, как вырос из детских выходок. “Он был ... братом для меня, братом по оружию”.

“Многие из нас потеряли братьев”, - сказал Петефи. “С уходом Дьервара у Дьендьоса вырвали сердце. И что мы можем сделать? У меня нет ответов”.

У Иштвана тоже не было ответов. Ни у кого из оставшихся в живых их не было. Он был уверен в этом. И ответы, которые придумали Экрек Арпад и другие мертвецы, были неправильными. Он был уверен в этом еще до того, как огонь заключил Дьервар в свои ужасные объятия. Теперь весь мир знал, что это правда.

Леудаст знал, что прошел через огромные леса западного Ункерланта по пути на битву с Гонгами в горах Эльсунг. Он не представлял, насколько они на самом деле огромны. В те далекие дни эта вялотекущая пограничная война и стычки Дьендьеша с Куусамо на островах Ботнического океана были единственными всплесками в во всем остальном мирном мире. Остальная часть Дерлавая пережила шесть лет тьмы - и Гонги все еще сражались с Ункерлантом здесь, на крайнем западе, и со слантейесом в Ботническом океане.

“Посмотрим, сколько еще продержатся сукины дети”, - пробормотал Леудаст себе под нос. Если бы оказалось, что это продлится намного дольше, он бы признался, что был бы удивлен. Пока он бормотал, ункерлантские яйцеметы обстреливали позиции дьендьосцев у западной опушки леса. Он не совсем понимал, как его соотечественникам это удалось, но они перетащили много швыряльщиков яиц через деревья, пока они не наткнулись на линии, которые все еще держали Гонги.

Вряд ли кто-нибудь из дьендьосских яйцеголовых ответил тем же. Альгарвейцы упорно сражались так долго, как могли. Всякий раз, когда люди короля Свеммеля начинали бросать в них яйца, они резко отвечали. Это оставалось верным вплоть до того дня, когда они сдались. Они падали, но падали с размаху.

Жители Дьендьоси, напротив, казалось, с трудом верили в то, что на них обрушилось. Последние пару лет здесь, на далеком западе, было тихо. Ункерлант бросил все, что было возможно, на борьбу с Альгарве, в то время как Гонги отвели своих людей еще дальше на запад, чтобы сражаться с куусаманцами в водной войне, в которой Леудаст не притворялся, что понимает.

Он прекрасно понимал задачу, стоящую перед ним. Схватив свой блестящий бронзовый офицерский свисток, он дул до тех пор, пока от пронзительного звука не зазвенело в ушах. “Вперед!” - крикнул он. “Теперь мы забираем у них землю!”

Вперед двинулась его компания - одна компания среди сотен, скорее всего тысяч. Вперед двинулись бегемоты, по игровым дорожкам, а иногда и вообще без дорожек. Над головой драконы сбрасывали новые яйца на Гонги, прячущиеся в лесу, и пикировали низко, чтобы испепелить все, что находили на полянах. Ни один ярко раскрашенный дьендьосский зверь не поднялся, чтобы бросить им вызов. Небо было в их распоряжении.

Местность здесь была такой же пересеченной, как и любая другая, в которой Леудаст сражался на другой стороне своего королевства. Леса к западу от Херборна не были таким участком на этих землях. Они могли быть поглощены, как будто их никогда и не было, на самом деле. Леудасту и его людям пришлось пробираться вперед мимо огромных стволов деревьев, разбросанных и поваленных, как солома.

Но страна, в которой они воевали, сделала больше, чтобы сдержать их, чем жители Дьендьоси. Тут и там несколько смуглых, лохмато-бородатых мужчин в леггинсах продолжали обстреливать их, но они подавляли эти очаги сопротивления, как мужчины, избивающие мальчиков. “Теперь нас ничто не остановит!” Леудаст ликующе закричал. “Это не то, что было, когда мы сражались с блудливыми альгарвейцами - это будет легко!”

Силы свыше, я действительно говорю такие вещи? он задавался вопросом. Но он был. Даже в конце войны с рыжеволосыми они были опасны всякий раз, когда им удавалось собрать достаточно людей, зверей и яиц, чтобы выстоять или контратаковать, и они всегда искали возможности нанести ответный удар. Гонги, напротив, казались ошеломленными обрушившейся на них атакой.

В первые пару дней после этого нападения Леудаст знал, что это напомнило ему о чем-то, через что он проходил раньше, но не мог понять, о чем. Затем, расположившись на ночь лагерем на поляне, он щелкнул пальцами, внезапно осознав. “Что это, сэр?” - спросил один из его людей.

Ему все еще было трудно привыкнуть к тому, что его называют "сэр". Но это не было причиной, по которой он ответил: “О, ничего важного”. Внезапно он понял, почему Гонги действовали так, как они действовали. Армия Ункерлантера вела себя точно так же, когда альгарвейцы толпой перешли границу более четырех лет назад. Они были поражены силой не просто более сильной, чем они были, но и почти за пределами их понимания. Дьендьес никогда не ожидал подобного удара.

Ункерлант, благодаря своим обширным пространствам и ужасным зимам, сумел переждать альгарвейский шторм. Леудаст не думал, что Гонги смогут сделать то же самое. У них было не так много земель, которые можно было бы уступить, и у них была другая война, о которой стоило беспокоиться: битва в Ботническом океане с каждым днем приближалась к прибрежным островам Балатон, к самому Дьервару.

И вот, в то время как ункерлантцы устремились вперед, многие дьендьосские солдаты просто подняли руки, побросали свои палки и отправились в плен. Некоторые из них выглядели облегченными, некоторые - смирившимися. Один, говоривший немного по-ункерлантски, спросил: “Что вы делаете, так быстро переезжаете сюда?”

Он не получил ответа. Охранники, ведущие его и его соотечественников обратно к лагерям, где им предстояло разместиться, заставляли их двигаться. Даже если бы кто-нибудь усадил его и точно объяснил, что делают ункерлантцы, он, возможно, не понял бы этого. Леудаст не понял бы точно, что делали рыжие сразу после того, как они начали это делать. Все, что он должен был знать - все, что он знал в то время, - это то, что с его соотечественниками случилось нечто ужасное.

Менее чем через неделю после начала великой атаки ункерлантцы вырвались из обширного леса на более открытую местность, которая вела к подножию гор Эльсунг. Леудаст знал, что позади них все еще торчат карманы с Гонгами. Ну и что? подумал он. Очаги ункерлантцев все еще держались, когда альгарвейцы тоже устремились на запад. Рыжеволосые на досуге зачистили их.