Из тьмы

“Звучит не очень хорошо”, - сказал Бембо, а затем, запоздало вспомнив о себе: “Мне жаль”.

“Я тоже. Он был милым”. На мгновение Саффа изобразила мерзкую ухмылку, которая всегда провоцировала Бембо - так или иначе. Она добавила: “В отличие от некоторых людей, которых я могла бы назвать”.

“Спасибо тебе, милая. Я тоже тебя люблю”, - сказал Бембо. “Если бы я мог встать, я бы шлепнул тебя по твоему круглому заду. Ты пришел повидаться со мной только для того, чтобы попытаться свести меня с ума?”

Она покачала головой. Медные кудри взметнулись взад и вперед. “Я пришла повидаться с тобой, потому что эта вонючая война лишила жизни нас обоих”.

Если бы отец ребенка был все еще рядом, я бы не хотел иметь с тобой ничего общего. Бембо перевел это без труда. Но это не означало, что она была неправа. “Эта вонючая война откусила кусок от всего вонючего мира”. Он колебался. “Когда я снова встану на ноги, я позвоню тебе, хорошо?”

“Хорошо”, - сказала Саффа. “Я скажу тебе прямо сейчас, хотя, я все еще могу решить, что скорее дам тебе пощечину. Просто чтобы мы поняли друг друга”.

Бембо фыркнул. “Некоторое понимание”. Но он кивал. Саффа без уксуса - это не Саффа. “Береги себя. Будь в безопасности”.

“Ты тоже”, - сказала она, а затем ушла, оставив Бембо наполовину гадать, не приснился ли ему весь ее визит.

Яйцо прилетело с востока и попало в дом в деревне, которую компания Гаривальда только что отобрала у альгарвейцев. Куски дома разлетелись во все стороны. Вращающаяся доска сбила с ног ункерлантского солдата, стоявшего всего в паре футов от Гаривальда. Он начал вставать, затем хлопнул себя ладонью по пояснице и взвыл от боли. Дом обрушился сам на себя и начал гореть.

Фортвежская пара посреди улицы начала выть. Гаривальд предположил, что это был их дом. Он не мог разобрать многого из того, что они говорили. Для такого грельцера, как он, этот восточно-фортвежский диалект имел еще меньше смысла, чем разнообразие языков, на которых говорили люди вокруг Эофорвика. Звуки не только немного отличались, многие слова звучали совсем не так, как их ункерлантские эквиваленты. Он подумал, не были ли они заимствованы из альгарвейского.

Влетело еще одно яйцо. Это яйцо лопнуло дальше. Последовавший за этим грохот сказал, что чей-то дом уже никогда не будет прежним. Сразу после этого поднялись крики. Чья-то жизнь уже никогда не будет прежней.

Моя жизнь тоже никогда не будет прежней, подумал Гаривальд. Силы внизу пожирают альгарвейцев. Это их вина, будь они прокляты. Я бы скорее вернулся в Цоссен, пил всю зиму и ждал весны. Ни Цоссена, ни семьи, которая у него там была, больше не существовало. Он повернулся к лейтенанту Анделоту. “Сэр, мы должны избавиться от этого жалкого яйцеголового”.

“Я знаю, сержант Фариулф”, - ответил Анделот. “Но мы продвинулись так далеко и так быстро, что не можем подмести все так аккуратно, как хотелось бы. В масштабах войны в целом этот придурок мало что значит ”.

“Нет, сэр”, - согласился Гаривальд. “Но это может нанести нам несколько неприятных укусов”. Он на мгновение задумался. “Я, вероятно, мог бы провести свой отряд через позиции рыжеволосых и уничтожить их. Все идет шиворот-навыворот - у них не было времени вырыть надлежащие траншеи или что-нибудь в этом роде”.

О чем я говорю? он задумался. Отправиться за яйцекладущим в тыл врага? Я сошел с ума, или я действительно хочу покончить с собой?

Анделот тоже изучал его с некоторым любопытством. “Мы видим добровольцев не так часто, как хотелось бы”, - заметил он. “Да, продолжайте, сержант. Выбери мужчин, которых ты хотела бы иметь с собой. Я думаю, ты тоже можешь это сделать. Он указал на юго-восток. “Большинство рыжеволосых в этих краях возвращаются в город под названием Громхеорт. Они выдержат там осаду, если я не ошибаюсь в своих предположениях, и вывести их оттуда будет нелегко или дешево.” Пожав плечами, он продолжил: “Хотя дальше ничего, кроме Алгарве. Как я уже сказал, подберите своих людей, сержант. Давайте покончим с этим.”

Люди, которых выбрал Гаривальд, выглядели не совсем влюбленными в него. Он понимал это; он давал им шанс быть убитыми. Но у него был аргумент, который они не могли превзойти: “Я иду с тобой. Если я могу это сделать, ты, черт возьми, можешь сделать это со мной”.

За его спиной кто-то сказал: “Ты слишком уродлив, чтобы я захотел заняться этим с тобой, сержант”. Гаривальд рассмеялся вместе с остальными солдатами, которые услышали. Он ничего не мог с собой поделать. Но он не прекратил выбирать мужчин.

Однако, прежде чем они отправились из деревни, пара эскадрилий драконов, выкрашенных в каменно-серый цвет, пролетели над этим местом с запада. “Подожди, Фариульф”, - сказал Анделот. “Может быть, они сделают нашу работу за нас”.

“Они уже должны были это сделать”, - сказал Гаривальд. Несмотря на это, он не пожалел, что поднял руку. Никто из выбранных им людей не пытался отговорить его от ожидания. Он был бы поражен, если бы кто-нибудь это сделал.

У этого альгарвейского придурка было не так уж много яиц, которыми можно было швыряться. Отдаленный грохот яиц, которые роняли драконы ункерлантера, вызвал улыбки у всех мужчин в серо-каменных одеждах, которые это слышали. “Не знаю, расплющат они этого яйцеголового или нет”, - сказал солдат. “Впрочем, в любом случае, рыжеволосые его подхватят”.

За раскатами грома последовала тишина. На фортвежскую деревню больше не падало яиц. Анделот просиял. “Это довольно эффективно”, - сказал он. “Может быть, мы сможем нормально выспаться здесь ночью”.

Не всем удалось бы нормально выспаться ночью. Анделот позаботился о том, чтобы у него было много часовых, обращенных на восток. Если бы Гаривальд был альгарвейским командиром, он бы не предпринял ночной атаки. Но рыжеволосые все еще были преданными контр-панчерами. Он видел это. При малейшей возможности они нанесут ответный удар, и нанесут сильный.

Неподалеку от костра, у которого сидел Гаривальд, стрекотали сверчки, когда Анделот подошел к нему и спросил: “Есть минутка, Фариульф?”

“Есть, сэр”, - ответил Гаривальд. Вышестоящему начальству нельзя было сказать "нет". Ему не понадобилось больше одного обжигающего удара от разъяренного сержанта, чтобы усвоить этот урок навсегда. И, по правде говоря, он не делал ничего большего, чем восхищался тем, что слышит сверчков зимой. В окрестностях Цоссена не было бы никакого пения. Он с трудом поднялся на ноги. “Что вам нужно, сэр?”

“Иди со мной”, - сказал Анделот и направился прочь от костров, в темноту. Гаривальд схватил свою палку, прежде чем последовать за ним. Все казалось тихим, но никогда нельзя было сказать наверняка. Анделот только кивнул. Если бы он узнал, кто такой Гаривальд, он бы не хотел, чтобы тот был вооружен. Так, во всяком случае, рассуждал Гаривальд. Командир его роты снова кивнул, как только они оказались вне пределов слышимости остальных ункерлантцев. “Сержант, вы проявили выдающуюся инициативу, когда вызвались отправиться за альгарвейским яйцекладущим. Я очень доволен”.