Из Вайтрана с любовью

Размышления прервала резкая боль в суставах. Я боязливо опустил взгляд, принялся разглядывать себя. Руки будто бы увеличивались в длине, ногти темнели и отрастали, на пальцах появлялась длинная белая шерсть. Поднял взгляд на небо. Солнце скрылось, луны взошли, а на небосводе сияли звёзды.

Цвета начали тускнеть, даже пламя костра превращалось в белое, пугающее пятно. Ещё больше звуков и запахов ударило в голову. Боль усиливалась. Мне казалось, будто бы всё тело попало под какую-то ужасную машину, и теперь каждая кость и каждый сустав перемалывается в ней.

— Уходите!.. — успел только прокричать я.

От боли я кричал ещё сильнее, пока сознание не помутнело и не начало покидать меня.

Прояснение.

Всё вокруг потеряло цвет, но обрело незнакомые запахи.

Везде много различных шорохов.

Тело наполнилось небывалыми силами.

Огонь от костра пугал, больно обжигал — несмотря на то, что я нахожусь в достаточном отдалении.

На палке жарится мясо — такое сочное и вкусное.

Где-то в кустах прячется кто-то. Их тела источают страх передо мной, но от их рук исходит кислый запах стали. «Что простая сталь для оборотня?» — всплыло в моей голове. «Это люди. Стражники Фолкрита. Я делил с ними ужин. Нельзя на них нападать», — подумалось следом.

Луны звали.

Я довольно зарычал, затем завыл на их белый свет и спрыгнул с невысокого обрыва.

Мясо — не совсем свежее, но не тронутое гнилью, вполне съедобное, бывшее когда-то крупным оленем. Я склонился над тушей, принялся поедать плоть, слизывал свернувшуюся кровь. Никогда прежде не ел ничего вкуснее. Особенно вкусное у него сердце: столько крови и столько мяса сразу!

Я снова зарычал. Я хищник. Я зверь. Я охотник. Это — мои леса, мои горы. Это — мои олени и кролики. Здесь всё — моё, нужно лишь прийти и взять. И убивать каждого, кто посмеет оспорить это.

Луны. Ветер. Запахи и звуки. Где-то рядом пробежал кролик. Где-то ухает филин. Где-то вдалеке летает дракон. Вот она, свобода.

Я спрыгнул с утёса на равнину и побежал по едкому следу. Нет, по множеству следов. Первый — кто-то такой же, как и я сейчас. Я где-то чуял этот запах, но не мог узнать. За ним бегут ещё люди, с таким же кислым запахом стали в руках. Нет, не только люди. Коты. Орки.

Я бежал по дороге, по следам, которые выбрал.

Игра. Охота. Добыча.

Ещё запахи — обычных волков, моих братьев. Я издал приветственный вой, звери ответили мне.

Я всё бежал и бежал.

Запах рядом со мной — кролик, страдающий бессонницей кролик. Такой вкусный и жирный. Одним движением я настиг его, перекусил шею. Кровь приятно обволакивала язык, вкус свежего мяса заставлял рот наполниться слюной. Я пожрал его жирную плоть, затем сгрыз и несколько костей.

На тело напала странная слабость. Кости снова начали чувствовать боль. Я поднял голову на небо — Луны, мои богини и путеводные маяки, уходили с небосвода, уступая место солнцу. Благословенная ночь уходила, забирая с собой и мою силу. Я замедлил свой бег, прятался от солнечных лучей. Слабость всё усиливалась, вместе с ней приходила и боль. Я кричал и слабел от собственного крика, пока в изнеможении не повалился на землю и не лишился сознания.

Когда я очнулся, уже вечерело. Я лежал на траве абсолютно голый, как я и боялся: лишь тёмно-синий плащ накрывал меня сверху. Земля возле меня, однако, не была такая уж ледяная: её успело прогреть пламя костра. Кольцо на моём пальце свободно болталось, одно движение — и оно упало на землю.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил один из стражников.

Я со стонами поднялся, прислушася к ощущениям своего тела. Меня одолевала слабость, во рту стоял странный и противный солёный вкус, что-то заставило меня протереть губы — и на пальцах проступил странный алый след. Очень плохо помню, что произошло…

— Можешь не отвечать. Вот, возьми, — один из нордов протянул мне флягу с водой, я поспешил прополоскать рот, затем смыл с губ красные следы… Кровь? Откуда?

— Моя одежда? — спросил я.

Стражники переглянулись.

— То рубище порвалось, когда ты обратился.

Мне кинули тряпичный свёрток, я поспешил распаковать его и быстро начал одеваться.

— Есть будешь?

Мне протянули жареные грибы на жерди, я взял их, принялся грызть. Затем мне предложили солёного мяса, но я отказался.

— Расскажите, что со мной произошло? — спросил я после того, как перекусил.

— Когда взошли луны, ты обратился. Никогда раньше не видел белых волков.

— Мы думали, ты набросишься на нас, — продолжил его товарищ. — Но нет, что-то остановило тебя, и ты побежал по дороге к Гроту Утопленника. Кстати, она недалеко отсюда. Сначала ты съел того белого оленя — прямо сырым.

Боги, я ел сырое мясо? Какой ужас!

— Да, не смотри так. Потом ты ещё кролика загрыз и сожрал. Тоже сырым.

Я убил кролика и сожрал прямо сырым! Вот откуда во рту этот противный солёный вкус и эти странные следы на моих губах! Надеюсь, никто об этом не узнает! Да, это менее позорно, чем под себя ходить, но я всё же не какой-нибудь дикарь, чтобы мясо сырым есть!

— Когда вы нашли меня?

— Недавно, — ответил третий норд. — Ты лежал в кустах без сознания, совсем голый, свернулся калачиком — удивительно, как ты не замёрз насмерть. Мы разбили лагерь, отнесли тебя ближе к огню, а я прикрыл своим плащом.

Я сжался в комок и схватился за голову. Быть оборотнем — очень, очень странно. Я помню, каким сильным и свободным себя чувствовал, помню, как мне было хорошо. Но жрать сырое мясо и просыпаться непонятно где — это ужасно. Да и сейчас моё самочувствие оставляет желать лучшего. Пожалуй, нечто похожее было, когда я первый раз напился медовухи в «Гарцующей кобыле» — сначала хорошо и приятно, а затем мерзко.

— Кстати, в Гроте Утопленника веселье в самом разгаре, — напомнил стражник. — Мы по очереди ходили туда, смотрели. Куча народу гоняется за оборотнем с золотистой шкурой, и не сказать, что у них что-то получается.

Надо будет спросить, как зовут этих парней — хотя бы для того, чтобы различать их. А то вчера я был слишком занят выслеживанием белого оленя, а затем — расспросом об убийстве девочки и о самом Синдинге.

— И посмотри ещё на луны, — посоветовал его товарищ.

Я поднял голову на небо и изумился: показавшиеся в лучах заходящего солнца луны, особенно Секунда, казались кроваво-красными, небо так же окрашивалось в кровавые тона, что нельзя было объяснить игрой света.

В голову пришли вчерашние слова Хирсина об Игре, которую Он затеял, и на которую мне следует отправиться прямо сейчас. Я пойду один и убью оборотня, о котором говорил Князь. Надену кольцо и постараюсь успеть до того, как солнце скроется за горизонтом и я снова обращусь в зверя.