Избранная демоном

Оглушительный рев потряс дом Мулея.

Подбежавшие евнухи скрыли нас под яшмаками, а служанки, что выбежали следом, принялись собирать с пола монеты, которые гости торговца сыпали горстями, воздавая похвалы нашему танцу.

После того, как мы с Джитаной освежились в купальне и плотно поужинали, евнухи и служанки помогли нам улечься на тахты.

– Сегодня вы стали богатыми женщинами, госпожи, - подобострастно щебетали служанки. Они подсчитали монеты, которыми наградили нас гости. - Газдэ Мулей оставил всю прибыль вам, не взял себе ни монетки! Теперь у вас есть деньги, госпожи, а деньги - это сила!

Мы с Джитаной переглянулись и грустно улыбнулись.

Если бы эти несчастные знали, что в нашем доме, на Вершине мира, мостовые вымощены золотой плиткой и украшены драгоценными камнями…

– Помолчите, трещотки!
– прикрикнула на девушек Джитана.
– Возьмите себе по монете и убирайтесь! Нам с госпожой Рахаат следует отдохнуть и набраться сил перед завтрашним днем!

Смиренно кланяясь и продолжая славить нашу щедрость в голос, девушки, наконец, удалились в свою каморку, откуда продолжал доноситься их восторженный щебет.

– Ну как, Рахаат, ты считаешь, понравился ли смертным наш танец?
– спросила меня Джитанаэ

– Я не буду пятой принцессой Бхукти-Джар, если этот почтенный Абу Амин не захочет выкупить нас обеих для гарема хана!
– ответила я.

– Если верить слугам, - протянула Джитана.
– Хан молод и очень хорош собой… А аппетит его огромен…

– Может быть, нам и повезло, - сказала я.
– Я пока не свыклась с мыслью, что придется принадлежать кому-то без любви, но таков путь, который я выбрала... И чем раньше я смирюсь с этим, тем лучше.

Джитана привстала на тахте.

– Может быть, мы полюбим нового господина, Рахаат. Он не простой смертный. Он хан. О его доблести и воинских заслугах народ сочиняет легенды.

– Главное, я спаслась от Ягата, - сказала я.
– Главное, что не будет войны между мирами. Нижние земли спасены, а тэнгериев не заключат в бездну.

– Я никогда не забуду того, что ты сделала для тэнгериев, принцесса Рахаат, - проговорила Джитана.

– А я никогда не забуду, что ты сделала для меня, принцесса Джитана, - ответила я, прежде, чем заснуть.

Глава 14

Нас разбудили на рассвете и, замотав в покрывала, увлекли в баню, которая расположилась рядом с домом Мулея. Пусть не такая роскошная, как та, где хозяйничала Атана, купальня понравилась нам изяществом исполнения и уютом.

Банщица Атана лично прибыла с несколькими помощницами, чтобы подготовить нас с Джитаной к торгам.

Нас снова мыли, массировали, натирали маслами и кремами, даже наложили немного краски на лица. Джитане чуть нарумянили щеки и подвели алой краской губы. Мне же черной, как уголь краской подвели глаза. Нам обеим густо насурьмили ресницы и покрыли кармином соски.

Госпожа Атана, евнухи, служанки, как наши, Аша и Ката, так и помощницы банщицы Атаны, громко цокали языками и возносили хвалу небесам, славя плоды своих рук и нашу красоту.

Я бросила взгляд в овальное зеркало на стене и обомлела. Вынуждена была признаться себе, что никогда не была так красива, как сейчас, когда меня готовили к торгам.

Угольная краска, что подвела глаза, подчеркнула их самым выгодным образом: широко распахнутые, немного раскосые, формой напоминающие оленью, выглядят невероятно привлекательно. Тяжелые насурьмленные ресницы делают взгляд глубоким и завораживающим, бросают тень на сапфировые глаза, отчего они выглядят затуманенными от страсти и невыразимо загадочными. Пухлые, чуть раскрытые в изумленье губы чуть тронули золотым блеском. Тело растерли маслом, а затем насухо вытерли и щедро посыпали золотой пудрой. Алая краска на сосках подчеркнула округлость и изящную форму грудей.

Тяжелые рубиновые волосы тщательно расчесывали, пока они не засияли, а потом собрали в тяжелый шар на затылке. Белые озорные рожки пробиваются сквозь гладкие рубиновые потоки и задорно торчат вверх.

Похожую прическу сделали и Джитане. Пери заглянула в зеркало из-за моего плеча и я невольно залюбовалась ей.

Золотистые рожки затерялись на фоне золота волос. На веки девушки положили голубую краску, что особым образом подчеркнуло небесный цвет ее глаз. Алые губы чувственно изогнуты, аккуратный носик задорно торчит вверх. Румянец на щеках придает Джитане стыдливый, невинный вид. Белоснежная, алебастровая кожа словно светится под слоем золотистой пыльцы, кажется, что девушка сияет, как богиня, сошедшая с Лика или фрески.

На бедрах нам затянули отрезки полупрозрачной ткани, короткие, до середины бедра с одной стороны и завязанные в узел на другой. Мне ожидаемо достался наряд белого цвета, расшитый розовым бисером и мелким речным жемчугом, а Джитане - сочного розового цвета с перламутровыми бусинами и жемчужинами.

Я закипела от возмущения, когда Гага закрепил на шее жемчужный ошейник и услышала, как Джитана скрежетнула зубами.

Мы с пери обменялись взглядами и сглотнули.

Грудь нам обеим прикрыли прозрачными полосками ткани, сверху набросили просторные туники, скрепленные на плечах золотыми нитями.

Лица прикрыли полупрозрачными вуалями, закрепив их шпильками для волос.

Наконец, сверху водрузили яшмаки, и, смиренно кланяясь, увлекли за собой к крытой повозке.

Нас с Джитаной усадили на мягкие сиденья, евнухи и служанки пошли за повозкой пешком, вместе с караулом из десяти стражников, что говорило зевакам на улицах о высоком статусе тех, кто находится в крытой повозке.

Судя по запахам специй, пряностей, фруктов, выделанной кожи, по гулу голосом, перекрикиваниям погонщиков, реву ишаков и верблюдов, мы объехали огромный базар. По звону цепей, женскому и детском плачу мы поняли, что подъехали к невольничьим рядам.

– Неужели нас выставят нагишом перед всеми?
– прошептала я, приоткрывая полог.

На помосте, напротив меня, стоит молодая женщина. Сведенные вместе брови, плотно сжатые губы, заплаканное лицо. Женщина обнажена. Должно быть торги окончены, потому что сразу несколько рук помогли взобраться на помост какому-то жирному меняле, с сумкой у пояса и свинячьими глазками.

Тот обошел покупку, причмокивая губами-пиявками.

Оттянул женщине губу, вынуждая раскрыть рот, принюхался к дыханию, довольно кивнул. Деловито ощупал каждую грудь, подергал за соски. Тело женщины пронзила судорога, когда жирная рука человек залезла ей между ног, раздвигая складки.

Толпа, наблюдавшая за этим восторженно взревела, когда пальцы менялы явили самое сокровенное, а человек с трудом, из-за своего раздутого живота, согнулся и принюхался.

Наконец он распрямился и удовлетворенно кивнул толпе. Стали раздаваться похабные шутки и замечания.

Человек кивнул залебезившему торговцы, отсыпал в его жадные руки монеты и сделал знак женщине следовать за ним. Она сошла с помоста, как была, босиком и обнаженная, и последовала за новым господином. По бокам женщины встали два стражника с невозмутимыми лицами.