Избранная поневоле, или - попасть в Мурло

Джинн молча протянул Тане несколько папок с бумагами, толщина которых колебалась от нескольких миллиметров - до "Толкового словаря Ожегова".

– Это что?
– Опешила Таня.

– Как "что?"?
– Голос одессита был полон той самой серьёзности, что бывает хуже откровенно издевательского хохота.
– Документация. Чтобы вам зналось - заполняется от руки, печатными буквами. В трёх экземплярах. Чем глобальнее желание, тем обширнее документация. Вот это - мир во всём мире.
– Он указал на самую толстую папку.
– Учитывается всё: нынешняя политическая и экономическая обстановка, религия, среднестатистическая продолжительность жизни, средняя зарплата по регионам...

– Зачем?

– Спросила Таня, понимая, что её голос внезапно осип.
– В трёх экземплярах, и вообще...

– Все вопросы к руководству.
– Гражданин Кац сделал постное лицо.
– Приём раз в месяц, каждый третий вторник, с тринадцати до шестнадцати часов, по предварительной записи. Следующий приём будет через две недели и один день. Записываться будем?

– А можно как-то отменить эту бюрократию? Один раз бумажки пописать, но чтобы потом - никаких формальностей?

– Можно, почему нет... Разве что, писанины много.

– Насколько много?

– Ну, милочка... Вы у меня таки ещё спросите, не имел ли Соломон Кац в молодые годы - удовольствие подглядывать за соседкой Эйдель, когда она переодевалась в ночную сорочку, забывая задёрнуть занавески. Тут я вам отвечу - да, и очень жаль, что её сестра Сара - шторы всегда задёргивала. Потому что это - я знаю точно. А что до вашего вопроса, то здесь я не бухгалтер, и можете судить сами. Последний бравшийся за это, получил пригласительный билет на рандеву с Создателем, из-за малоподвижного образа жизни, через двенадцать с половиной лет после начала попытки. Проводя за письменным столом по шестнадцать часов в сутки, и осилив где-то около двух третей объёма документации. Получается, что...

– Можно не продолжать.
– Оборвала его повелительница неликвидов.
– При относительно нормальном образе жизни, получается где-то около четверти века. Неплохо обезопасились. А без бумажной волокиты, точно нельзя?

– Душа моя, если вам торопится отшлёпать этот мир вселенским шухером - извольте! Но тогда, гарантии можете клянчить у кого угодно, исключая Соломона Каца. Потому что я предупреждал. Практика, на простейшем примере обоснованно показывает, что может получиться вроде этого. "Хочу, чтобы у меня всё было". "Мужик, у тебя всё было". Или - "Хочу очутиться в Майами". Кто же виноват, что какая-то лирически настроенная личность написала "Майами" - на мусорном контейнере в Магадане? Что потом было... лучше не вспоминать. Не единственный, кстати, случай. Бывало и похлеще. Так что, не советую...

– Мерси за совет.
– Мрачно сказала Таня.
– То есть, как я уяснила, если желание устное, значит - без гарантии. А если с вашими обязательствами, то Лев Толстой релаксирует. Верно?

– Не совсем. Простейшие, могу и без канцелярской волокиты.

– Например, амёбу создать. А что, простейшее же? У меня всегда в амёбах такая жуткая потребность, как ни у кого другого... Ни в чём другом, только в амёбах. Японская фортуна, повезло мне с тобой, прямо не знаю как. Почему сразу-то не сказал? Я бы хоть морально подготовилась.

– Не спрашивали же...

– Дивная отговорка. При всём желании не подкопаешься. Ох, если доведётся мне обрести бессмертие, то возьмусь я за вашу шарашку. Что такое двадцать пять лет, от вечности-то... Низведу ваш бардак до состояния простейшего. Бюрократы.

На лице джинна, не проявилось ни малейшего раскаяния. Таня задумчиво потёрла мочку уха, пытаясь понять, что полезного она может получить от щедрот бюрократического монстра.

– Только и толку от тебя, что по чужому черепу стучать... Достархан накрыть можешь? Лебедей в карамельной глазури и прочих изысков - не надо, а просто поесть. Из русской кухни, если тебе такая знакома... Припасы у нас водятся, но лучше приберечь, если существует возможность пополнения продуктами из другого ресурса. Или тоже, за квашенную капусту с горбушкой чёрного - многостраничную эпопею расписывать требуется?

– Поесть - могу.
– Сказал Соломон Кац.
– На некоторые вещи, у нас проверенные, и утверждённые шаблоны имеются, так что - без проблем. Ужин на три персоны?

– На три.
– Татьяна с подозрением посмотрела на него.
– Шаблоны, говоришь? На какие же, позвольте узнать, желания?

– На еду, на предметы первой необходимости, на медикаменты. Ничего невозможного.

– Значит, туалетной бумажки ты мне подкинешь, если что... С такой верой в будущее жить можно. Ладно, давай свою проверенную стряпню. А то ведь, день кончится, и вообще ничего не получу. Скажи, что я неправа...

– Правы. Еда скоро будет. После того, как она усвоится, желание будет считаться выполненным. Следующий приёмный день - через сорок восемь часов. Приятного аппетита.

– А как же "Слушаю и повинуюсь"?
– Не утерпела повелительница неликвидов.

Соломон Кац укоризненно поморщился, как будто от него потребовали наесться горохового супа со "Скитлс", и устроить фейерверк. Бормотнул что-то созвучное, но как показалось Татьяне - это было "Кушаю и не понтуюсь": и скрылся в лампе. Таня удручённо развела руками, глядя на Анну.

– С джинна из системы - хоть бутерброд с килькой. Привыкайте мадмуазель, здесь вам не "Макдональдс". МУРЛО во всём своём великолепии...

Утро выдалось пасмурное. Дождя, правда, не было. Легчайшая морось обозначила своё присутствие на пару-тройку минут, способствуя быстрейшему пробуждению, и прекратилась.

– Команданте, ты часом не в курсе, к чему скульптурная мастерская снится?
– Хмуро спросила Татьяна, потянувшись до хруста в позвонках.
– Целую ночь, рук не покладая всё лепила и высекала: куда там Церетели с Микеланджело... Какой конкретно был замысел - не помню. В памяти отложилось, что точно - какой-то шедевральный: а на выходе получился заурядный кукиш. Монументальный такой, угнетающий... Есть у меня версия, что навеяно вчерашним обломом с желанием, но - не факт. Кто бы растолковал, а?

– Если все женские поступки и чаяния следует понимать наоборот, то беспокоиться не о чем.
– Ободряюще изрёк Гоги Ван.
– Не будет никаких кукишей. Только феноменальное везение.

– Что бы я без тебя делала.
– Хмыкнула Таня, поднимаясь с наполовину спущенного (или - наполовину накачанного: кому как будет лучше) "Дутого гения".
– И женщину ласковым словом утешит, и супостата сидором нахлобучит. Не мужчина - идеал.

Идеал ничего не ответил, начиная возиться с костром. На объёмной сковороде, извлечённой из рюкзака, ждали разогрева остатки вчерашнего провианта, предоставленного гражданином Кацем. Ужин оказался питательным, вкусным, и обильным: осталось ещё и на завтрак.

– Вроде жаловаться не на что...
– Татьяна оценила будущую трапезу, обещающую быть довольно плотной.
– Кухня на высоте, последствий не выявлено. А всё равно, поселилась в душе заноза - как будто объегорили меня, самым наглым образом.

– Не исключено, что это как раз в "Тысяче и одной ночи" - ложная информация содержится.
– Тоже спавшая на рояле Аня, открыла глаза, и улыбнулась.
– Если бы Шахерезада начала царю эту тягомотину на уши вешать, для неё - всё кончилось бы очень печально. Не для тягомотины: Шахерезады. А так, мы знаем приятную сказочку; как недавно выяснилось - не имеющую ничего общего с реальным положением дел. Да, всем доброе утро.