Избранная поневоле, или - попасть в Мурло

Разговаривали они довольно громко, и Тане поневоле пришлось прослушать фрагмент беседы.

– ...мне тоже сначала нелегко было, - вещал голубоглазый блондин своему спутнику - длинноволосому брюнету с ямочкой на подбородке.
– А потом случайно узнал, что есть такое общество. После пятой встречи отпускать стало. Хотя сейчас иногда её вспомню, и хочется куда-то бежать, разыскивать, умолять... Но всё равно - уже легче. И тебе помогут. Мы же мужики, мы должны помогать друг другу. Если тебя Избранная бросила, это ещё не повод считать, что жизнь пошла наперекос...

– Но я так её любил!
– Чело брюнета исказилось, выдавая наличие душевной муки. Начинающий желтеть синяк под левым глазом, придал мимике особую проникновенность.

– Я был готов для неё на всё. Всё, что скажет! Пойти на любые жертвы...

– Мы все были готовы.
– Успокаивал его блондин, на лице которого тоже проскакивали следы внутреннего борения.
– Знаешь, сколько нас в "Обществе брошенных Избранными"? Двенадцать тысяч, триста восемьдесят пять человек. И каждый месяц человек по двести добавляется. Там такие люди встречаются, не нам с тобой чета. Сам увидишь...

Эскалатор приехал, и они направились куда-то вглубь этажа. Повелительница неликвидов проводила их сожалеющим взглядом. Неплохие вроде мужики, а попались каким-то стервам, наподобие той, которую она прижучила на "Шпильке". Теперь вот маются. Интересно, их только в Чистоганове-на-Грёзах двенадцать с лишком тысяч, или во всём МУРЛО? Что-то подсказывало Тане, что только в одном мегаполисе.

– Поболтались, посмотрели, подивились.
– Татьяна в очередной раз нарушила правила.
– Чем бы мужики не тешились, лишь бы зарплату домой приносили. Пора ближе к делу. Готов?

– Всегда.

– Я и не сомневалась. Расклад такой. Разговаривать начнёшь ты. Я вклиниваюсь только тогда, когда посчитаю нужным. Предлагаешь фантик, взамен просишь либо отдать Буйка...

– ...либо назвать его новое местонахождение.
– Завершил Команданте.
– Физическую силу применяю только по мере необходимости. Всё, как всегда.

– Мо-ло-дец!
– Тихонько сказала Таня.
– А чтобы сэкономить немного времени, предлагаю подойти вон к тому товарищу, и поставить его в известность о наличии у нас редчайшего экземпляра для коллекции хозяина сего замечательного заведения. Если я всё рассчитала верно, то нужная нам аудиенция состоится в самое ближайшее время. Да, и ещё...

– Ну?

– Если будешь бить собирателя фантиков в целый глаз, бей аккуратней. Кто знает, может он, как и Эньг - под влияние попал. А на самом деле - всегда мечтал работать садовником, и освоить все тонкости декоративной стрижки кустарников. Без второго глаза оставишь, и будет он остаток своих дней - кактусы на ощупь нехудожественно болванить... Может, совесть меня и не замучает: но осадок останется. Всё, стартуем.

Гоги Ван согласно кивнул и, следуя плану Татьяны, направился к маячащему неподалёку секьюрити.

– Показывайте.
– Дшеймз Тонд выговорил это с нарочитой ленцой, призванной скрыть возбуждение человека, готовящегося пережить одно из лучших впечатлений в своей жизни.
– Вероятность того, что у вас имеется что-то стоящее, ничтожно мала: но всё же...

Голос у него был очень характерный, капризно-властный баритон, чуточку растягивающий шипящие и свистящие. И неизменно делающий ударение на последней букве в словах, заканчивающихся на "а" и "о". Очень подходящий к его внешнему виду - туше центнера на полтора, если не больше. Облачённой в отлично пошитый малиновый френч. Нижней части тела видно не было, её скрывал стол. Сам хозяин "Трэша" сидел на подлинном троне с высокой резной спинкой, и удобными подлокотниками. Эшафота в помещении не наблюдалось.

Команданте вытащил из кармана врученную ему Таней обёртку от карамели. Разглаженную и максимально приведённую в товарный вид. С видом полного осознания того, что ему принадлежит одна из величайших ценностей в мире, положил её на ладонь и продемонстрировал одноглазому.

– Дайте рассмотреть поближе...
– Физиономия посредника на миг набрякла сладостным изумлением, которое он тут же спрятал за прежней маской пресытившегося раритетами человека.
– Не исключено, что это меня заинтересует.

"Ещё как.
– Мысленно хмыкнула Татьяна.
– Знала бы спрос, наведалась бы перед отъездом из Питера в ближайший кондитерский".

Гоги Ван молча протянул фантик через массивный, в стиле сталинского ампира стол, разделявший их и Дшеймза Тонда. Тот ловко выудил пухлыми как сосиска в тесте пальцами, из мраморной подставки крохотный золотой пинцет, и ухватил фантик за самый уголок. Пододвинул яркую настольную лампу поближе к себе, и вооружился лупой размером с чайное блюдце. Упитанное лицо коллекционера оставалось почти равнодушным, но единственный глаз сверкал одухотворённо и страстно, выдавая Дшеймза Тонда с головой.

Повелительница неликвидов исподволь наблюдала за ним, по памяти сравнивая оригинал с рисунком викинга. Сходство было просто феноменальным. Память у Эньг Жуй Лома была просто фотографической, а талант - требующим обязательной реализации. Татьяна почувствовала лёгкий прилив гордости за то, что не дала ему сгинуть в пучине тёмных страстей, и помогла вернуться на путь истинный. Пусть даже с телесными повреждениями средней тяжести.

Дшеймз Тонд продолжал заворожено разглядывать фантик, заученно делая вид, что в этом кусочке бумаги нет ничего мало-мальски примечательного. Таня поневоле сравнила его с ювелиром, которому вдруг принесли великолепнейший минерал, вдобавок ограненный каким-то новым, эксклюзивным способом.

"Если стартовая цена будет составлять меньше одной пригоршни золота, - подумала Татьяна, - то я обижусь. А уж если он не доведёт финальную - до целого ковшика жёлтого металла: то обижусь вдвойне".

Кроме них троих, в кабинете Тонда (интерьер которого сочетал в себе всё тот же имперский ампир и помпезность фамильного склепа венценосной семьи), находившегося в центральной "свече": никого не было. Препроводившие их сюда охранники не особенно пеклись о мерах безопасности "трэш-босса", ограничившись поиском чего-либо потенциально опасного в сидоре Гоги Вана. Позвенев стеклотарой, и с некоторой оторопью обозрев вынутый из рюкзака пенный огнетушитель - раскрашенный под божью коровку, они были отосланы прочь самим посредником. Из чего, повелительница неликвидов сделала два умозаключения.

Первое. Вряд ли Дшеймз Тонд знает о провале операции "Чёрная кнопка", проводившейся на бульваре Новой Алхимии, если вообще знает о том, что она должна была состояться. А из этого вытекает, что ему не знакомы личности Тани и правнука великого мастера. Его использовали только для того, чтобы всучить Жуй Лому - бутылку с зельем. Иначе бы Татьяну с Команданте уже повязали, или же - пытались бы повязать многочисленные секьюрити.

Второе. Посредник считает себя защищённым по полной программе, даже не допуская мысли, что в его вотчине может стрястись какая-нибудь пертурбация. Таня не отказалась бы узнать, при каких обстоятельствах хозяин "ТрЭша" остался без глаза, и что случилось с персоной, дерзнувшей вдвое сократить кругозор Тонда.