Избранная

Больше ничего примечательного не было. Маша присела на диванчик в холле, прижала Книгу к груди, пытаясь сосредоточиться. Рядом с ней сидела девочка лет семи с забинтованной ладошкой.

– Меня зовут Вера, – повернулась к ней малышка. – А тебя как?

– А меня Маша, – улыбнулась девушка. – Что с тобой случилось?

– Играла с ножницами и порезалась.

– Ножницы – опасная игрушка.

– Теперь знаю, – ответила девочка. – А ты тоже заболела?

– Нет. Я пришла поговорить кое с кем.

– А с кем?

– Не знаю еще…

– Как же ты узнала, что надо прийти? – не унималась Вера.

– Прочитала в Книге.

– В какой – в этой? – девчушка тронула пальчиком Книгу.

– Ты очень любопытная маленькая девочка, – рассмеялась Маша. А Вера стала повторять вслух считалочку, которой ее научила Агнесса:

Раз, два,

Враг вернется.

Три, четыре,

Ночь придет.

Тот последний посмеется,

Кто от страха не умрет.

Сделай свой последний шаг

И запомни – в доме враг.

Маша вздрогнула, вспомнив почему-то Фредди Крюггера. Слишком зловещая считалочка для такой малышки, подумала она. И, убедившись, что делать ей здесь больше нечего, она еще раз внимательно посмотрела на плакат с надписью «Не болтай!» и пошла домой.

На следующий день Люба с Верочкой уже по-свойски заглянули в гости к соседям. И пока взрослые пили кофе в гостиной, Агнесса увела Верочку в свою комнату:

– Все еще больно?

– Чуть-чуть, – ответила Верочка. – Папа отведет меня к врачу, и все пройдет.

– Я уже говорила – он тебе не папа, – властно сказала Агнесса.

Верочка надула губки:

– Это не так! Я его люблю!– Не любишь, – зло ответила Агнесса. – И он тебя не любит. Они заведут себе нового ребенка, а тебя сдадут в интернат.

* * *

Директриса раздала материал по теме:

– Дома прочтите внимательно.

– Но здесь ошибка, – подала голос Маша, а когда все повернулись к ней, пояснила: – «Тит Андроник» был написан Шекспиром в тысяча пятьсот девяностом, а не в тысяча шестисотом, как здесь указано.

Директриса сверилась и признала:

– Все правильно, исправьте у себя в конспектах. Молодец Маша!

– Скажи еще, что читала! – шепнула Катя.

– По телику передачу смотрела, – флегматично ответила Маша.

– Выберите один сонет Шекспира и напишите по нему сочинение, – сказала Алла Сергеевна. – Работы сдать в понедельник на пяти листах.

Класс возмущенно зашумел, директриса еще что-то говорила, но Маша не слушала. Сквозь гомон класса она четко слышала детский голосок.

Раз-два, враг вернется,

Три-четыре, ночь придет.

Тот последним посмеется,

Кто от страха не умрет…

– Аверина, ты где витаешь?! – голос директрисы привел Машу в себя, и она от неожиданности уронила ручку.

– Извините… Я думала о сонете…

Директриса недовольно покачала головой.

Это явно был знак, и его следовало разгадать. На перемене Маша побежала в холл и, убедившись, что ее никто не видит, раскрыла Книгу. На первой же странице она увидела ту самую считалочку, написанную большими буквами детским почерком. Девушка пролистала остальные страницы – и на каждой из них проступали неровные буквы зловещей считалочки.

Маша закрыла Книгу, подняла голову и чуть не вскрикнула: прямо перед ней на стене висело зеркало, а в нем отражалась она сама… с большим животом, как у беременной!

Маша в ужасе схватилась за живот – тот оказался плоским, как обычно. А секунду спустя и отражение в зеркале было нормальным.

– Что с тобой? – к Маше подошла Катя.

– Колики… Наверное…

Маша осторожно отошла от зеркала и, продолжая держаться за живот, пошла по коридору. Катя удивленно посмотрела ей вслед. Странная она какая-то в последнее время, эта Машка…

* * *

– Раз-два, враг вернется, три-четыре, ночь придет!.. – хором повторяли Агнесса и Верочка, резвясь в гостиной Зубовых.

– Девочки, вы не могли бы поиграть в другом месте! – раздраженно попросил Анатолий, сидящий за компьютером.

У него был повод нервничать. Загадка группы крови дочери не давала ему покоя. И теперь он, найдя в Интернете схемы наследования группы крови, пытался высчитать, может ли быть у Верочки первая группа. Только из-за шума никак не получалось сосредоточиться.

– У отца вторая… у матери четвертая…

Девочки перешли играть в другое место – они забрались на диван, стали прыгать на нем и выкрикивать свою считалочку во весь голос:

– Раз, два! Враг вернется! Три, четыре! Ночь придет!..

– У ребенка не может быть первой! – воскликнул Анатолий и, не удержавшись, рявкнул на девочек: – Да замолчите вы!!!

Нервы его были на пределе, сердце бешено стучало.

Если это твой ребенок…

Слова Феликса поминутно всплывали в памяти. Может быть, в самом деле врачи напутали. А может…

– Папа раньше никогда не кричал на меня так! – обиженно сказала Верочка, когда они с Агнессой перебрались в ее комнату.

– Теперь ты понимаешь, что я была права? Он тебя больше не любит.

Верочка уныло опустила голову.

– Не позволяй им обижать себя, – строго сказала Агнесса.

– Но что я могу сделать?– Это проще, чем ты думаешь, – змеиная улыбка искривила губки Агнессы. – Не дай им завести второго ребенка, и они не сдадут тебя в интернат. Слушайся меня, и ты сможешь из родителей веревки вить!

* * *

А в это время Маша с Дэном сидели у нее в комнате и, обложившись книгами, готовили задание по Шекспиру. За последние дни Дэн вообще стал в их доме частым гостем, и Машины родители не возражали против этого. Напротив, этот серьезный и обаятельный парень им пришелся по душе. Он был галантен и обходителен с Еленой, нашел о чем поговорить с Вадимом, и даже Сашка проникся к нему уважением. Он так и сказал Дэну сегодня утром, «как мужик мужику»:

– И что ты в Машке нашел? Она по жизни такой тормоз!

А сейчас Маша попросила Дэна принести попить, и он вышел на кухню. Вадим, как обычно сидел там за рисованием. Несколько готовых эскизов лежали рядом на столе.

– Очень крутые рисунки, – заметил Дэн, проходя мимо.

Вадим польщенно заулыбался.

– Как вам удается уделять столько внимания семье и вместе с тем сосредоточенно работать?

– На это уходит много времени, – расцвел от похвалы Вадим. – Наверно, поэтому я постоянно занят.

Тут Дэну попался на глаза диск группы «Утопия», который он сам не так давно подарил Маше.