Избранное в двух томах. Том 2

дость, что планер, простое сооружение. . летает, везет человека, поднимает на

большую высоту, управляется! Это было замечательно!»

Конечно, продолжительность полетов Юнгмейстера и самого Арцеулова на

планере А-5 сама по себе впечатляла. Но главное было в другом: наглядно

показана осуществимость парения вообще и на Узун-Сырте в частности. И не

беда, что побитыми оказались лишь мировые рекорды немецких планеристов

1920 и 1921 годов — до мирового рекорда, установленного в 1922 году

планеристом Хакманом (1 час 18 минут 30 секунд), Юнгмейстер чуть-чуть не

дотянул. Участники испытаний чувствовали, что совсем недалеко время, когда

наши планеристы, на наших планерах займут достойное место в славном ряду

мировых рекордсменов.

А пока на первом слете все учрежденные разными организациями призы, предназначенные летчикам, получил Леонид Александрович Юнгмейстер. Все же

высшие призы для конструкторов по праву достались Константину

Константиновичу Арцеулову.

Перед нами лежит пожелтевший лист бумаги а текстом, который хочется

привести почти без сокращений:

«Общество друзей Воздушного флота СССР

Участнику 1-х Всесоюзных опытно-показательных испытаний безмоторных

летательных аппаратов Константину Константиновичу Арцеулову.

В целях выяснения возможных достижений в области безмоторного летания

Общество друзей Воздушного флота СССР организовало.. испытания

безмоторных летательных аппаратов в Крыму близ г. Феодосии.

Участвуя в испытаниях в качестве конструктора и пилота, Вы в сильной

степени способствовали тому, что результаты испытаний оказались настолько

успешными, что дали нам возможность стать в ряды конкурентов зарубежного

планеризма..

. .Из числа планеров, участвовавших на испытании, Ваш планер явился

наилучшим парителем, оставив в памяти очевидцев незабываемые моменты

неподвижного парения в воздухе.

Летая в общей сложности всех своих полетов более других, Ваш планер тем

не менее обнаружил и наибольшую прочность, дав минимальное количество

поломок. На нем же был совершен и наиболее дальний по расстоянию полет. .»

501 Завершается документ перечислением всех семи призов, присужденных К. К.

Арцеулову постановлением жюри испытаний, утвержденным президиумом

ОДВФ СССР.

Вот они:

1. Первый конструкторский приз за общую наибольшую продолжительность

полетов одного планера.

2. Приз за наилучшие аэродинамические качества.

3. Часть приза за наибольшую продолжительность. одного полета на одном

планере.

4. Приз лучшему парителю.

5. Конструкторский приз за наибольшую дальность одного полета.

6. Второй приз за наибольшую продолжительности полета одного пилота на

одном планере.

7. Приз за наибольшее число полетов без поломок.

Учредителями призов выступили несколько организаций — от Академии

воздушного флота и Научно-технического комитета Главвоздухофлота до

редакции Журнала «Огонек» и, конечно, самого президиума ОДВФ.

А седьмой приз — фотоаппарат с комплектом принадлежностей — был

учрежден «частным лицом», если ложно посчитать таковым летчика Валентея, тоже прибывшего на соревнования, но потерпевшего неудачу при первой же

попытке взлететь на планере «Коршун» получившего при этом ушибы, из-за

которых он до конца слета больше летать уже не смог. В немалом значении, которое он, учреждая свой «персональный» приз, придавал безаварийности

полетов, он получил полную возможность убедиться лично, хотя и нельзя

сказать, чтобы очень приятным способом.

Показывая друзьям и знакомым грамоту ОДВФ, а которой перечислялись все

эти призы, Константин Константинович никогда не забывал добавить, что

подучил-то он их, в сущности, в условиях почти полного отсутствия

конкуренции: «На последующих слетах собрать такой урожай призов одному и

тому же конструктору было бы невозможно». Наверное, говоря так, он был прав.

Но, с другой стороны, сам факт отсутствия конкуренции ему с чьей-либо стороны

на первом слете невозможно расценить как случайность. Опыт постройки пяти

планеров, разумеется в сочетании с познаниями и талантом их автора, не мог

остаться безрезультатным. . Тот самый опыт, о котором говорят, что он —

502

единственная вещь на свете, не имеющая заменителей.

Впрочем, справедливость требует отметить, что если не по достигнутым

результатам, то по начальной закладке на будущее того самого опыта, о котором

сейчас говорилось, первый слет дал очень много. Много хотя бы по

разнообразию представленных на нем конструктивных схем и классов. Многие

ветви планеростроения, получившие одни более, другие менее широкое развитие

в будущем, были представлены в своем изначальном виде той осенью на горе

Узун-Сырт. А главное — трудно сейчас передать, как способствовал первый

коктебельский слет росту популярности планеризма, да и вообще авиации, как

велико было его пропагандистское значение!

Журнал «Всемирная иллюстрация», публикации которого были сейчас

процитированы, поместил на своих страницах обширные — на всю ширину

листа, — крупно набранные и очень характерные для тех дней лозунги: «Чем

больше членов ОДВФ — тем меньше опасности для СССР» и даже такой: «Без

дьявола и без бога самолету везде дорога». А сама статья Г. Шмелева начиналась, может быть, менее красочно, без упоминания властителей ада и рая, но зато

весьма убедительно: «Дешевизна и простота постройки планеров открывает