Избранное

Звери и птицы, правда, сбежались со всех сторон, но они стояли поодаль и только удивлялись, глядя, что вытворяет Крокодил. А удивляться было чему, потому что Крокодил и вертелся, и метался, и стукался головой о прибрежные скалы, и даже пробовал попрыгать на одной ножке. Но всё это ему ни капельки не помогало!

И вдобавок лапки у него были такие коротенькие, что он никак не мог даже поковырять в зубах (хотя, если бы и мог, это бы ему мало помогло!).

И наконец бедный Крокодил в отчаянии растянулся под большим-пребольшим бананом (под маленьким он бы не поместился) и заревел в голос.

– Ой-ой-ой!
– плакал он басом.
– Бедные мои зубки! Ой-ой-ой! Бедный я Крокодил!

Вот поднялось веселье!

Звери и птицы хохотали и прыгали от радости; одни кричали: "Так тебе и надо!" - другие: "Ага, попался!"

Мартышки даже швыряли в него камешками и песком, а особенно веселились птицы - ведь у них-то не было никаких зубов!

Тут Крокодилу стало так больно и обидно, что из его глаз покатились слезы - СТРАШНО большие слезы!

– Глядите! Крокодиловы слезы!
– крикнул пёстрый Попугай и расхохотался первым.

За ним засмеялись те, кто знал, что означают эти слова, а там и все остальные, и вскоре поднялся такой шум и хохот, что маленькая птичка Тари хорошенькая беленькая птичка, ростом побольше голубя и поменьше пигалицы прилетела посмотреть, в чём дело.

А узнав, в чём дело, она очень рассердилась.

– Как вам не стыдно!
– крикнула она своим звонким голоском.

И все сразу замолчали, и стало слышно, как стонет Крокодил:

– Ой-ой-ой! Бедные мои зубки! Ой-ой-ой! Как больно!

– А почему это нам должно быть стыдно?
– спросила какая-то Мартышка.

– Стыдно смеяться над бедным Крокодилом!
– ответила птичка Тари.
– Ведь у него болят зубы! Ему больно!

– Можно подумать, ты знаешь, что такое зубы!
– фыркнула Мартышка и скорчила рожу.

– Зато я хорошо знаю, что значит - "больно"!
– сказала птичка Тари.
– И знаю, что если тебе больно, а над тобой смеются - тебе вдвое больнее! Вы видите - Крокодил плачет!

– Крокодиловыми слезами!
– повторил Попугай и засмеялся. Но никто его не поддержал.

– Попугай ты!
– с презрением сказала птичка Тари.
– Говоришь, а сам не понимаешь, что говоришь! Никакие это не крокодиловы слезы!

– Как же так? Ведь плачет-то Крокодил?
– удивился Попугай.

– Эх, ты!
– сказала птичка Тари.
– Зубы-то у него по-настоящему болят, верно? Значит, и слезы настоящие! Самые настоящие горькие слезы!

– Ещё бы не настоящие!
– сказал Крокодил страшным басом и вдруг перестал плакать.
– Ой!
– продолжал он с изумлением.
– Мне кажется... что мне, кажется, стало легче... Нет! Ой-ой-ой! Мне это только кажется!

И он заплакал ещё громче.

– Всё равно мне его не жалко, - заявила Мартышка.
– Он сам виноват: почему он никогда не чистит зубы? Брал бы с нас пример!

И она тут же принялась чистить зубы шершавой веточкой дерева Мъсваки это она собезьянничала у людей.

– Да ведь я же, - простонал Крокодил, - я же не знал, что их надо чистить!..

– А если бы ты знал, ты бы чистил?
– спросила птичка Тари.

– Если бы знал? Конечно, НЕТ!
– прохныкал Крокодил.
– Как я могу чистить зубы, когда у меня такие СТРАШНО коротенькие лапки?

– Ну, а если бы ты мог, ты бы чистил?
– настаивала птичка Тари.

– Ещё бы!
– сказал Крокодил.
– Ведь я чистоплотный Крокодил и каждый день умываюсь. Хотя это не такая уж большая заслуга. Для того, кто живёт в реке, - скромно прибавил он.

И тут птичка Тари, маленькая, белая с чёрным птичка, ростом чуть побольше голубя и чуть поменьше пигалицы, сделала такую удивительную вещь, что все ахнули. Она смело подлетела прямо к страшной пасти Крокодила, к самому его носу, и скомандовала:

– Открой рот!

Крокодил послушно открыл пасть, и все снова ахнули и отступили на шаг (не меньше!), потому что пасть у Крокодила была (ты не забыл?) СТРАШНАЯ, а в ней торчали ОЧЕНЬ СТРАШНЫЕ ЗУБЫ.

Но все ахнули гораздо громче (а многие даже зажмурились!), когда птичка Тари вскочила прямёхонько в крокодилью пасть!

– Смотри не вздумай закрыть рот, а то у нас ничего не получится! сказала она, и Крокодил, разинув пасть ещё шире, ответил:

– О-Э-О!
– что должно было означать: "Конечно!" (Попробуй сам сказать "конечно" с открытым ртом, только ни в коем случае не закрывай его, а то у тебя ничего не получится...)

– Какой ужас!
– крикнула птичка Тари спустя полминуты.
– Просто страшно, что тут творится! Это не пасть, а какое-то...
– Птичка запнулась, она хотела сказать "болото", но побоялась обидеть Крокодила.
– Чего тут только нет!
– продолжала она.
– Даже пиявки! И чёрные, и зелёные, и с красными полосками! Да, самое время было почистить тебе зубы!

Крокодил, услышав про пиявок, только тяжело вздохнул.

– Ну ничего, ничего, - продолжала птичка Тари, - сейчас мы всё приведём в порядок!

И птичка Тари принялась за дело.

– Ну вот и он - больной зуб!
– вскоре крикнула она весело.
– Сейчас мы его выдернем! Раз... два... три! Готово!

Крокодил ойкнул.

Птичка тоже.

– Ой!
– сказала она.
– Ой, а под ним-то, оказывается, новый растёт! Как интересно!

– У нас так всегда бывает!
– похвалился Крокодил (кстати, это сущая правда), но так как он ни на секунду не забывал, что пасть закрывать нельзя, то получилось у него только: У-А-А-Э-А-Ы-А-Э!

И не все поняли, что он хотел сказать.

Через пять минут всё было готово.

Звери и птицы были до крайности изумлены, увидев, что птичка Тари выпорхнула из крокодильей пасти целой и невредимой, и казалось, сильнее удивиться они не могли, но всё-таки им пришлось удивиться ещё больше, потому что первые слова, которые произнёс Крокодил, закрыв наконец пасть, были такие:

– Большое-большое спасибо тебе, добрая птичка! Мне гораздо, гораздо, гораздо легче!

И тут все звери и птицы сами разинули рты, словно хотели, чтобы птичка Тари тоже почистила им зубы. Но это, конечно, не так (тем более что у птиц, как ты знаешь, нет никаких зубов!). Просто они удивились до самой, самой последней крайности потому, что НАСТОЯЩИЙ СТРАШНЫЙ КРОКОДИЛ ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ СКАЗАЛ НАСТОЯЩЕЕ ДОБРОЕ СЛОВО!