Избранное

и душой, - воспримет, сохранит и приумножит бесценные сокровища

песенного творчества народа?..

Илья Николаевич убрал камертон и дал детям учебник Ушинского

"Детский мир".

– Раскройте на сорок третьей странице.

Дети запутались в поисках - пришлось прийти им на помощь.

– А теперь послушаем басню Крылова "Петух и жемчужное зерно".
– И

Илья Николаевич протянул книжку мальчику, что выделился на пении: -

Читай, Федя Сорокин. Читай громко и не торопясь.

И тут... уму непостижимо, что тут началось! Словно камней

насовали в рот мальчику, лишив его способности к членораздельной речи:

– На... на... ной... нуй... ный... на-во-во... вай, вей, вой...

на во-за, зой, зуй...

Илья Николаевич, мучаясь вместе с мальчиком, в то же время

поспешно копался в памяти: "Откуда эта абракадабра? Что-то знакомое...

Неужели Твелькмейер?.. Да, несомненно, зазубрено с таблиц

Твелькмейера... Но это же старая рухлядь, кто бы мог подумать, что ею

еще пользуются!"

Мальчик покраснел от усилий, ошалел, но так и не смог, хотя бы по

складам, прочесть слово из басни: "Навозну..."

– Довольно, Федя, отдышись. А теперь смотри внимательно в книжку

и повторяй за мной:

– "Навозну кучу разрывая, петух нашел жемчужное зерно..."

"Навозну" - разве не понятно? - Илья Николаевич встал и подошел к

окну. - Да вон же навозна куча! Посмотрите, дети. Навозна, навозная.

Вот на кучу и вскочил петух, разве не бывает?

– Ага, бывает, - согласились дети. А повеселевший Федя Сорокин

добавил: - Мы и сами вскакиваем на кучи, как петушки!

В заключение урока дети хором выучили басню наизусть.

Из летучей проверки знаний школьников, по существу, получился

урок-беседа, какие и следует ставить в начальной школе. Но ведь это же

дело учителя, а не инспектора?! А где они, учителя?

При мысли о мадам фон Гольц Илья Николаевич с гневом сказал себе:

"Отстранить! И я это сделаю сразу же по возвращении в Симбирск!" А

отец Серафим? И поставил в книжечке знак вопроса.

x x x

И еще в одной школе побывал Ульянов. Учителя он застал дома, за

утренним самоваром. Познакомились. Илья Николаевич был приятно

удивлен, услышав, что его новый знакомец в недавнем прошлом преподавал

словесность.

– Простите, вы кончали в университете? Не в Казанском ли?

– Никак нет. Кончал в учебной команде. Девятого драгунского

Елизаветградского ее величества королевы Вюртембергской полка старший

унтер-офицер! - И драгун, залпом допив чай, выскочил из-за стола.

Встал во фрунт. Покрутил усы да как пошел отбивать скороговоркой: -

Царствующий дом: божею милостью его величество государь император

Александр Второй Николаевич, самодержец всероссийский, царь польский,

великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая; августейшая

супруга его, ее величество государыня императрица Мария Федоровна;

августейший сын их, его императорское высочество наследник цесаревич

Александр Александрович...

– Минуточку! - прервал Илья Николаевич, в ушах звенело, хотелось

передохнуть.
– Скажите, значит, это и есть словесность для солдат?

– Так точно. Только еще не вся. Это малый титул. А есть еще

полный. Тоже могу.

– Спасибо, не беспокойтесь, - сказал Ульянов.
– Я уже понял вас.

Но хочу, чтобы и вы меня поняли: то, что здорово солдату, детям не

всегда по зубам.

– Верно! - Драгун развел руками. - Как это вы угадали? Верно.

Пробовал. Словесность детишкам не по зубам!

Отправились в классы. "Вот уже третья школа, - меланхолически

подумал Ульянов, - и все та же картина беспризорности и запустения...

Жутко становится!"

Ничего путного от драгуна он, разумеется, не ожидал. И вдруг

приятное открытие... Наблюдая его в классе, Илья Николаевич разглядел

в солдате первейшее свойство, которое требуется от школьного учителя:

драгун любил и понимал детей.

– Здравия желаю, господин учитель! - дружно вскочив, ответили

школьники на приветствие драгуна. Дежурный по классу выкрикнул

несколько слов рапорта.

Илья Николаевич тем временем неприметно устроился на задней

парте. Начало урока было необычным, но ему понравилось: четкость,

организованность.

– Вольно-а-а!..

Выполняя воинскую команду, ребята сели с нарочитым грохотом.

– Первый урок арихметика!
– объявил драгун и кинул на учительский

стол солдатскую бескозырку, старенькую, с лиловым околышем, видимо,

элемент формы этого диковинного русско-немецкого полка. В бескозырку

насыпал орехов.
– Упражнения в умственном счете... Начи-най!

Ученики смело вскинули руки. Каждому не терпелось выйти первым к

столу.

Вызвав ученика, драгун дал задачку на сложение в пределах

десятка, затем двух десятков. Мальчик, запуская руки в бескозырку,

выкладывал из орехов слагаемые и объявлял сумму.

Со словами "А дайте мне задачку на три десятка" полез было опять

за орехами, но драгун заслонил бескозырку, а мальчугану погрозил

пальцем:

– Этак ты у меня весь боеприпас утащишь!

Ребятишки, сидевшие за партами, рассмеялись, а некоторые из них

после этого и ртов не закрывали: как видно, ожидали дальнейшей потехи.

Но мальчик у стола уже решал задачку на вычитание. Соображал

бойко, и драгун в поощрение разрешил ему из двадцати вычесть единицу.

Разность из девятнадцати орехов мальчуган ссыпал себе за пазуху.