Избранное

Ох, Рон!

— Это все мне? — спрашивает Рон, глядя на свою тарелку.— Что ж, сейчас вы полюбуетесь паразитом в действии.

— Продолжайте, Дэйв,— говорит Фред Бреннан.

И Дэйв рассказывает, что пережила миссис Дэйли, едучи на своей кобыле. И Рон говорит — понятно, стало быть, нынче разыгралась комедия. Недурной рассказец. Дикий маорийский жеребец воспылал страстью к полудохлой и, уж конечно, хромой кляче пакеха — и заполучил в объятия попа в юбке. Вообразил, что у нее груди висят до колен… и, уж конечно, она заправляет какой-нибудь захудалой здешней молельней.

Характерная картинка для положения в стране.

— Кстати, о том, как мыслят маори,— говорит мистер Эндерсон.— Помню, много лет назад они просили у меня позволения брать воду из бочага. Я сказал — ладно, но веревок у меня мало, пускай принесут свою, иначе им не достать до воды. На другой день я ходил в горы и сверху вижу — они пригнали овец в загоны. Потом пошли и заглянули в бочаг, а потом в колодец, они у меня рядом, и один опять зашагал по дороге. Я подумал — ну, ясно, кретины безмозглые забыли про веревку. А тот, на дороге, прошел всего ничего, там поблизости растет дикий лен, и он, понятно, срезал пучок. Ну, ясно вам? Мне сколько раз не хватало веревок, и хоть бы разок я додумался до этого льна.

— А почему это, собственно, «кстати»? — интересуется миссис Эндерсон.

— Нет-нет, Бетти,— говорит Фред Бреннан.— Мы с женой хотим изучить все до мелочей. Это пригодится, когда мы сами заведем ферму.

— Вот, не угодно ли, каков романтик мой супруг,— говорит Анна.

— Я романтик, дорогая. А попробовала бы ты уламывать людей застраховаться.

Рон говорит — прекрасная мысль сбежать, если жить по-старому опостылело, было бы куда.

— А почему бы не в глушь, на землю? — возражает Фред.— Вот вам пример — наш юный Дэйв.

Рон говорит — да, но поспрашивайте провинциалов, фермеров — они все тоже хотят бежать. Куда? В город? Может, по мнению мистера Бреннана, горожанам и земледельцам надо поменяться местами?

Вздор!

— Ладно,— говорит Рон.— А вы поглядите кругом, поспрашивайте людей. Только не сверстников, спросите молодых.

— Таких, как Седрик,— вставила миссис Эндерсон.

Гости посмотрели на нее.

Седрик? Кто это — Седрик?

Миссис Эндерсон вздохнула.

— Скажите им вы, Дэвид.

— Не могу,— говорит Дэйв.— Для меня Седрик загадка.

— В наше время это редкость,— замечает Рон.

— И однако Дэйв прав,— говорит миссис Эндерсон.

— О господи, да объясните, кто он такой,— говорит миссис Бреннан.— Послушать Дэвида, так подумаешь, это маорийский пророк.

— Нет,— говорит миссис Эндерсон,— просто сын Макгрегоров.

Ей вовек не забыть первой встречи с ним, говорит она. Он ей слова не сказал, только смотрел во все глаза. Уставился на нее и смотрит. Она почувствовала себя чуть ли не каким-то лесным зверем, но на зверя похож был, конечно, сам Седрик.

— Седрик просто дубина неотесанная,— вмешивается мистер Эндерсон.

Один-единственный раз я добился, чтоб он на меня поработал, говорит Эндерсон. Он помог мне собрать сено. Так вот, он приходил и уходил и за все время, пока работал, ни словечка не вымолвил. Но когда ни повернусь в его сторону, он таращит на меня глаза, в точности как описывает моя женушка.

— Ну и как же Дэйв ладит с этим диким сыном природы? — интересуется Фред Бреннан.

— С ним не надо ладить,— поясняет миссис Эндерсон.— Седрик исчез… давно, уже несколько месяцев.

— Понятно,— говорит Рон.— Он крупно выиграл на скачках и стал совладельцем галантерейного магазина. Или живет на свой выигрыш и заочно обучается профессии букмекера.

Нет, говорит миссис Эндерсон. Если бы вы хоть раз видели Седрика, вам бы ничего подобного и в голову не пришло. Но хотела бы она знать, чего ради старики уверяют, будто Седрик живет у их городских родичей, ведь она точно знает, что это неправда. Конечно, его могли посадить в сумасшедший дом, это вполне возможно. Однако у нее такое чувство, что он бродит где-то по округе, хотя это очень странно, ведь никто из ее знакомых его не видел и ничего про него не слыхал. Только ей в точности известно, что в городе у родных его нет.

Будто сквозь землю провалился, говорит она.

— А может быть, так и есть,— говорит Анна.— Может, он свалился в какую-нибудь яму, вот как лошадь Энди.

Нет, возражает мистер Эндерсон. Он уверен, Седрик знает наперечет все ямы и провалы. А если и не все, такой ловкач нипочем не ступит на нетвердую почву.

— Я знаю, в чем дело,— говорит Рон.— Родной папаша его прикончил. Старик сам учится заочно. На курсах для взрослых. Изучил Данте, архитектуру, Декарта, современную психологию и международные отношения. Вся беда в современной психологии. Он открыл, что сын желает отцу смерти. Ну и опередил его.

Ох, Рон!

— Дэйв,— говорит мистер Эндерсон,— ты никогда не спрашивал Джонни про пещеру Седрика?

— Господи,— вздыхает Анна Бреннан,— не хватало еще какого-то Джонни!

Не желает она слушать про Джонни, разве что он маори — и милый маори.

— Я знаю,— говорит Рон.— Лишь бы нашлась пещера, Седрик в ней поселится. Очень многим хотелось бы сбежать из дому и жить в пещерах. Вот поступайте на заочные курсы для взрослых и почитайте о современной психологии.

— А пещера в известняке? — интересуется Анна.

Тогда Седрик может устроить там разве что нору, говорит она. Сидеть там не на чем, кроме известняка, а он страшно холодный и сырой, вода сочится. Больше всего ненавижу сидеть на мокром.

— Здравомыслящая женщина,— говорит Рон.

Он снял венок с Анны и надел на голову миссис Эндерсон. Ей тоже венок очень идет, подумал Дэйв, но Рон тотчас вернул венок на прежнее место. И спрашивает:

— А сама идея пещеры? Что вы о ней думаете?

— Думаю о мокром известняке,— говорит Анна.

Рон рассуждает очень интересно. Однако она мыслит более по Аристотелю, чем по Платону. Возможно, по милости своего католического воспитания. Но можно это истолковать и по-другому. Что скажете насчет Платоновой пещеры? И насчет пещер (гм-гм) новейших психологов?

—....., — говорит Рон.

— Ну-ну, не возмущайтесь. Представьте себе клубок — или пещеру. Вы внутри, вам уютно… как птенчику в гнездышке. Как будто вы еще и на свет не родились.

Но прошу прощенья, я вижу, все слишком мало пьют.