Избранное
Шрифт:
Я решил, что это я очень ловко придумал, и почистил овощи, а потом поднялся наверх, растянулся на раскладушке, и мы с Терри начали разговаривать. И пока ждали, чтоб миссис Клегг меня позвала, все шутили, что нам тут живется не хуже, чем в самом шикарном отеле.
Ну, только мы кончили есть, как слышим — на лестнице какой-то шум и вроде бы кто-то упал. Я выглянул, а это Берт и Мэгги — Берт поскользнулся на ступеньке, а теперь старался встать и к груди бутылки прижимает. Я спустился, забрал у него пиво, Мэгги сзади его подпирает, и мы поднялись на площадку. Там он сразу твердо зашагал. Конечно, он уже пропустил пару-другую, и Мэгги тоже, но, в общем-то, особо пьяны они не были. Бутылок приволокли много, и я встревожился, потому что Терри, думаю, пиво, наверное, вредно. Только что я мог сделать? Он, чуть
Я смотрел, как он пьет, и мне скверно было, а потом сам отхлебнул и начал по-другому думать. Вроде бы вспомнил, что мне этот молодой врач толковал в больнице, и спросил себя: да кто я такой, чтоб лишать человека радости в таком вот мире? Только вспоминать было хуже некуда, и я сказал себе, что чем скорее я налижусь, тем мне спокойней будет. И правда, скоро я уже говорил себе, что приятно видеть, как у Терри щеки порозовели.
Так что вечерок мы провели весело, хоть по мне было бы лучше, если бы эта парочка убралась пораньше. Вчетвером пиво мы вылакали довольно скоро, и Берт сразу помрачнел и начал цепляться к Мэгги — ну совсем как Тэд с Мэвис, только наоборот. Да и Мэгги тоже была хороша: он ей слово — она ему два, и Берт совсем разозлился.
— Ну, теперь,— говорит он,— я тебя как следует распишу, дай только начать!
— Лучше не начинай,— говорит Мэгги, а Берт говорит: ах, лучше?
— Только попробуй,— говорит Мэгги,— и я тебя засажу.
Тут, наверное, Берт начал бы, но Терри его схватил за локти.
— Без рук,— говорит Терри.
— Да,— говорю я.— Хватит с нас судов.
Только Мэгги уже остановиться не могла.
— И вообще,— говорит,— надоело мне в юбках путаться.
— Мэгги, заткнись! — сказал Терри. Ну как отрезал.
— Не заткнусь,— говорит она.— Плевать мне,— говорит.— Я вас обоих засажу.
Тут Берт хотел дать ей раза, но мы с Терри в него вцепились, и Мэгги уже с лестницы сбежала, когда он вырвался.
Мы с Терри легли поудобнее, и так хорошо было лежать в тишине после всего этого шума. А мне говорить не хотелось, потому что вдруг до меня доперло насчет Мэгги. Лежал я, вспоминал, одно к другому прибавлял. А потом задремал, потому что подумал: прибавлять только на бумаге легко, а в уме даже два и два складываешь — и все равно ошибка выходит.
Я мог бы еще много чего рассказать, но что толку? Терри после этой вечерушки не полегчало, а только все хуже и хуже становилось. А я ничего ни сказать, ни сделать не мог, хотя еда у него всегда была, если ему только есть хотелось.
Я погляжу, а он лежит в кровати.
— Терри,— скажу.
— Что, малыш? — он скажет.
— Ничего,— говорю.
А потом опять скажу:
— Терри.
А он не ответит, а вроде чуть улыбнется.
— Терри,— скажу.
А больше так ничего и не смог сказать, только «Терри».
Я хотел сказать что-то, только не знал что и не мог сказать.
— Терри,— говорю.
А он вроде как улыбнется. А иногда я брал его руку и сжимал крепко-крепко. А он не отнимал и чуть-чуть улыбался.
— Терри,— скажу.
— Слышу, малыш,— отвечает.
Иногда я не выдерживал, убегал, а его одного оставлял.
А как-то вечером вернулся, поглядел на него и понял — все.
— Терри,— говорю, а он не ответил.
— Терри,— сказал я, и сказал, что сбегаю за священником.
А он вроде бы ответил: «Веселей, малыш», и я убежал. Не попрощался даже.
Я отыскал католическую церковь, и священник обещал прийти. Я подождал, проводил его до дверей миссис Клегг и сказал, чтоб он поднялся наверх. А сам пошел по улице, и таксист, у которого я выиграл двойную ставку, был на стоянке.
— Хочешь поставить? — спрашивает.
— Нет,— говорю. И всего-то у меня была пара шиллингов, но я спросил его, не знает ли он каких-нибудь хороших девочек.
Он ухмыльнулся до ушей, отложил газету и сказал:
— Влезай-ка.— А потом сказал: — Ну ты даешь!
А вечер был теплый и хороший, словно нарочно, чтоб в такси кататься. И я еще, помню, подумал: хоть бы дождь пошел, что ли…
ОДНОГО РАЗА ДОСТАТОЧНО
БОЛЕЕ ЧЕМ ДОСТАТОЧНО
воспоминания
Перевод И. Бернштейн
ONCE IS ENOUGH
A memoir
London
1973
MORE THAN ENOUGH
A memoir
London
1975
Одного раза достаточно
Выше до крыши, а с крыши — ух!
Великолепно здесь, в глуши, в кольце подступающих гор, среди которых вьется и петляет Уайтаки! В моем распоряжении удобный коттедж поблизости от дома, и я пишу по утрам на солнечной веранде. Вот она, моя Новая Зеландия!
Эти строки, которые Д. умудрился втиснуть на узкой свободной полоске внизу письма, меня разволновали. Лично я, когда сидел у себя за письменным столом, моей Новой Зеландией любоваться не мог. Вместо этого, наоборот… но неважно. И пойти прогуляться, чтобы улеглось раздражение, мне тоже было некуда. Машинально я включил приемник, и надо же было, чтобы по радио как раз выступал известный литературный делец и хлопотун, который так любит нараспев перебирать писательские имена и питает нездоровый интерес к тому, что ему не по вкусу. Я снова сел за стол и вскрыл второе письмо, от издателя, он сообщал, что к настоящему времени новозеландская публика заплатила за мою последнюю книгу что-то около 500 фунтов, из которых мне причиталось фунтов 251 [12] . Это уже было выше моих сил — в тот момент, во всяком случае. Рабочий день был окончательно сорван, и я употребил его остаток на подготовку в дорогу — у меня был билет на вечерний поезд.
12
Я вовсе не жалуюсь, это обычная авторская ставка: 10 % от суммы, получаемой издателем при продаже книг на заморских территориях; конечно, за бестселлеры платят больше.— Примечание автора.
Во Фрэнктоне, где я пересел на рейсовый автобус, уже закрывались магазины, а в Гамильтоне улицы были запружены движением и вдоль тротуаров стояли припаркованные автомобили. Местные жители, как я слышал, хвастаются, что в их городе машин больше, чем в любом американском городе таких же размеров. Правда, нет ли, не знаю. Жирность молока и деньги — вот две сути, одна материальная, другая абстрактная, жизни и в большом городе, и в сельском районе. Когда я был ребенком, в Гамильтоне, где мы в ту пору жили, одной секте принадлежал большой участок земли в самом центре города. На этом участке стояла и церковь, но вскоре владельцы участка сообразили, что земля под церковью пропадает зря, церковь в два счета поставили на катки и передвинули чуть не на милю от центра. Правда, теперь, когда суперфосфат рассыпают самолетами, есть надежда, что какой-нибудь вдохновенный поэт напишет такие стихи, которые научат людей видеть в земле не источник дохода, а прекрасную Данаю, принимающую дождь с небес, этого deus ex machina [13] , который оплодотворит истощенную почву и дарует ей сказочное плодородие. Будем надеяться; но до той поры не станем бросать камень в тех из нас, кому пока в это что-то не верится.
13
Бога из машины (лат.).