"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
– Ты подарил мне счастье, – промурлыкала мать, – не могу выразить словами, какое счастье.
Это был мой сыновний подарок – в свой последний день она была счастлива. Мы запьянели и расслабились и трепетно лелеяли каждый момент нашей близости.
Вечер подошел к концу, наступила ночь. Перед нами выступали молодые испанские танцовщицы и акробаты. Некоторые гости увлеклись игрой в кости, причем ставки были немаленькие. Петроний и его дружки удалились, чтобы в более приватной обстановке предаться сексуальным играм. На полу
Мы с матерью, покачиваясь, встали с кушетки.
– Спасибо тебе, – тихо сказала она.
Попросить ее остаться и не возвращаться на виллу на берегу Лукрино? Нет, слишком поздно, я уже не мог вмешаться, мой план пришел в действие.
– Позволь, я провожу тебя на твой корабль, – сказал я.
– На корабль? – переспросила мать, будто забыла о моем подарке. – Вообще-то, я собиралась вернуться в паланкине.
– Путь неблизкий, да и носильщики могут споткнуться в темноте. Корабль быстрее и безопаснее. Идем.
Стражники сопроводили нас к пристани. Мать посмотрела на оба корабля и собралась подняться на свой, но команды на борту не было. Аникет же проследил за тем, чтобы его команда корабль не покидала.
– Посмотри, твой новый корабль готов отчалить в любой момент! – сказал я. – Если не взойдешь на него, я буду вправе подумать, что тебе не понравился мой подарок.
Мать притянула меня к себе:
– Возможность снова тебя обнять – вот твой бесценный подарок.
Я обнял ее в ответ, хотя, учитывая мой план, это было подобно изощренной пытке.
– Безмерно рад тебе его преподнести. – И я поцеловал ее.
Мать взяла меня за руку, наткнулась на браслет и, слегка его поворачивая, погладила.
– Он тебя уберег, спас тебя, как же я рада.
Я отпустил ее, она поднялась по трапу и на мгновение обернулась – посмотрела на меня. Я видел лишь ее черный силуэт на фоне безлунного неба.
– Отдать концы! – скомандовал Аникет.
Корабль медленно отчалил от пристани, вышел в залив и исчез из виду.
– Теперь остается только ждать, – сказал Аникет.
XLIX
Час проходил за часом. Я вернулся на свою виллу в Байи, там с момента моего отъезда ничего не изменилось. Столы, кресла, даже свитки и светильники – все было на своих местах. Хотя почему что-то должно было измениться? За окнами стояла кромешная тьма. Я зажег всего одну лампу, но она, естественно, не могла разогнать тьму.
Разогнать тьму внутри и снаружи. Но возможно ли теперь такое? Она ушла, с ней было покончено, и это сделал я. Дрожь унялась, ей на смену пришло успокоение, руки и ноги словно одеревенели. Пламя в лампе мерцало, совсем как пламя ее жизни, угасавшее в эти часы.
В дверь кто-то тихо постучал, даже не постучал, а поскреб, как волк когтистой лапой. Я подскочил с кресла, распахнул дверь и увидел Аникета. Пот струился по его лицу.
– Ничего не вышло! – сказал он срывающимся от бега голосом.
Я затащил его в комнату и плотно закрыл дверь. Мы были одни, рабы спали в своих комнатах.
–
Что? Как?Пережить ужас от деяния, которое так и не было совершено?
Аникет тяжело опустился на стул, его мокрые от пота волосы спутались и торчали в разные стороны.
– Ей удалось уйти. Корабль стал разваливаться, но потом все пошло наперекосяк. Не все в команде были посвящены в наш план: матросов много, это было бы слишком рискованно. Те, кто был подготовлен, бросились к кренящемуся борту, чтобы корабль скорее опрокинулся. Те же, кто пребывал в неведении, бросились к противоположному в надежде его спасти. Он выровнялся, но продолжал тонуть, просто медленно. Одна из служанок твоей матери закричала: «Спасите меня, я императрица!» Ее тут же до смерти забили веслами, дубинами и кольями. Твоя мать поняла, что это заговор с целью ее убить, прыгнула за борт и поплыла прочь. Хотя одна рука у нее пострадала.
– Она поплыла? После столь обильного пира? Не знал, что она умеет плавать. И где она теперь?
– Она смогла подплыть близко к берегу, и там ее подобрали рыбаки. Или какие-нибудь гуляки с фестиваля. Кто бы это ни был, они переправили твою мать к берегу неподалеку от ее виллы на Лукрино. Вокруг было полно свидетелей кораблекрушения.
– И они думают, что это кораблекрушение?
– Зеваки? Конечно, что еще им думать? Они же не были на борту и не знают, что там произошло.
– Но она знает!
– Да, она знает.
О боги! Она знает, знает, знает! И она выжила! И обязательно отомстит!
– Она вооружит своих рабов! – вскричал я; страшные картины мелькали у меня в голове. – Нет, она явится с отрядом преторианцев! Она возьмет меня в плен! А потом выступит перед сенатом и обвинит в заговоре с целью убийства!
– Успокойся, ты себя не контролируешь. – Аникет заговорил уверенным тоном, как в те дни, когда был моим учителем. – У нас еще есть время. Пошли за Сенекой и Бурром.
Их виллы были неподалеку, так что они прибыли в течение часа и, если и были удивлены, что их среди ночи призвали к императору, виду не показали.
– Что случилось? – спросил Сенека.
Одежда его была в беспорядке, волосы взлохмачены, но это и хорошо, значит, он, не теряя времени, покинул виллу и был готов к выполнению поставленной мной задачи.
Аникет посвятил их в курс дела. Ни Бурр, ни Сенека, казалось, не были удивлены рассказом о заговоре. Возможно, оба считали, что это было неизбежно. Возможно, даже ожидали чего-то подобного. Они долго молчали, наконец Сенека повернулся к Бурру.
– Ты можешь приказать преторианцам убить ее? – спокойно спросил он.
– Нет, – покачал головой Бурр, – она дочь Германика, гвардейцы ей преданы и не позволят и волоску упасть с ее головы.
– Значит, решать задачу придется тебе, – сказал Аникету Сенека. – Ты пройдешь весь путь и не дрогнешь в решающий момент.
– Будет исполнено, – кивнул Аникет и встал. – Возьму с собой морского капитана и лейтенанта, они беспрекословно подчиняются моим приказам. Можете на меня рассчитывать.