Избранные произведения в одном томе

Перед выпиской доктор еще раз осмотрела ее и строго напомнила, что ей нельзя выходить на работу еще как минимум месяц. А потом в палату явилась Мосс.

— Бог мой, босс. Ну и видок у тебя, — прокомментировала она.

— Спасибо. — Морщась, Эрика взяла пальто и большой бумажный пакет с лекарствами. — Я уже видела себя в зеркало, когда ходила в уборную.

— Врать не стану. Правая сторона твоего лица совсем как у «невесты Вильденштейна» [125] .

— Ну и язва же ты, — улыбнулась Эрика. — Уф-ф. Малейшее движение лицевых мышц — и сразу жуткая боль.

125

Сравнение с Джослин Вильденштейн, богатой светской львицей, которая стала жертвой пластической хирургии. Журналисты прозвали ее «невестой Вильденштейна» по аналогии с невестой Франкенштейна.

— Так и не старайся. Никто не ждет, что ты будешь улыбаться, — сказала Мосс, помогая ей надеть пальто. Попыталась просунуть в рукав загипсованную руку, но сразу поняла, что это бесполезно. — Наверно, лучше просто накинуть пальто на плечи.

Не торопясь, они вышли из палаты. В конце коридора Мосс распахнула одну створку двупольных дверей, и Эрика боком осторожно протиснулась в проем. Они остановились у лифта.

— Это из-за сломанного ребра, да?

Эрика кивнула. Двери лифта открылись. Они вошли в кабину и встали рядом с койкой, на которой перевозили пожилую женщину. Та, возлежа в подушках, неотрывно смотрела на них, пока они все молча спускались вниз. На одном из этажей лифт остановился, и санитар выкатил койку.

— Расскажи, что произошло, — попросила Эрика. — Я почти ничего не соображала, когда группа реагирования прибыла на место происшествия. Долго я здесь провалялась?

— Два дня. Сейчас утро понедельника. Завтра суперинтендант Хадсон пришлет к тебе кого-нибудь, чтобы у тебя взяли показания. Тебе придется дать объяснения по поводу двух единиц огнестрельного оружия, что принадлежали нападавшим, и почему ты вытащила из них магазины. Ну и, разумеется, указать причины, побудившие тебя применить тазер.

Эрика, в шейном воротнике, осторожно повернула голову и посмотрела на Мосс.

— Шутишь? Эти две единицы были нацелены на меня, и, думаю, потому, что я везла наркотики на тридцать тысяч.

— Думаю, потому, что ты в нарушение установленного порядка выстрелила одному из них в яйца. Представляешь, чего стоило вытащить ему шипы из мошонки. Очень деликатная процедура.

— Надеюсь, делать это пришлось не тебе? — Эрика улыбнулась и опять поморщилась.

— Нет, я не спец по мошонкам.

Лифт остановился, они вышли на полутемную парковку и неторопливо двинулись к своей машине. Мосс помогла Эрике сесть в автомобиль. Эрика вскрикнула от боли, когда та пристегнула ее к сиденью ремнем безопасности. Мосс вела машину на небольшой скорости, но видела, что Эрика морщится, когда они переезжали «лежачие полицейские». Выехав на Уоррен-стрит, они покатили в Луишем. Мосс начала вводить Эрику в курс дела:

— Те двое, которых ты арестовала, — Эдуардо Ли и Саймон Дворак. Посредники в одной из наркосетей на территории центрального Лондона. Их предупредили, что ты везешь наркотики.

— Кто предупредил?

Мосс медлила с ответом. В ее лице читалось огорчение.

— Кейт. Кто?

— Нилз Акерман, — ответила она.

— Что? Не может быть. Нилз?

— Да, — кивнула Мосс. — Мне очень жаль. Мелани вцепилась в это дело, как собака в кость. Проверила всех, кто знал, что ты едешь к криминалистам в Воксхолл. За полтора часа до твоего отъезда Нилз сделал два звонка. Один — некоему Джеку Оуэну, студенту. Сегодня в его квартире — он живет в Камберуэлле — произвели обыск и нашли в больших количествах кокаин, смолу каннабиса и экстази. Он, в свою очередь, позвонил Саймону Двораку, которому ты всадила в яйца шипы. Саймон в цепочке поставок занимает более высокое положение… занимал, пока не оказался под стражей и чуть не потерял прав…

— Ясно, Мосс, я поняла.

— Прости. В общем, они теперь все задержаны, и их допрашивают.

— Как Нилз оказался замешан во всем этом?

— Нам еще многое неизвестно, но после ареста его проверили на опиаты, кокаин и алкоголь, и все анализы дали положительный результат. Одна из его коллег сообщила об инциденте, имевшем место в лаборатории: он испачкал кровью маску для лица и подменил ее чистой. Кровь, естественно, взяли бы на экспертизу, дабы убедиться, что она не попала на исследуемый материал, ну и обнаружили бы в ней наркотики. У Нилза большие долги. Банк вот-вот отберет у него квартиру. Две тысячи фунтов он задолжал Джеку Оуэну. Джек снабжал его наркотиками последние два года…

Эрика была рада, что они въехали в туннель Блэкуолл: благодаря тусклому освещению ей удалось незаметно отереть слезы.

— Мне жаль, что так получилось.

Эрика покачала головой:

— Нилз участвовал вместе с нами в расследовании многих преступлений: исчезновения Джессики Коллинз, дела Даррила Брэдли… Я ему доверяла, считала ключевой фигурой в нашей большой команде.

— Знаю, — отозвалась Мосс. — Не хотелось бы сообщать дурные новости, но начальство в бешенстве. Его свидетельства и представленные доказательства сыграли решающую роль в раскрытии многих преступлений.

— В первую очередь благодаря именно его показаниям удалось поймать Симону Мэтьюз, черт побери! — вскричала Эрика. Морщась от боли, она снова прислонилась головой к спинке кресла.

По делу Симоны Мэтьюз Эрика и ее команда работали два года назад. Мэтьюз, скромная сиделка из гериатрического отделения одной из лондонских больниц, из мести устроила настоящее побоище в Лондоне: она проникла в дома четырех мужчин и задушила их с помощью полиэтиленовых пакетов. Несмотря на то что Симона призналась в совершении всех четырех убийств, ее адвокат представил доказательства, что она страдает параноидной шизофренией. Нилз и его команда экспертов-криминалистов совершили подвиг, обнаружив улики, благодаря которым была установлена причастность Симоны Мэтьюз ко всем четырем преступлениям. В настоящее время Симона содержалась в психиатрической лечебнице «Бродмур», куда ее поместили на пожизненный срок.

— В любом случае, пока еще рано что-то говорить, — сказала Мосс. — Но есть и хорошие новости. Джек Оуэн, Саймон Дворак и Эдуардо Ли находятся под стражей. Мы изъяли их транспорт и мобильные телефоны и надеемся, что с их помощью удастся закинуть удочку на более крупную рыбу.

— Что с Нилзом?

— Он тоже под стражей, в Белмарше. Ему грозит десять-двенадцать лет, и, разумеется, больше он никогда не сможет работать криминалистом.

Эрика смотрела в окно. Мимо промелькнул залитый огнями Олимпик-парк, затем такой же сияющий в темноте стадион «Арена О2».

— Нилз наверняка понимал, что подвергает меня опасности. Понимал, что меня могут убить за те наркотики, — промолвила Эрика.

— Нам кажется, что мы хорошо знаем людей. Но люди в большинстве своем приходят на эту землю для того, чтобы разочаровывать друг друга, — рассудила Мосс.

— Но он, вероятно, был в отчаянии. Наркозависимость меняет людей. Они теряют себя как личности. Что с расследованием?

— Дело передали в Отдел по расследованию убийств Центрального Уэст-Энда. Им теперь занимается более крупная следственная группа. Старший инспектор Харпер проталкивает версию убийства Томаса Хоффмана на почве наркотиков.