Избранные произведения в одном томе

Эрика взглянула на фотографию Макса.

— А об отце ничего не известно?

Крейн покачал головой.

— Вот черт! — выругалась Эрика, закрыв лицо руками.

Мосс сказала, что сходит и купит что-нибудь на обед для всех. Она возвратилась через полчаса, принесла бутерброды, а еще — пакет из магазина игрушек в торговом центре «Ван», который она попыталась незаметно сунуть под стол, но Макгорри, сидевший в другом конце комнаты, воскликнул:

— Ух ты! Спасательный вертолет из набора «Лего»!

— Ну да, — подтвердила Мосс под недовольным взглядом Эрики. — Сын очень просил такой набор, а его уже почти везде раскупили. А тут жена позвонила, сказала, что эти наборы еще остались в торговом центре «Ван».

— Мой племянник тоже такой хочет, — сообщил Макгорри. — Можно посмотреть?

Не дожидаясь разрешения, он вытащил красочную коробку из пакета. Мосс сбросила пальто и засучила рукава.

— Я работала во время беспорядков в Лондоне, в полном защитном снаряжении. И в этот чертов магазин игрушек тоже надо было идти в бронежилете. Эти милые мамаши убить готовы за игрушки.

Она стала раздавать бутерброды. Эрика взяла один, начала его разворачивать.

— Повезло же твоему сыну, — заметил Макгорри. — Я обожал играть с «Лего»!

— Только не говорите, когда это было. Должно быть, не так уж и давно, — отозвался Крейн, разворачивая свой бутерброд.

— Почему же? Целых двенадцать лет назад.

Некоторые из старших членов группы заулыбались, но Эрика сохраняла каменное лицо. Было видно, что эта болтовня ее раздражает.

— Боже мой. Двенадцать лет назад я отмечала свое пятидесятилетие, — сообщила Марта.

Макгорри, пожав плечами, продолжал:

— Я покупал человечков из наборов «Лего», раскрашивал их и продавал в школе. Делал из них панков, геев. В нарушение правил политкорректности.

— А я повесил на свой брелок человека-росомаху из набора сына, — отозвался Темпл, доставая фигурку из кармана. — И жена каждый день меняет ему волосы. Знаете, да, наверно, что у человечков «Лего» волосы можно снять и заменить на другие? Видите, сегодня у него волосы черные, прическа «под горшок», а вчера были длинные, как у Гэндальфа. Лицо то же, а волосы другие.

— Вот бы мне так, — заметил Крейн, поглаживая лысину на макушке. — Правда, с длинными волосами я стал бы похож на свою сестру.

Эрика уже хотела вспылить, потребовать, чтобы прекратили трёп, но в этот момент бросила взгляд на демонстрационные доски и внимательно присмотрелась. Она подбежала к стене, схватила фотографию Макса Киркхэма из карточки учета получателей пособий по безработице. Затем сняла с доски маленькую фотографию из водительского удостоверения Мариэтты Хоффман. Вернувшись на место, она положила обе фотографии рядом.

— И что? — спросила Мосс.

— Вы не замечали, что Мариэтта Хоффман очень похожа на Макса Киркхэма? Вот вы сейчас обсуждали фигурки из «Лего»… Представьте ее прическу на его лице и наоборот.

— Вот это да! — ахнула Мосс.

— Крейн, вы имеете доступ к программе распознавания лиц, которая сопоставляет лица по точкам. Можно сравнить фотографии Мариэтты и Макса?

Некоторое время Крейн загружал обе фотографии в программу распознавания лиц. Все остальные молча ели свои бутерброды, ожидая результатов.

— Ну вот, — наконец произнес Крейн, — полного совпадения, конечно, нет. Но выделены сходства в расстоянии между глаз, длине носа, форме скул.

— Это ничего не значит, они очень похожи, — заключила Эрика. — Вы сказали, что мать Макса, Дженис Киркхэм, погибла при пожаре, но тело сильно обгорело, так что подтвердить личность погибшей было невозможно, и все же в протоколе записали, что это она — на том основании, что в той квартире она жила одна?

— Да, — ответил Крейн.

— Мне нужны свидетельства о рождении Дженис Киркхэм и Мариэтты Хоффман, — распорядилась Эрика.

На то, чтобы определить, в какие отделения архива обратиться и разыскать требуемые свидетельства о рождении, ушло несколько часов. Эрика чувствовала, как все притихли и с нетерпением ждут, когда принтер распечатает поступившие документы. Она разложила их на одном из столов, и все столпились вокруг.

— Итак, вот это свидетельство о рождении, которое Мариэтта Элиз Хоффман предъявляет при подаче заявлений на получение пособий на жилье и по безработице, а также при оформлении ипотеки, — сказала Эрика. — В нем говорится, что Мариэтта Элиз Макардл родилась 1 марта 1963 года в небольшой деревушке близ Кембриджа. Мать — Лора Макардл, отец — Артур Макардл… Оба родителя уже умерли, в 1979 году и в 1989-м. Из архива Кембриджшира поступило то же самое свидетельство о рождении. Видите — печать регистратора та же самая, подпись та же. И еще чернильное пятно в нескольких сантиметрах от печати… Но есть одно отличие: в этом свидетельстве указано, что Мариэтта Элиз Макардл умерла 4 марта 1963 года, через три дня после рождения.

— Посмотрите-ка: в свидетельстве о рождении, которое предъявляет Мариэтта, в графе, где указывается дата смерти, — едва заметный контур черного цвета.

В оперативном отделе повисло молчание.

— Итак, когда Дженис Киркхэм была отпущена под залог в ходе расследования дела о хранении наркотиков и ей светило длительное тюремное заключение, ее квартира сгорела, но при пожаре погибла не она, — размышляла Эрика.

— Кто там погиб, неизвестно, но полиция предположила, что это Дженис, и в протоколе записали, что ее нет в живых, — добавила Мосс.

— А Дженис, воспользовавшись удобным случаем, каким-то образом выправила себе поддельное свидетельство о рождении, свидетельство умершей новорожденной девочки и начала новую жизнь под именем Мариэтты Макардл. Впоследствии она сменила фамилию и стала Мариэттой Хоффман, — заключила Эрика.

Все в изумлении молчали.

— Нужно немедленно произвести обыск в ее квартире. Уверена, именно там отсиживаются Макс и Нина.

Глава 64

Вечер еще не наступил, но уже начинало смеркаться. Белый автофургон трясся на ухабах, катя по неосвещенным дорогам. Тишину нарушал только скрип «дворников» на лобовом стекле.

Нина сидела на матрасе в задней части машины. Рядом, свернувшись калачиками, спали девочки: Мия — под ее левой рукой, Софи — под правой. Все втроем они подпрыгивали на каждой выбоине. В маленькое окошко в перегородке она видела затылок Макса — в свете фар встречных автомобилей.

Нину поразило, что девочки так охотно пошли с ней, когда она явилась за ними в детский сад незадолго до обеда.

Конечно, им невольно помогла директриса Берил Донахью:

— Ах да, мама недавно позвонила и сказала, что вас заберет Келли, и прислала ее чудесное фото. — Она с улыбкой посмотрела на Нину. Нина улыбнулась в ответ. Девочки, похоже, благоговели перед директрисой и беспрекословно ей подчинялись. Они послушно взяли Нину за руки и пошли с ней по улице, свернули за угол. Больше всего их смущала необходимость идти пешком. Нина поняла, что они к этому не привычны: Марси всегда возила их на машине.