Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Где был Иван с 20:00 до 21:30?
— Он сказал мне, что ему нужно поработать.
— Накануне Рождества?
— Он работает круглосуточно. Ему всегда нужно работать — и вечерами, и по выходным.
— Где вы собирали вещи?
— Наверху, в нашей спальне.
— А где Иван работает, в какой комнате?
— В кухне.
— Вы спускались вниз, пока собирали вещи?
— Нет. Я закончила к девяти. И смотрела телевизор наверху, в спальне.
— Вы видели, что Иван работал на кухне с 21:00 до 22:30?
— Нет. Я просто ждала наверху. Я могла заснуть, задремать. Как раз в это
— Да, такова наша гипотеза. Что-то необычное в Иване вы не заметили в тот вечер? Может, хотите что-то еще мне рассказать? Он ревнив? Следит, с кем вы дружите, с кем разговариваете?
— Нет. По крайней мере, со мной — нет. Я думала, это просто его прихоть. Не знала, что он так серьезно к ней относится, что хочет строить с ней будущее. Что любит ее. Может, он и правда убил ее. Это лишь доказывает, что мы на самом деле не знаем людей, с которыми делим жизнь.
Эзра взяла одеяло и закрыла им подбородок Ивана.
— Он недостоин того, чтобы жить дальше. Это плохо, что я так думаю? — спросила она.
Эрика ничего не ответила.
Глава 39
В начале шестого вечера Макгорри в сопровождении двух полицейских позвонил в дверь Дона Уолпола. Они пришли взять у него образец ДНК. На улице было тихо, снег таял, и дороги постепенно превращались в серое месиво. Никто не открывал, и Макгорри снова нажал на кнопку, прислушиваясь к эху звонка в комнатах. Затем он подошел к окну и попытался что-то рассмотреть меж занавесок.
— Никого нет, — констатировал он.
Полицейские, поеживаясь, переминались с ноги на ногу. Макгорри достал телефон, набрал номер Дона, но попал на автоответчик. Через несколько домов у калитки стоял пожилой мужчина и курил, поставив пепельницу на столб. Макгорри пошел к нему.
— Вы знаете, кто там живет? — спросил он.
Старик затянулся, выдохнул и кивнул.
— Дон и Джанет.
— Вы их сегодня видели?
— Они днем уехали, где-то час назад. Торопились.
— А как вы поняли, что они торопились?
— По скорости движений. Вы видели Джанет? Она не худая. Быстро не ходит.
— Они не сказали, когда вернутся?
— Как вы это себе представляете? Сейчас никто друг с другом не разговаривает. Я просто видел, как они уезжали.
— На машине?
Он кивнул.
— Сумок у них не было?
— Нет.
— Черт, — сказал Макгорри. — Спасибо.
Уходя, Макгорри услышал, как старик зажег следующую сигарету и сказал себе под нос:
— Цирк, а не полиция. Втроем пришли, чтобы в дверь позвонить.
Глава 40
Эрика вышла из больницы в начале седьмого и в который раз осознала, что опять весь день ничего не ела и не пила. Через дорогу был «Старбакс», и она решила зайти и перехватить там сэндвич и капучино. Кафе было переполнено, и, встав в длинную очередь, она подумала, не взять ли все к себе в машину. Но в конце концов усталость и нежелание так быстро возвращаться на холод перевесили. Ей всего-то нужно десять минут, чтобы сесть и обдумать новую информацию. Был ли у Ивана мотив убивать Мариссу? Тогда получили бы объяснение его чувство вины и попытка покончить с собой.
Все места были заняты — в основном
молодежью, не отрывавшейся от телефонов и компьютеров. В самом конце зала Эрика нашла маленький столик в окружении трех больших кресел. Два из них были заняты парочкой, держащейся за руки через стол и целующейся. На третьем кресле стояли их пакеты с покупками.— Прошу прощения, — сказала Эрика. — Можно здесь сесть?
Парень, не прерывая поцелуй, открыл один глаз и посмотрел на Эрику.
— Эй, я с вами разговариваю. Уберите, пожалуйста, пакеты, — попросила она, жестом показывая, что у нее заняты руки.
Парочка, наконец, оторвалась друг от друга.
— Мм, извините, но мы здесь, как бы, кое-кого ждем, — вызывающе сказала девушка и вернулась к поцелуям.
— Когда он придет?
— Я не знаю. Скоро.
— Ну, пока он не придет, можно я здесь посижу?
Девушка откинулась назад и удивленно посмотрела на Эрику.
— Послушайте, женщина, я вам только что сказала, что мы ждем друга. Вы сейчас доставляете мне неудобство.
Ее снисходительный тон задел Эрику. Она с размаху поставила на стол кофе и сэндвич, взяла пакеты и бросила их на пол.
— Эй! Это очень грубо! И там, как бы, дорогие вещи, в этих сумках! Вы что, не видите, они из «Эппл»! — закричал парень.
Эрика села, вскрыла упаковку и начала есть сэндвич.
— Прошу прощения! — крикнула девушка, подзывая идущего мимо с грязными чашками баристу. — Эта женщина ведет себя по-хамски. Она бросила на пол мои пакеты и повредила вещи.
Молодой бариста не остался равнодушным к томному взгляду девушки и повернулся к Эрике, которая, в пуховике и грязной обуви, торопливо ела сэндвич и выглядела несколько неопрятно.
— Прошу прощения, мэм. Если это правда, мне придется попросить вас уйти.
Эрика, не переставая жевать сэндвич, взглянула на молодого человека, который, в свою очередь, смотрел на нее с уверенной снисходительной улыбкой.
— Нет, — сказала она, дожевав.
— Прошу прощения?
— Нет. Я никуда не пойду.
— Он, как бы, сказал вам уйти, — негодующе воскликнула девушка. — Вы же понимаете, что вы не можете оставаться в кафе, если вас выгоняют. Это, как бы, закон.
Ее бойфренд серьезно кивал. Эрика продолжала есть сэндвич, запивая его кофе.
— Мне пойти и позвать управляющего? — спросил бариста.
В ответ Эрика достала из кармана удостоверение.
— Я старший инспектор Эрика Фостер. Предлагаю вам продолжить собирать грязные чашки. Вы видели, какая у вас здесь грязь? А вы оба — вам бы манерам поучиться!
— Что? Вы не имеете права так со мной разговаривать! — возмутилась девушка.
— Мы все можем говорить друг с другом так, как считаем нужным. Это называется «демократия». Конечно, как сотрудник полиции я имею право вас остановить и обыскать. А если очень сильно захочу, могу и задержать. Вы могли просто дать мне сесть на это свободное кресло, но нет, вы же молодое поколение, которое считает, что имеет право на все. Сейчас вы пожинаете то, что посеяли. Вы мне нагрубили — и в ответ я могу очень сильно осложнить вам жизнь. Поэтому предлагаю хороший вариант — отвалите от меня, дайте мне посидеть здесь десять минут и спокойно съесть сэндвич.