Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Энн невидящими от слез глазами смотрела на главную. То, что эта мудрая и добрая женщина, которая обучала и поощряла ее, чье уважение, как Энн не сомневалась, она заслужила, теперь осуждала ее и испытывала к ней абсолютное презрение, отзывалось в сердце невыносимой болью. Но что можно было сделать? Ничего.

Когда Энн отвернулась, доктор Хэссолл нанес последний удар:

– Нет в мире ничего хуже, чем плохая медсестра. И нет ничего лучше, чем хорошая. Помните об этом, медсестра Ли. Помните всю жизнь.

Выйдя из кабинета, Энн вытерла глаза, затем поспешила к себе. К счастью, она никого не встретила. Держась за сердце и задыхаясь, будто от бега, она добралась до своей комнаты. Ее ждала Люси.

– Энн! – воскликнула Люси. – Что у тебя? Весь день не могла вырваться к тебе. Из-за этой проклятой Холл пришлось дежурить до пяти часов. Скорее! Скажи мне! Что у тебя?

– Ничего. – Энн говорила медленно, как будто откуда-то издалека. – Меня выгнали. Вот и все.

Люси вздохнула с облегчением:

– Только и всего?

Взгляд Энн по-прежнему оставался отстраненным. И все же сквозь болезненный туман эмоций она ощутила эгоизм сестры.

– Разве этого недостаточно? – сказала она.

– О, понимаю, понимаю! – виновато воскликнула Люси. – Но я подумала, что могут завести дело, полицейское расследование – это гораздо хуже. Я была готова к тому, чтобы признаться во всем. Я все думала, что они могут сделать что-то ужасное.

Энн гневно развернулась. Ее вдруг охватила злость – горячая, неистовая злость.

– Ты бы лучше думала как следует этим утром. Тогда бедный ребенок был бы жив. О! Просто ужасно, какой-то кошмарный сон! Я не могу поверить, что все это на самом деле.

Люси напряглась.

– Мне еще не поздно признаться, – жестко заявила она. – Я сделаю это, если надо. Не думай, что я боюсь. Я сейчас же пойду к главной.

– Она тебе не поверит, – сокрушенно сказала Энн. – Подумает, что ты пытаешься меня выгородить.

В маленькой комнате воцарилась тишина, печальная, несчастливая тишина. В мучительной тоске Энн смотрела в окно, Люси упрямо прикусила губу. Затем со словами искреннего раскаяния она бросилась к Энн.

– О, прости, правда прости! – всхлипнула она. – Я не понимаю, как вообще такое случилось. Поразительно, что ты взяла вину на себя. Никогда на такое не решилась бы, никогда, никогда! Я не настолько смелая. И мне никогда бы не выдали сертификат. Для меня это был бы конец. Но ты легко можешь найти другую работу, Энн. И когда сдам экзамен, я перееду к тебе. В любом случае мы бы не остались здесь надолго, правда, Энн? Мы бы не стали гробить наши жизни в такой дыре, как эта? Но конечно, если надо, я все равно признаюсь…

Глава 7

Люси чуть ли не в истерике что-то бормотала, а Энн успокаивала ее, прижав к себе и гладя по голове. Она так любила сестру, что принесенная ради нее жертва стала не просто необходимой, но и неизбежной. Они сидели вместе на краю кровати, глядя в окно, представляя где-то на горизонте свое будущее, тогда как в вечерних сумерках проклевывались далекие городские огни.

– Куда ты поедешь? – прошептала Люси.

Энн уже обдумала это. Она всегда связывала свою судьбу с большим городом. Теперь ей представился такой шанс – пусть неожиданно и в связи с печальными обстоятельствами.

– Я поеду в Манчестер, – сказала она. – Так что не волнуйся. Я быстро найду работу. Там много предложений. Это не так уж далеко от тебя, моя дорогая.

На мгновение воцарилась тишина, затем Энн, поколебавшись, заговорила снова:

– Только вот о чем я хочу тебя попросить, Люси. – В темноте комнаты ее голос звучал угрюмо. – Раз ты считаешь, что я что-то сделала ради тебя, то сделай и ты кое-что ради меня. Обещай никогда больше не быть такой безответственной. Обещай мне, что больше никогда ничего подобного с тобой не случится, что ты полностью осознала свою вину. Обещай мне быть хорошей медсестрой.

– Обещаю, – прошептала Люси, подавляя рыдание.

Когда Люси ушла, Энн стала собирать вещи. Она уже приняла решение уехать завтра на рассвете. Не то чтобы ее так терзало столь суровое увольнение. Но она не перенесет встречи с другими медсестрами в общей палате, их комментариев, соболезнований или нападок. Сейчас лучший выход – разом покончить со всем этим.

И все же было важно сделать еще кое-что. В одиннадцать часов вечера, когда в доме медсестер погасили свет, она спустилась по лестнице, незаметно прокралась через двор к небольшому каменному строению, стоявшему отдельно, как крошечная часовня, вплотную к внешней стене. Это был больничный морг.

Энн бесстрашно вошла внутрь. Там несколько растаявших на глазах мгновений она с застывшим лицом смотрела на то, что теперь хранится в этом безмолвном месте. Она думала о том, как трагична смерть маленького ребенка. Как вдвойне трагична бессмысленная смерть. Ее душа трепетала. Она молилась так, как не молилась еще никогда в жизни: за сестру, за себя, за их будущее, чтобы поодиночке и вместе они могли искупить ужасную ошибку Люси. Затем, странно успокоенная, она вернулась обратно и скользнула в постель.

Наутро, без четверти шесть, у Энн зазвонил будильник. Она встала, быстро оделась и, подхватив свой единственный чемодан, вышла из комнаты. В этот час она не желала никаких высокопарных прощаний. Проходя мимо комнаты сестры, она подсунула записку под дверь. Энн чувствовала, что Люси ее поймет. Затем она спустилась по безлюдной лестнице и в последний раз вышла из ворот больницы.

Моросило. Мягкий мелкий дождик с моря обволакивал сеткой тумана ее волосы и крошечными бусинками прилипал к синей ткани плаща. По дороге в город она ни разу не оглянулась, чтобы не дать воли слезам.

Она прошла с четверть мили, когда громкий автомобильный гудок заставил ее резко остановиться, и тут же подержанный седан свернул вправо по мокрой брусчатке и, выдав из-под колес сноп брызг, затормозил у обочины тротуара рядом с ней. В следующую минуту возле Энн оказался Джо Шанд, невысокий, светловолосый, в грязном комбинезоне, – на его круглом добродушном лице появилось довольно необычное и чуть ли не трогательное выражение заботы.

– Подумал, ты собираешься на шесть тридцать.

Энн уяснила весь подтекст произнесенного с запинками замечания Джо.