Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Боб был так удивлен, что даже перестал стричь.

– Ну, Финлей, я… я думаю, что на самом деле это было бы гнусно, отвратительно и грешно.

– Мои взгляды точно такие же. Парню тут хоть бы что: он может жениться на девушке, а может и не жениться. Но для девушки – это крушение всего святого и может запросто закончиться катастрофой. Что подумают в Таннохбрэ о милой юной девушке, которая выйдет на улицу с маленьким бастардом в коляске?

Боб вообще перестал стричь:

– Финлей! Боюсь, у тебя что-то на уме. Давай-ка прямо сейчас перейдем в мой кабинет.

Он быстро причесал Финлея, сбросил накидку и направился в свой кабинет. Там двое мужчин молча сели лицом к лицу, колено к колену.

Наконец Финлей почувствовал, что должен заговорить:

– Боб, мой дорогой друг, которого я знаю всю жизнь, с тех пор как я был еще ребенком и мама приводила меня к тебе подстричь мои кудри. Боб, мне больно говорить тебе об этом, потому что я очень люблю твою Бесс… но это мой долг, и я должен его исполнить. Боб, твою дочь поимели, использовали, как обычную шлюху, и до сих пор дважды в неделю она ходит за дамбу, в лес, куда угодно, где ее оскверняет человек, которого мы оба знаем.

В маленьком кабинете воцарилась мертвая тишина, и Финлей мысленно молился о том, что принял правильное решение. Он выждал несколько мгновений и сказал как можно спокойнее:

– Итак, дорогой Боб, эту печальную информацию я получил в виде признания от твоей дочери. Я день и ночь ломал голову над тем, сказать тебе или нет, но в конце концов понял, что это мой долг перед тобой – и перед Бесс, которую я люблю всем сердцем.

И снова тишина заполнила маленький кабинет. Затем Финлей почувствовал, как, словно тисками, сжав ему правую руку, Боб медленно потянул его к себе, пока щека Финлея не коснулась мокрого от слез лица друга. Наконец из сжатых до скрипа зубов Боба прозвучало:

– Я убью этого подонка.

С трудом Финлей освободился от хватки.

– Успокойся, Боб. Будь сильным и спокойным. Ради Бесс, которую мы оба любим, никаких импульсивных действий. – Он помолчал несколько секунд, а затем продолжил: – Совершенно ясно, что эти двое любят не столько друг друга, сколько удовольствие, которое, как им кажется, они получают друг от друга. Иными словами, это чисто физическое притяжение друг к другу, и только физическая сила может его остановить.

– Если ты хочешь поколотить этого мерзкого юнца, я уже пробовал, Финлей. Я хорошенько вздул его, но она только еще больше привязалась к нему – скорее, из жалости.

После еще одной, более продолжительной паузы Финлей снова заговорил:

– Боб, я много думал над этой проблемой, и есть только один способ решить ее. Как я уже сказал, притяжение между этими двумя – оно чисто физическое, это просто легкий и доступный контакт. Поэтому их надо отделить друг от друга. – Он помолчал, чтобы все это осмыслить. – В моем университете в Глазго разработали план помощи сиротам испанской войны [254] . Целый пароход с ними только что прибыл в Брумилоу. Мой старый учитель, профессор Синклер, теперь призывает молодых людей помочь в приеме этих бедных маленьких бездомных детей. Послушай, Боб, я поддерживаю связь с профессором Синклером, и, если я сообщу ему о наших обстоятельствах, он даст Бесс работу, которая ей подойдет, а именно расселение детей по окрестным городкам. Такая работа тронет сердце Бесс и полностью займет ее. У нее будет своя койка – в общежитии для девочек, – и она будет так уставать, что и лишние мысли исчезнут.

254

Имеется в виду Гражданская война в Испании 1936–1939 гг.

В наступившей тишине Финлей снова почувствовал на своей руке хватку Боба.

– Тебя это устроит, Боб? Я полагал, что да.

Ответ не заставил себя ждать:

– Конечно я согласен, дорогой Финлей. Богом прошу, немедленно позвони своему профессору, просто сейчас же!

– Я уже позвонил ему, Боб, – быстро и твердо ответил Финлей. – Все готово. Можешь завтра же утром отправить Бесс. Скажи ей, чтобы прямо со станции она отправилась к профессору Синклеру в университет. Он действительно не остался равнодушным к ее ситуации и обо всем позаботится.

Шесть месяцев спустя, погожим осенним днем, когда Финлей только вошел в дом после короткой прогулки по вересковой пустоши, его окликнула Джанет:

– Сегодня такой чудесный день, что они на крыльце вас ждут.

Финлей положил ружье и связку куропаток, затем пошел к крыльцу с тыльной стороны дома. Тут же навстречу ему встал молодой человек и протянул руку:

– Простите, что беспокоим вас в такое время, доктор Финлей. Моя жена так хотела навестить вас, что мы прямо со станции отправились к вам, а не домой к моей дорогой жене. Кстати, моя фамилия Синклер.

Заслонив ладонью глаза от солнца, Финлей увидел, что молодой человек хорошо сложен, красив, одет в добротный твидовый костюм и с университетским синим галстуком. «Синклер?» – подумал Финлей, и тут же все прояснилось.

– Вы сын профессора Синклера?

– Да, конечно, сэр. Он шлет вам свои наилучшие пожелания. А эта леди – моя дорогая жена. Вы, разумеется, знаете ее?

– Бесс! Бесс Бьюкенен!

– Теперь Бесс Синклер, милый.

И, встав, Бесс нежно и тепло поцеловала Финлея в щеку, прошептав:

– Я стольким обязана вам, дорогой доктор. Сами догадайтесь, посмотрев на меня. Я так счастлива, мне так хорошо – наконец-то я по-настоящему влюблена!

На мгновение Финлей настолько растерялся, что потерял дар речи.

– Это все сироты сделали, – пробормотал он наконец.

– А разве не вы о них позаботились? – тепло возразила Бесс.

Это было уже слишком… Джанет, которая подслушивала у двери, ушла, хихикая, на кухню.

Наконец Финлей сказал:

– Как хорошо, что ты сначала заглянула ко мне, Бесс. Здесь попьете чай или отвезти вас домой?

– Домой, милый, – ответила Бесс.

Джанет, наблюдавшая из окна, как они садятся в машину Финлея, всплеснула руками:

– Ох уж этот Финлей! Я ему тут приготовила чудесный чай и его любимые лепешки с медом, а он уже понесся стремглав куда-то, и я не увижу его до вечернего приема. Ну! Не пропадать же такому прекрасному чаю – я просто сяду на кухне, разведу огонь и сама попью.

6. Аппендикс доктора Камерона

Прекрасная осенняя погода благословляла Таннохбрэ голубым небом и ярким солнцем, согревавшим ядреный прохладный воздух. Конечно, в это время года работы всегда было много, но, когда Финлей сел за отличный завтрак – овсянка и свежее молоко, а затем тосты и копченый лосось, – он почувствовал, что ему, возможно, удастся на часок после полудня заглянуть на вересковую пустошь со своим новым ружьем. Когда Джанет принесла ему вторую порцию копченого лосося, он вежливо заметил:

– Я удивлен, что доктор Камерон не явился к завтраку, ведь он любит такое утро.

– Нет, доктор Финлей, – официальным тоном ответила Джанет. – Наш шеф еще не спустился. По правде говоря, я сомневаюсь, что он вообще спустится. Когда я принесла ему утренний кофе и воду для бритья, он все еще лежал в постели, не говоря ни слова, и был в проституции.

– В прострации, конечно, дорогая Джанет, – со смехом поправил ее Финлей.

– Вам забавно, доктор Финлей. Но если бы вы его видели, то вам, думаю, было бы не до смеха.