Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

В тот же день доктор Камерон предпринял шаги, чтобы поправить ситуацию.

– А тебе не кажется, что нашей Джанет не помешала бы какая-то помощь?

– Конечно, сэр. Только если удастся ее уговорить.

– Да в том-то и загвоздка, дружок. Но и в делах людских случается прибой [251] . Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, сэр. И без помощи Шекспира. Я согласен, что видеть свежее, жизнерадостное молодое личико вместо «печеной картофелины» Джанет, приносящей ваш завтрак, не будет переменой к худшему.

251

Уильям Шекспир. Юлий Цезарь. Акт 4, сцена 3.

– Вот именно, дружок. Я сам не смог бы выразиться лучше. А теперь скажи мне, ты ведь всегда возле молодежи – и сам молод, – знаешь ли ты какую-нибудь подходящую в этом смысле молодую девицу?

Финлей задумался. Действительно, он всегда был возле юношей и девушек из гимназии, когда те играли в футбол или хоккей. И была среди них одна девушка, на которую он обращал самое благосклонное внимание.

– Бесс Бьюкенен, – сказал он.

– А, да, дочь парикмахера Боба Бьюкенена.

– Его единственная дочь, сэр. И великолепная девушка. Капитан женской хоккейной команды и одна из главных участниц детских зимних игр прошлого сезона. Должно быть, у нее последний семестр в школе.

– Да-да. Похоже, она могла бы выстоять против Джанет парочку недель. Я зайду к Бобу сегодня утром. Мне все равно надо побриться.

Весь день Финлей ходил по вызовам к пациентам, забыв о времени и не осознавая возможных последствий того, что затеял. За обедом Камерон не произнес ни слова, хотя его молчание было довольно зловещим. Однако в четыре часа, в конце учебного дня, в доме послышался звонкий, сильный молодой голос, и вскоре перед Финлеем появилась красивая улыбающаяся девушка с чайным подносом.

– Доктора Камерона нет дома, сэр, поэтому я сначала принесла вам.

– О, спасибо, Бесс. И пожалуйста, не называй меня «сэр». Для тебя, красавица, я всегда Финлей.

– Благодарю вас, сэр, то есть Финлей.

– Так-то лучше! Теперь налей себе чашку чая, возьми кусок пирога побольше и присаживайся. Доктор Камерон отправился навестить мисс Уокер, она его добрый час продержит.

Финлей постарался угодить ей и еще одним толстым куском пирога (фирменным блюдом Джанет) сумел подкорректировать ледяной прием, оказанный Бесс внизу, на кухне.

– Отец предупредил меня, что она старая карга, и велел не обращать на нее внимания!

Доктор Камерон долго шел к чаю, мудро решив вовсе опоздать на него. И его первые слова, обращенные к Финлею, были:

– С юной Бесс все в порядке?

Похоже, так и было. Внизу царила мертвая тишина, и Бесс весело и спокойно подавала обед. Но, увы, суп оказался холодным, картошка – твердой, как камень, а молочный пудинг – из одних комков.

– Если бы только она позволила мне самой приготовить обед, сэр, – сказала Бесс поникшему доктору Камерону. – Я часто готовлю дома. Она сделала это просто назло.

Камерон помолчал, но его лоб нахмурился от мрачных мыслей, и вдруг он встал:

– Наденьте пальто и шляпы, вы оба. Если она думает, что я позволю, чтобы вас, молодых людей, как и меня, заморили до смерти голодом, то она глубоко ошибается.

Одевшись, он первым вышел из дому на Хай-стрит, а затем публика с любопытством наблюдала, как он вваливается в прекрасный новый ресторан, известный в округе как «Суонк». Не обращая внимания на интерес, который он вызывал, Камерон смело занял столик и, направляемый тонкими подсказками метрдотеля, заказал обед, какого он и двое его гостей никогда не пробовали.

О, насколько все было восхитительно после ужасных блюд Джанет!

– Слушай, Финлей, – сказал Камерон, когда подали черную икру, – эти заливные потроха в горшочке – лучшее из всего, что я когда-либо пробовал.

– Тебе тоже нравится, Бесс, дорогая? – спросил Финлей, наслаждаясь ее обществом не меньше, чем трапезой.

– Это рядом с чем-то божественным.

– Я полагал, что это привилегированное место за мной, – пробормотал Финлей.

В ответ Бесс покраснела и опустила глаза.

Когда было подано следующее блюдо, ris de veau a la creme [252] , к столу бочком подошел управляющий, а за ним молодой человек, в котором Финлей сразу узнал репортера «Тайнкасл таймс».

– Доктор Камерон, сэр, простите за мое вторжение, – начал управляющий. – Мы – новое заведение, стремящееся продвигать себя, рекламируя выдающихся персон, которые оказывают нам честь своим посещением. Например, на прошлой неделе здесь был герцог Аргайл и очень лестно отзывался о нашей кухне. Итак, доктор, вы так же хорошо известны, сэр, как и герцог, даже больше. Вы готовы молвить о нас доброе слово, как он?

252

Телятина со сливками (фр.).

– Ни один герцог меня не переплюнет, – с достоинством произнес доктор, выпрямляясь в кресле. – И я скажу вам начистоту, сэр: когда человека выгоняет из дому худшая в мире стряпня, представляющая собой намеренную порчу хороших, правильных продуктов и по вкусу напоминающая пойло для свиней, способное вас отравить, тогда такому человеку пора идти в самое лучшее ближайшее заведение, где каждый кусочек поданного на стол восхитителен, превосходен и одновременно очень питателен.

Обычно невозмутимое лицо опытного и сурового управляющего даже вспыхнуло от удовольствия.

– Ты уловил это, Вилли? – прошептал он.

– Каждое слово, сэр. И это будет заголовком в утреннем выпуске «Таймс»: ИЗВЕСТНЫЙ МЕСТНЫЙ ВРАЧ ПРЕЗИРАЕТ ДОМАШНЮЮ КУХНЮ И ПРЕВОЗНОСИТ КУХНЮ «СУОНКА» ДО НЕБЕС!

– Вот именно, Вилли! – Затем он повернулся к Камерону. – Доктор Камерон, я чувствую себя польщенным вашим великодушным неожиданным комплиментом, и в ответ позвольте мне в порядке любезности предоставить вам возможность и далее свободно и бесплатно обедать у нас с вашими спутниками.

– Включая сегодняшний вечер, – догадливо подсказал Камерон.

– Разумеется, сэр.

Когда добрый доктор и его сопровождающие вернулись домой, их ожидала обычная закуска из овсянки и пахты, но никто из присутствующих этим не заинтересовался.

– Даже не притронемся, – сказал бравый Камерон. – Это послужит ей хорошим уроком.

На следующее утро был подан обычный завтрак: каша с молоком, вареные яйца и сдобные шотландские булочки.

– Не будем набивать себе брюхо, – заявил Камерон. – Оставим место для сегодняшнего обеда.