Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
Каждый уходил особенной поступью индейца, бесшумной и быстрой, пока все не заняли назначенные им посты, кроме двух избранных воинов, которых предводитель оста¬ вил при себе. Когда остальные скрылись из виду, Матори повернулся к этим избранным соратникам и подал им знак, что настал миг приступить к выполнению задуманного. Каждый из них отложил легкое охотничье ружье (оно называлось у них карабином и считалось почетным отли¬ чием) и, сняв с себя из одежды все лишнее или тяжелое, стоял, похожий на темную статую, грозный, в свободной, естественной позе и почти нагой. Матори проверил, па месте ли томагавк, цел ли нож в кожаных ножнах, хорошо ли затянут пояс из вампумов, крепки ли завязки на узор¬ ных с бахромою гетрах и не представят ли они помехи при движении. И вот, готовый к своему отчаянному предприя¬ тию, тетон дал сигнал выступать. Три воина продвигались к лагерю переселенцев, пока их темные фигуры в этом тусклом свете не стали едва раз¬ личимы для глаз. Тут оии остановились и поглядели во¬ круг, как бы затем, чтобы в последний раз взвесить все последствия, прежде чем кинуться очертя голову вперед. ПотохМ, пригнувшись, они исчезли в бурьяне. Нетрудно представить себе, с каким волнением, трево¬ гой и отчаянием каждый из пленников следил за этими зловещими маневрами. Каковы бы пи были причины, гте позволявшие Эллен Уэйд порвать связь с семьей, в кругу которой читатель впервые увидел ее, чувства, свойствен¬ ные ее полу, или, может быть, не заглохшие семена доб¬ роты одержали верх над всем другим. Несколько раз она едва не уступила искушению пренебречь угрозой мгновен¬ ной смерти и поднять в предостережение свой слабый, бес¬ помощный голос. Так силен и так естествен был этот по¬ рыв, что она, вероятно, ему поддалась бы, если бы не уве¬ щания Поля Ховера, которые он все время нашептывал ей. Им самим владели странно противоречивые чувства. Пер¬ вая и главная забота бортника была, конечно, о девушке, отдавшейся под его защиту; но тревога за пее в его сердце сочеталась с острым, диким и, по сути, радостпым воз¬ буждением. Хотя он
желание броситься вперед и разбудить сонливцев, но ему довольно было взглянуть на Эллен, чтобы тотчас образу¬ миться и вспомнить, что этим он погубил бы ее. Один траппер держался спокойным наблюдателем, как будто лично ему ничто не грозило. Он зорко примечал малейшую перемену с невозмутимым видом человека, который из¬ давна привык к опасностям; но отражавшаяся на его лице холодная решимость выдавала его тайное намерение исг пользовать любую оплошность своих сторожей. Между тем тетонские воины не медлили. Укрываясь в высокой траве по лощинам, они ползли бесшумно, точно змеи, подкрадывающиеся к добыче, пока не добрались до места, где дальше нужно было двигаться с сугубой осто¬ рожностью. Один только ЭДатори время от времени подни¬ мал над травой свое угрюмое лицо, чтобы прорезать взгля¬ дом темноту, укрывавшую лесок. Несколько таких мгновен¬ ных осмотров — в добавление к тому, что дала предвари¬ тельная разведка,— и расположение лагеря его намечен¬ ных жертв обрисовалось для него со всею ясностью, хотя он все еще не знал ничего ни о численности их, ни о сред¬ ствах защиты. Однако, как ни хотел он выяснить и это, его старания оставались тщетными: в лагере стояла поистине мертвая тишина. Слишком недоверчивый и осторожный, чтобы в таких неясных обстоятельствах положиться на людей, ме¬ нее стойких и находчивых, чем он сам, дакота велел своим двум товарищам оставаться на месте и дальше пополз один. Теперь Матори подвигался медленней. Для человека менее привычного такой способ продвижения был бы му¬ чительно труден. Но и змея не подобралась бы к жертве верней и бесшумней. Пядь за пядью он, приминая траву, продвигал свое тело и после каждого движения замирал, прислушиваясь к шорохам: не укажут ли они, что бледно¬ лицые знают о его приближении? Наконец ему удалось вы¬ браться из полосы бледного лунного света в тень леска, где было легче самому укрыться от чужого глаза и где отчет¬ ливее различал предметы его собственный острый глаз. Здесь тетон, прежде чем двинуться дальше, долго стоял и всматривался во мглу. Лагерь лежал перед ним как на ладони — темный, но четко вычерченный, с холщовым шат¬ ром, фургонами и двумя шалашами. По такому ключу опытный воин мог довольно точно рассчитать, с какими 52
силами ему придется встретиться. Но его все еще сму¬ щала неестественная тишина: казалось, люди задерживают даже сонное свое дыхание, чтобы придать правдоподобие своей показной беспечности. Вождь пригнул голову к земле и вслушался. Он уже хотел, разочарованный, опять ее поднять, когда ухо его уловило глубокое и прерывистое дыхание задремавшего человека. Индеец был сам слишком изощрен в искусстве обмана, чтобы сделаться жертвой обычной хитрости. Но по особенной его вибрации он при¬ знал звук естественным и отбросил свои опасения. Человек менее крепкого закала, чем суровый и воинст¬ венный Матори, верно, ощутил бы некоторый страх перед опасностью, которой сам добровольно подвергался. Он ли не знал, как смелы и сильны белые переселенцы, нередко проникавшие в дикий край, где жил его народ! И все же, когда он подбирался к цели, в его душе опасливое уваже¬ ние, какое всегда внушает храбрый враг, заглушила мсти¬ тельная злоба краснокожего, распаленная вторжением чу¬ жеземцев. Свернув с прежнего пути, тетон пополз к краю леска. Благополучно достигнув намеченной цели, он приподнялся, чтобы лучше осмотреть расположение лагеря. Одного мгновения было ему достаточно, чтобы точно узнать, где лежит беспечный часовой. Читатель, конечно, уже угадал, что дакоте удалось подобраться так близко к одному из нерадивых сыновей Ишмаэла, поставленных в ночную стражу. Убедившись, что остался незамеченным, дакота опять привстал и склонил свое темное лицо над лицом сонливца, грациозно изогнувшись, как змея, когда она раскачивается над жертвой, перед тем как ее поразить. Узнав что хотел — спит ли человек и каков он,— Матори начал уже отводить голову, когда легкое движение спящего показало, что он сейчас проснется. Дикарь выхватил висевший у пояса нож. Миг, и острие сверкнуло над грудью юноши. Потом, изме¬ нив свое намерение, дакота так же быстро, как быстро ра¬ ботала его мысль, опять нырнул за ствол поваленного де¬ рева, к которому прислонился спящий, и лежал в его тени, такой же темный, недвижимый и с виду такой же бесчув¬ ственный, как этот ствол. Нерадивый часовой разомкнул тяжелые веки и, глянув в мглистое небо, тяжелым усилием приподнял с бревна свой могучий торс. Потом посмотрел вокруг, как будто бы 53
и бдительно, обвел тусклым взглядом темневший рядом ла¬ герь и уставился в смутную даль прерии. Там не было ни¬ чего привлекательного, все те же унылые очертания поло¬ гих холмов — бугор, лощина и опять бугор — вставали везде перед сонными его глазами. Он изменил положение, повернувшись и вовсе спиной к опасному соседу; потом весь обмяк и опять растянулся на земле. Долго стояло полное безмолвие — мучительно напряженное для тето- на,— пока тяжелое дыхание часового не возвестило вновь, что он заснул. Но индеец, слишком сам приверженный при¬ творству, не поверил первой же видимости сна. Однако усталость после необычно трудного дня крепко сморила часового, и Матори сомневался недолго. Все же движения индейца, пока он стал опять на колени, были так осто¬ рожны, так бесшумны, что даже внимательный наблюда¬ тель не понял бы, шевелится он или нет. Наконец посте¬ пенный переход в нужную позу совершился, и снова да¬ кота склонился над врагом, произведя не больше шума, чем листик тополя, зашелестевший рядом на ветру. Матори глядел на спящего и чувствовал себя хозяином его судьбы. Исполинский рост и могучее тело юноши вну¬ шали ему то почтение, каким неизменно исполняется ди¬ карь при виде физического превосходства. И в то же время дакота спокойно готовился угасить в этом теле жизнь, потому что только живое оно было грозным. Чтобы верней поразить в самое сердце, он раздвинул складки одежды — ненужную помеху, занес свой нож и уже был готов вложить в удар всю силу свою и сноровку, когда юноша небрежно откинул обнаженную белую руку, на ко¬ торой круто налились при этом мощпые мускулы. Тетон застыл. Расчетливая осторожность подсказала, что сон великана сейчас верней устраняет опасность, чем могла бы это сделать его смерть. Глухая возня, судорога предсмертной борьбы... такое тело легко не расстанется с жизнью! Много повидавший воин мгновенно все сообразил и отчетливо представил себе, как бы это было. Он огля¬ нулся на лагерь, всмотрелся в рощу и метнул горящий взор в безмолвную прерию. Потом еще раз склонился над своей пощаженной до времени жертвой и, увидев, что сон ее кре¬ пок, воздержался от убийства, чтобы не повредить своему хитрому замыслу. Удалился Матори так же тихо, так же осторожно, как явился. Сперва он двинулся вдоль лагеря, крадучись 54
опушкой рощи, чтобы при первой тревоге нырнуть в ее тень. Завеса уединенного шатра, когда он полз мимо, при¬ влекла его внимание. Осмотрев все снаружи и прислушав¬ шись с томительной настороженностью, дикарь отважился приподнять завесу и просунуть под нее свое темное лицо. Так он пролежал не меньше минуты, потом попятился и замер, скрючившись, перед шатром. Несколько секунд он сидел в недобром бездействии, раздумывая над своим от¬ крытием. Затем опять лег ничком и еще раз просунул го¬ лову под холст. Второй визит тстонского вождя в шатер был длитель¬ ней первого п, если это возможно, еще более зловещ. Но ничто не длится вечно, и дикарь отвел наконец свой жгу¬ чий взор от тайны шатра. Теперь Матори начал медленно подкрадываться к группе предметов, черневших в центре лагеря. Он уже от¬ полз на много ярдов от шатра, когда снова, сделав оста¬ новку, оглянулся на оставленное им уединенное малень¬ кое жилище и как будто заколебался, не вернуться ли туда. Но рогатки были рядом — только руку протянуть,— а такая ограда самым видом своим говорила, что за исго
спрятано что-то ценное. Соблазн был слишком силен. Ма¬ тори двинулся дальше. Так пробраться, извиваясь, сквозь ломкие тополевые ветви могла бы только змея, у которой тетон научился этому бесшумному скольжению. Успешно миновав препят¬ ствие и быстрым глазом осмотрев все внутри ограды, он предусмотрительно открыл лаз, которым мог бы, если бу¬ дет надобность, быстро отступить. Потом, выпрямившись, он зашагал по лагерю, точно злобный демон, высматри¬ вая, с кого или с чего начать выполнение своего черного замысла. Он уже наведался в шалаш, где разместились женщина с младшими детьми, и прошел мимо нескольких великанов, растянувшихся кто здесь, кто там на куче вет¬ вей — к счастью для тетона, в полном бесчувствии,— когда добрался наконец до места, где расположился Ишмаэл. Матори сразу понял, что перед ним самый главный чело¬ век в стане бледнолицых. Он долго стоял, наклонившись над спящим атлетом, раздумывая, осуществим ли его за¬ мысел и как извлечь из него наибольшую выгоду. Он сунул в ножны нож, который выдернул сгоряча, и прошел было мимо, когда Ишмаэл повернулся на своем ложе и, приоткрыв глаза, хрипло окликнул: «Кто там?» Только индеец с его выдержкой и находчивостью мог найти выход из создавшегося положения. Подражая услы¬ шанной интонации и звукам, Матори буркнул что-то не¬ членораздельное, плюхнулся на землю и сделал вид, что засыпает. Хотя Ишмаэл и видел это сквозь сон, выдумка тетона так была дерзка и так мастерски исполнена, что не могла она кончиться неудачей. Отец закрыл глаза и крепко уснул, так и не сообразив, какой коварный гость проник в лагерь. Теперь тетону пришлось, хочешь не хочешь, пролежать много долгих минут, пока он не уверился* что за ним не наблюдают. Но, если тело было неподвижно, мысль не оста¬ валась праздной. Матори использовал
задержку, чтобы до мелочей обдумать план, который должен был полностью отдать в его власть лагерь со всем, что в нем было: скотом, имуществом и их владельцами. Едва миновала опасность, неутомимый индеец двинулся дальше. Теперь он подби¬ рался ползком — все так же тихо, так же осмотрительно — к маленькому загону, где находился скот. Подле первого животного, на которое он наткнулся, произошла долгая небезопасная задержка. Пугливое со¬ 50здание, может быть сознавая в силу тайного инстинкта, что среди бескрайных равнин самый верный защитник ему человек, с удивительной послушливостью дало себя осмот¬ реть. Кочевник-тетон с ненасытным любопытством ощу¬ пывал пушистую шерсть, мягкую морду и тонкие ноги не¬ ведомой твари; но наконец отбросил мысль о такой добыче — в грабительских набегах проку от нее не будет, а брать на пищу тоже соблазн невелик. Но, очутившись среди упряжных лошадей, он восхитился и несколько раз с трудом сдержал возглас восторга, готовый сорваться с губ. Тут он забыл, с каким риском пробрался сюда; и осторожность хитрого, опытного воина едва не утонула в буйной радости дикаря. Г л а в а V Но почему, отец? Что нам терять? Хотел он погубить нас. Ведь закон Нам не защита — так ужель мы станем Сносить его угрозы малодушно Иль ждать, чтобы кусок спесивый мяса Судьею нашим стал и палачом? Шекспир, «Цимбелин» Пока тетон так тонко и умело выполнял свою задачу, ничто не нарушало безмолвия прерии. Сиу лежали каждый на своем посту и с неизменным терпением туземцев ждали сигнала, который должен был призвать их к действию. С вершины холма, где велено было держаться пленникам, перед взволнованными наблюдателями открывался угрю¬ мый степной простор в тусклом свете месяца сквозь об¬ лака. Место лагеря обозначилось более густою чернотой, чем та, что заполняла узкие долины, а здесь и там более светлая полоса отмечала вершины волнистых подъемов. Кругом лежал глубокий, торжественный покой пустыни. Но для тех, кто знал, что затевалось под покровом ти¬ шины и ночи, зрелище было захватывающим. Их тревога все росла, по мере того как проходила за минутой минута, а ни единого звука не доносилось из тишины и тьмы, об¬ нявшей ивовую рощу. Поль дышал глубоко и шумно, Эл¬ лен, беспомощно припав к его плечу, ощущала, что он в^есь дрожит, и ее пронизывал безотчетный страх.
Мы уже видели, как жаден и бесчестен был Уюча. По¬ этому читателя не удивит, что начальник стражи сам же первый забыл утвержденные им условия. Как раз в ту ми¬ нуту, когда мы расстались с Матори, еле сдерживающим свой восторг перед лошадьми бледнолицых, человек, на ко¬ торого он возложил охрану пленников, вздумал потешить свою злобу, мучая тех, кого должен был оберегать. Нагнув¬ шись к трапперу, дикарь не прошептал, а скорее проворчал ему па ухо: — Если тетоны потеряют своего великого вождя от руки одного из Длинных Ножей, умрут и старые и мо¬ лодые. — Жизнь есть дар Ваконды,— последовал равнодуш¬ ный ответ.— Воин-тетон, как и его другие дети, должен склоняться перед его законом. Человек умирает, только если захочет Ваконда; и ни один дакота не властен изме¬ нить назначенный час. — Гляди! — возразил дикарь и провел обнаженным но¬ жом перед лицом пленника на волосок от его глаз.— Для пса Уюча сам Вакоида. Старик остановил взгляд на злобном лице своего сто¬ рожа, и было мгновение, когда в их глубине загорелся огонь честной ненависти; но он тут же угас, уступив место выражению сочувствия, если не горести. — Разве тому, кто создан по истинному подобию божь= ему, пристало поддаваться гневу из-за жалких измышле¬ ний разума? — сказал он по-английски куда громче, чем с ним говорил Уюча. Усмотрев в этом неумышленном проступке нарушение условий, сторож схватил пленника за редкие оедые волосы, ниспадавшие из-под шапки, и уже хотел в злобном торже¬ стве полоснуть под их корнями острием ножа, когда рез¬ кий, протяжный вопль разорвал воздух и, .подхваченный эхом, прокатился по простору прерии, как будто тысяча демонов разом отозвалась на призыв. Уюча с возгласом исступленного восторга разжал руку. — А ну! — закричал Поль, не в силах сдерживать дольше свое нетерпение.— А ну, старый Ишмаэл, пора! Покажи, что в твоих жилах течет кровь кентуккийца! Ниже огонь, ребята,— целься по кочкам, краснокожие жмутся к земле! Голос его, однако, утонул в вое, криках, воплях, рвав¬ шихся уже со всех сторон из пятидесяти глоток. Сторожа 53
еще оставались на посту подле пленников, но и им не тер^ пелось ринуться вперед, точно скаковым коням у старта. Они махали руками и прыгали на месте, похожие больше на расшалившихся детей, чем на взрослых мужчин, и не прекращали неистового крика. Среди этого буйного беспорядка вдруг раздался гул, какой можно услышать, когда надвигается стадо бизонов, а затем пронеслись перепуганные, сбившиеся в кучу овцы, коровы и лошади Ишмаэла. — Угнали у скваттера скот! — сказал зорко наблюдав¬ ший траппер.— Что наделали, мерзавцы! Он теперь без копыт, как бобер! Старик еще не успел договорить, когда весь табун в ужасе взбежал вверх по склону и понесся по гребню холма, где стояли пленники, а следом бешено мчались темные демоноподобные фигуры. Кони тетонов, приученные разделять горячность своих владельцев, рвались вперед, и караульщики с большим тру¬ дом сдерживали их нетерпение. В этот миг, когда все глаза были направлены на пролетающий вихрь людей и живот¬ ных, траппер с неожиданной для его возраста силой вы¬ хватил нож из руки своего зазевавшегося сторожа и од¬ ним взмахом перерезал ремень, который связывал вместе всех животных. Обезумевшие лошади заржали в радости и страхе и, рзрывая копытами землю, понеслись во все сто¬ роны по степному простору. Быстрый и лютый, как тигр, Уюча обернулся к плен¬ нику. Он схватился за пустые ножны, в бессильной спешке нащупывал и не мог нащупать рукоять томагавка, а глаза его в это время глядели вслед уносящимся лошадям — глаза жадного до коней западного индейца. Борьба между алчностью и жаждой мести была жестокой, но недолгой. Первая быстро одержала верх. Прошло не более секунды, и стража пустилась -в погоню за умчавшимися лошадьми. Траппер в то напряженное мгновение, что последовало за его дерзкой выходкой, спокойно смотрел в лицо врагу; и сейчас, когда Уюча побежал вслед за остальными, старик рассмеялся своим глухим, почти беззвучным смехом и сказал: — Краснокожий верен себе, что в прерии, что в лесу! В награду за такую вольность часовой-христианин самое малое хватил бы прикладом по башке, а тетон погнался за своими конями, точно думает, что в такой скачке две
ноги не уступят четырем! А ведь черти еще до света пере¬ ловят лошадок всех до одной, потому что у тех инстинкт, а у этих разум. Жалкий разум, согласен, а все же и индеец человек... Эх, делавары — вот были индейцы! Гордость Америки! А где сейчас этот сильный народ? Почти весь рассеян, истреблен. Так-то! Придется путешественнику осесть на этом месте: хотя природа откажет ему здесь в удовольствии беззаконно оголять землю от деревьев, зато воды будет вволю. Но своих четвероногих ему уж не ви¬ дать — или я плохо знаю хитрую повадку сиу. — Л не пойти ли нам к Ишмаэлу? — сказал бортник.— Он им не уступит без доброй драки: едва ли старик вдруг обратился в труса. — Не надо, не надо! — закричала было Эллен. Но траппер мягко зажал ей рот ладонью. — Шш!..— остановил он ее.— Будем громко гово¬ рить — попадем в беду. А твой друг,— обратился он к Полю,— достаточно ли храбр? — Не зовите скваттера моим другом! — перебил юно¬ ша.— Я не вожу дружбу с человеком, если он не может показать купчую на землю, которая его кормит. — Ладно, ладно. Скажем — твой знакомый. Стойкий он человек? Пустит он в ход свинец да порох, чтоб от¬ стоять свре добро? — Свое добро? Го-го! Он отстоит и свое и не свое! Мо¬ жешь ты сказать мне, старый траппер, чье ружье распра¬ вилось с помощником шерифа, который собирался согнать поселенцев, захвативших землю у Буффало-Лик в старом Кентукки? Я в тот день выследил отличный рой до дупла сухого бука, а под буком лежал помощник шерифа с дыр¬ кой в тех «милостью господней» \ которые он держал при себе в кармане куртки, точно думал, что лист бумаги по¬ служит ему щитом против скваттерской пули! Ничего, Эллен, тебе не о чем беспокоиться: дальше подозрений дело не пошло — в округе, кродое Ишмаэла, еще с полсотни хо¬ зяев поселились на тех же птичьих правах, подозревай любого! Девушка вздрогнула, и тяжкий вздох, как ни силилась она подавить его, вырвался словно из глубины ее сердца. Старик узнал довольно: после рассказа Поля, корот- 1 То есть в исполнительных листах (с этих слов обычно начи¬ нались постановления суда и прочие официальные документы).
кого, но выразительного, не оставалось сомнений, захочет ли Ишмаэл мстить за свою обиду. То, что он услышал, вы¬ звало у него новый ход мыслей, и он продолжал: — Каждый знает сам, какие узы крепче всего связы¬ вают его с близкими,— сказал он.— Но очень печально, что цвет кожи, и собственность, и язык, и ученость так глу¬ боко разделяют людей, когда люди все в конечном счете дети одного отца! Но как бы то ни было,— продолжал он с внезапным резким переходом, характерным для него и в чувствах и в действиях,— сейчас не до проповеди: видно, будет драка, и надо к ней приготовиться. Шш... Внизу ка¬ кое-то движение,— верно, увидели нас. — В лагере зашевелились! — воскликнула Эллен и так задрожала, точно приход друзей был ей сейчас не менее страшен, чем недавнее появление врагов.— Ступай, Поль, оставь меня. Чтоб они хоть тебя-то не увидели! — Если, Эллен, я тебя оставлю раньше, чем ты будешь в безопасности, хотя бы и под кровом Ишмаэла, пусть я в жизни своей ие услышу больше жужжания пчелы. Или хуже того — пусть ослепнут мои глаза и не смогут высле¬ дить пчелу до улья! — Ты забываешь об этом добром старике. Оп меня не покинет. Хотя, сказать по правде, Поль, в прошлый раз мдл с тобой расстались в пустыне похуже этой. — Ну мет! Индейцы, того и гляди, прибегут назад, и что тогда станется с вами? Уволокут, и, покуда разбе¬ решься, куда за ними гнаться, они уже будут с тобою на полпути к Скалистым горам. Как по-твоему, траппер, сколько времени пройдет, пока твои тетоны вернутся за¬ брать у старого Ишмаэла остальной его скарб? — Их теперь бояться нечего,— ответил старик с осо¬ бенным своим глухим смешком.— Знаю я этих чертей, они будут носиться за своими лошадьми часов шесть, ие меньше! Слышите? Топот под холмом в ивняке! Это они! У сиу каждый конь такой, что не отстанет в беге от долго¬ ногого лося. Тсс... Ложись опять в траву — оба, живей! Я слышал щелк курка — это верно, как то, что я горстка праха! Траппер не дал своим товарищам раздумывать: говоря это, он потянул их за собой в высокую — чуть ли не в рост человека — заросль. К счастью, старый охотник сохранил еще острое зрение и слух и не утратил своей былой быстроты и решимости. Едва они все трое пригнулись С1